1. Когда осядет пыль истории, будущий глава России захочет поставить на Красной площади конный памятник Михаилу Саакашвили. Спровоцировав русских в Южной Осетии, грузинский лидер пробудил империю, которая из страха смерти 20 лет назад попыталась совершить самоубийство. Хрупкий колосс, превращенный в сверхдержаву другим грузином - Сталиным, чей мемориальный музей (за которым хорошо следят посткоммунистические правительства Тбилиси) не пострадал от августовского огня пушек в своем родном Гори. Deus vult?
Какой-нибудь проницательный историк раскроет то, что теоретики заговора подозревают уже сейчас: Саакашвили был российским агентом, умело внедренным Путиным в Америку. Взаимная ненависть между двумя заклятыми врагами была ничем иным, как комедией для того, чтобы оправдать конфликт, который впервые со времен распада СССР привел к наступлению Москвы. И который продемонстрировал всему миру глубину трещин, подрывающих Запад, ставший жертвой победы в холодной войне. Без Востока нет Запада.
Однако мы, современники, лишены возможности заглянуть в будущее. Кроме этого, геополитика не придает смысла истории. В особенности если она неопровержима поскольку недоказуема, как в эсхатологии конспирации. Против этого нас предостерегала Ханна Арендт: 'Современные массы не верят реальности видимого мира (...), они не верят собственным глазам и ушам, но лишь собственному воображению', они отказываются признать, что 'случайность (...) пронизывает реальность'. Этот 'побег от реальности к вымыслу, от случайности к логичности', типичный для 'тоталитаризмов', выживает на их похоронах.
Так, никто не сможет разубедить Путина в том, что в ночь с 7 на 8 августа Саакашвили повел свои войска - вооруженные и натренированные американскими специалистами - на завоевание Цхинвали, потому что такой приказ ему отдал Буш (или Чейни). С целью укрепить позиции Маккейна в схватке за Белый дом. Аналогично, будет сложно убедить Саакашвили в том, что его предали американцы. В то время как российская армия обращала в бегство его войска и продвигалась вглубь территории, внутри президента кипела злость на своих покровителей, которые не защитили его. Квазиимператор Буш ушел от обязанности спасти грузинского вассала. И все-таки с глазу на глаз Путин предупредил Саакашвили: 'Ты действительно думаешь, что НАТО будет сражаться за тебя на Кавказе?'.
Мы никогда не узнаем во всех деталях причины и механику войны между Грузией и Россией посредством Южной Осетии. Или даже лучше - между Россией и Америкой посредством Грузии. Достоверные источники в Вашингтоне заверяют, что они никогда не давали 'зеленый свет' Саакашвили для силового захвата мятежной провинции. Более того, вечером 7 августа Государственный департамент попытался в последний момент отговаривать его от этой авантюры. Окончательный хаос в администрации Буша и воинственные настроения его наиболее дерзких 'ястребов', начиная с вице-президента Чейни, породили такую какофонию в коммуникациях с Тбилиси, что грузинский лидер уверовал, что морские пехотинцы высадятся в Поти, как в свое время - в Нормандии. Без сомнения, те, кто ответствен за принятие решений в Вашингтоне, недооценили решимость 'партии войны', сплотившейся вокруг Саакашвили. Возможно, они не видели телерекламу грузинских вооруженных сил, посредством которой накануне конфликта молодежь зазывали на военную службу под следующим девизом: 'Раз и навсегда мы должны понять, что мы никогда не завоюем потерянные территории ни молитвой, уже превратившейся в формальность, ни надеясь на Лигу Наций, но единственно силой оружия. Адольф Гитлер, 1932 год'.
Так как история не является логичной, но она не является и абсолютно нелогичной, Путин воспользовался азартом Саакашвили, чтобы де-факто присоединить Абхазию и Южную Осетию и создать временные (?) плацдармы в Грузии. В надежде заставить вражеского лидера - 'политического трупа', по словам Медведева, - передать свои полномочия кому-либо более послушному. И, тем временем, нанося удар англо-американским поползновениям создать между Кавказом и Черным морем энергетические коридоры Азия-Европа, альтернативные коридорам, находящимся под российским контролем. Вследствие этого отношения между пестрой евроатлантической вселенной и Москвой достигли накала, сопровождаемого политико-медийным возбуждением вокруг 'новой холодной войны'.
2. Это были факты. А результаты? Некоторые из них очевидны. Другие, возможно, решающие, мы сможем увидеть лишь через несколько лет. А пока давайте поразмышляем. Сконцентрировавшись на противостоянии России и Америки.
Результат на поле боя ясен: в этом сете кавказского матча Москва выиграла, а Вашингтон проиграл. Российский успех проистекал не столько из собственной мощи, сколько из американской слабости (и из грузинского легкомыслия). Прием дзюдо, а не удар кувалды.
Какова добыча путинской войны? С первого взгляда, реставратор российской империи может предъявить четыре трофея:
А). Отразив наступление и ликвидировав армию одного из клиентов США, Москва определила красную линию, за которую сегодня НАТО не может вывести свой бросок на Восток, не рискуя вступить в войну с державой, которую она обманчиво считала уничтоженной. Кремль хочет прямого и косвенного контроля над всем Кавказом и половиной Черного моря. Если Запад намеревается воспретить ему это, он должен пробовать делать это с оружием в руках. Но судьба Тбилиси подтверждает, что он вовсе не намеревается этого делать. В результате попытки ускорения своего вступления в Североатлантический альянс Грузия уложена на лопатки, ее территория частично оккупирована или сдана осетинским и абхазским боссам, связанным с Россией. Опасность такой участи может угрожать и Украине, если она решит примкнуть к западному военному блоку. Потому что, с точки зрения Москвы, это не иностранное государство. 'Это колыбель России, даже более русская, чем сама Россия', - утверждает с показной наглостью авторитетный российский стратег Сергей Караганов. По его мнению, 'Запада больше нет, он размыт и слаб', в то время как 'мы чувствуем себя очень сильными и никому не доверяем, а меньше всего - США'.
B). Победив Америку в Грузии, Москва продемонстрировала, что Вашингтон не в состоянии защитить своих сателлитов. Путин победно защищал, а потом поглотил 'своих' южных осетин и абхазов, которых, возможно, через какое-то время мы увидим в составе Российской Федерации. Буш снабдил Саакашвили желанным оружием, по видимости, не заботясь о том, как и против кого оно будет использовано. Он думал, что выдал ему 'розовый лист' (временное водительское удостоверение в Италии, которое выдается обучающимся вождению - прим. переводчика). Но для грузинского гиганта это были настоящие водительские права, которые давали ему возможность бросить вызов 'российским гномам' Путину и Медведеву.
Помимо этого, русские знают, что западные политики, хотя они и не могут или не хотят в этом сознаться, отдают себе отчет в том, что Саакашвили обманул их. Из Тбилиси наблюдатели ОБСЕ направили секретный рапорт с приложенными к нему записями телефонных разговоров грузинского лидера, который опровергает версии, предложенные телевидению половины мира. 'Саакашвили обманул всех нас, европейцев и американцев, на 100%', - говорят те, кто читал его. Все это способствует сдерживанию атлантистов, по крайней мере тех, которые не являются русофобами, в деле оправдания их вероятного 'кавказского компаньона'.
Лишь после грузинского поражения Белый дом обнаружил, что у него нет рычагов влияния, чтобы остановить русских. Путин не кажется подавленным из-за страха, что дверь во Всемирную торговую организацию может оказаться закрытой или из-за возможности быть выброшенным из 'большой восьмерки'. Более того, он прекрасно понимает, насколько Вашингтон нуждается в нем для схватки с Ираном или для того, чтобы не усложнять снабжение войск НАТО в Афганистане, учитывая, что пакистанские коридоры становятся все более ненадежными.
С). Европейцы разделились. При первых же звуках войны каждый оказался в соответствующем укрытии, каждый - среди своих близких. Италия и Польша стали соответственно знаменосцами русофилов и русофобов, Франция занялась лихорадочным посредничеством, а Германия разрывается между теми, для кого газ превыше всего (Штайнмайер), и антироссийскими силами, по горло сытыми опытом Берлинской стены (Меркель). Это поддерживает в Путине уверенность в том, что европейцы лают, но не кусают. Если бы пришлось выбирать, европейцы-ветераны предпочли бы российские углеводороды НАТО. Первые жизненно необходимы, вторая - нет. Во время холодной войны они были сторонниками нейтралитета по убеждению и атлантистами по необходимости. Или по инерции. Сейчас они больше думают о том, чтобы притормозить Вашингтон, чем о том, чтобы предъявить условия Москве.
D). В русско-американском поединке за поставки энергоносителей из Прикаспийского региона и Центральной Азии в Европу для Москвы это почти матч пойнт. После поражения Саакашвили, сложив геополитический хаос со структурными сложностями по наполнению труб достаточным количеством нефти и газа, 'стратегические коридоры' Кавказа, которые спонсируют Вашингтон и Лондон (Баку-Тбилиси-Джейхан или Эрзурум) и для которых Грузия является главным узлом, похоже, находятся в остром кризисе. Единственной реальной альтернативой для нас остается Иран. Но до тех пор, пока не будет найдено решение ядерной партии, Тегеран находится вне игры. И Путин не поможет Бушу вытащить из огня раскаленные иранские каштаны, согласившись с очередной серией санкций. Более того, чем дольше будет продолжаться схватка, тем сильнее Москва будет чувствовать себя в деле шантажа. В то же время американцы и израильтяне должны будут вскоре выбрать, сожительствовать ли им с ядерным Ираном или бомбить его (а еще хуже - и то, и другое).
3. Но каждая победа приносит с собой и опасности, которые будут множиться, если русские, воодушевленные успехом в противостоянии с Америкой после многочисленных унижений, захотят перегнуть палку. У каждой из названных выше медалей есть и оборотная сторона. Посмотрим.
А). Очень маловероятно повторить на Украине или где-либо еще грузинский сценарий. Если бы Москва поддержала с оружием в руках отделение Крыма от Киева, она рисковала бы получить войну с НАТО. Однако Путин рассчитывает на 'раскаяние' Юлии Тимошенко, бывшей героини оранжевой революции, убеждая ее обменять решающий голос в ее поддержку со стороны пророссийских регионов в ходе президентских выборов будущего года на отказ от вступления в НАТО. Что же касается других ее плацдармов в серой зоне между атлантическим миром и российской империей, начиная с Приднестровья, Москва делает ставку на переговоры. Если Буш питал иллюзии, что Косово действительно является 'уникальным случаем', Путин утверждает то же самое в отношении Абхазии и Южной Осетии. Уникальных случаев стало три. Но также как и Запад, Россия рискует стать жертвой своей риторики. Поощрение сепаратистов может разбудить аналогичные миражи в Чечне, Дагестане, Татарстане и других субъектах Федерации.
В том числе потому, что к зеркальному повторению аргументов, которыми Клинтон оправдал нападение на Югославию, включая 'геноцид', в Грузии Путин прибавил коварную теорему: право, более того - долг 'защищать российских граждан' диаспоры. В данном случае абхазам и южным осетинам очень кстати были розданы паспорта Российской Федерации для того, чтобы лишить легитимности грузинский микроимпериализм. По мнению аналитика Федора Лукьянова, этот постулат легко можно ассоциировать с гитлеровскими претензиями в отношении Чехословакии и Польши во имя защиты судетских и силезских немцев. Конечно, здесь речь не идет о расе, а лишь о гражданстве. Но если применять его в расширительном смысле, постулат Путина дал бы матери-России право нападать на любую другую бывшую советскую республику, поскольку каждая из них имеет (а часто и мучит) русское меньшинство. Вряд ли с подобным Дамокловым мечом над головой бывшие сателлиты Москвы будут добровольно искать защиты в объятиях того, кто в любой момент может захватить их во имя соотечественников, настоящих или мнимых.
В заключение: российское оспаривание собственной сферы влияния или 'привилегированных интересов' (Медведев) на постсоветском пространстве и в его окрестностях в ключе августовской кампании не может продвинуться далеко за пределы последних кавказских завоеваний без геополитического соглашения с двумя державами, которые одни лишь способны ее остановить - США и Китаем. Конечно, они не готовы на безвозмездные уступки.
В). Блестящий летний блицкриг не аннулирует структурных слабостей империи - от демографической катастрофы до энергетической монокультуры. Российская империя не является и не может стать глобальной сверхдержавой. В прямом противостоянии с Россией раньше или позже Америка добилась бы признания своего превосходства.
С). Сразу после окончания войны Путин (теневой президент) и Медведев (тень президента) проявили себя в риторической эстафете, возможно, согласованной, соревнуясь в том, кто жестче пройдется по американцам. Если факты и стиль российского лидерства убедят мир в том, что СССР воскрес, менее влиятельный, но более высокомерный, Соединенным Штатам не будет стоить больших усилий сколотить международный фронт, поддерживающий сдерживание Москвы. Или даже roll back, как мечтали в 50-х годах ультра-антисоветчики. Намеренные раз и навсегда вырвать с корнем вражескую империю. Даже западные европейцы, которые сейчас как никогда являются чувствительными по отношению к доводам Москвы, в подобной атмосфере сплотились бы с Соединенными Штатами.
Русские были недовольны тем успехом, которого добилась пропаганда 'преступника' Саакашвили на Западе и не только. Негодование российского общественного мнения, а также некоторый 'цинизм' американцев и некоторых европейцев при защите - по крайней мере, на словах - 'грузинского агрессора' подтолкнули Путина к тому, чтобы рисковать признанием Южной Осетии и Абхазии. Он должен был своему народу эту месть.
Но это делает еще более очевидным дефицит soft power, который не дает России усилить эффект своего фактического влияния. Русские не понимают недоверия многих людей, проживающих на Западе. Главным образом, по-видимому, они не заботятся о том, чтобы убедить их в своих представлениях, если становится уже слишком поздно. В этом смысле война в Грузии стала показательной. Недостаточное российское знание механизмов, которые управляют международными СМИ (это отголоски режима, привыкшего не отдавать общественности отчет в своих решениях), объединившееся с незнанием Запада о кавказских перипетиях и знаниями каких-нибудь грузинских и американских спин-докторов породило интересное коммуникативное короткое замыкание. Мир уверился в том, что Путин незаслуженно напал на Грузию, управляемую демократом Саакашвили...
Возможно, кто-то в Москве ошибочно полагает, что можно принять меры для исправления положения техническим налаживанием. На самом деле это культурная проблема, которую режим, исторически враждебный по отношению к какому-либо разделению властей, не может даже понять, не говоря уж о том, чтобы ее разрешить. Без коммуникации нет soft power. А без soft power любая держава слаба.
D). В энергетическом плане победа в Грузии представляется основательной. Впрочем и здесь есть риск overplay. Поляки, прибалты и украинцы опасаются, что в ближайшем будущем русские запросят гигантскую цену за поставки газа, в том числе для того, чтобы наказать за их явную враждебность. В любом случае, если цена на нефть - а потом и на газ - должна была бы заметно снизиться вместе с энергетическими прибылями, Россия заметила бы, что ее геополитическое влияние в Европе и в мире пошатнулось. Более того: потребление газа внутри страны продолжает расти в то время, как его производство уменьшается, потому что устаревают месторождения и инфраструктура. Этот сценарий может усугубиться, если напряженность с Западом приведет к спаду иностранных инвестиций в РФ.
В общем, российская победа в Грузии может превратиться в бумеранг, если Путин задумает переоценить ее. Конечно же, Россия не заинтересована в рассмотрении отношений с Америкой как игры вничью. 'В итоге геополитическая реальность заставит нас сотрудничать', - заверяет министр иностранных дел Сергей Лавров. На сегодняшний день это является только лишь пожеланием. Но почти чудесное возвращение утраченных позиций за последнее десятилетие подталкивает Россию к тому, чтобы вести себя как будто она уже находится в том многополярном мире, который Америка отказывается признавать. Москва занимает свое место за столом Больших. Не против, а с Западом. В качестве суверенного субъекта. Парадокс напряженности между русскими и американцами заключается в том, что первые не хотели бы бросать вызов вторым, но хотели бы быть признаны за то многое (слишком?), что, как они предполагают, они из себя представляют. В то время как с 1991 года до сегодняшнего дня Вашингтон привык вести себя так, как будто Москвы больше не существует. Как будто Россия исчезла вместе с СССР. После событий в Грузии это больше не возможно.
4. Российская цель представляется далекой, возможно, утопичной. В том числе потому, что американцы не определились в том, чего они хотят. Они должны выработать траур в связи с гибелью монополярного мира. Сама по себе мечта о таком мире невозможна, усугубляемая провалом 'войны с терроризмом'. Но сложно представить себе, что следующий хозяин Белого дома согласится с парадигмой баланса силы, теоретически обоснованной русскими, страстно желаемой нарождающимися игроками (Китай, Индия, Бразилия) и в глубине души даже западными европейцами. И в связи с тем, что геополитические культуры изменяются гораздо медленнее того контекста, в котором они действуют, на этом этапе каждый играет в мире своих фантазий. Но время от времени, кошмары реальности внезапно пробуждают их. Потом они вновь засыпают в надежде, что все вернется на круги своя.
Буш ошибочно полагал, что он управляет абсолютной гипердержавой, свободной делать или не делать что-либо, исходя их своих потребностей. Как декламировал неоконсервативный поэт: 'Америка - это доминирующая держава в мире, более доминирующая, чем какая-либо другая держава со времен Древнего Рима. Соответственно Америка может закреплять нормы, менять ожидания и создавать новые формы реальности. Каким образом? Настойчивой и непреклонной демонстрацией воли'. Результат большого высокомерия: после блестящей победы в холодной войне благодаря мудрой стратегической осторожности, Вашингтон думал, что наконец-то может посвятить себя излюбленному бейсболу. Hit and run. Один удар и прочь. Один за другим, без стратегической последовательности. В Косово и в Грузии, еще хуже в Ираке и в Афганистане. Так испаряется аура монодержавы.
Первой задачей нового президента будет объявление своих приоритетов. Что наиболее срочно: противостоять Китаю, России или исламскому терроризму? И, может быть, как это сделать и с какими союзниками? Американцы никогда не увлекутся шахматной логикой русских или китайскими тонкостями игры го, но без определения стратегической перспективы их кризис может оказаться хроническим. Невозможно помыслить, чтобы великая держава позволила манипулировать собой своим вероятным агентам, будь то косовские партизаны, кавказские ирредентисты или, что хуже, сторонники джихада, в свое время выступившие против СССР. Тем не менее, этот произошло. И это повергло мир в анархию. Державы могут мало, но хотят многого, в то время как актеры на вторых ролях и статисты, безнаказано веселятся на фестивале риска. Геополитический 68-ой год, под знаком "Запрещено запрещать".
Совершенная противоположность холодной войны, запрещенной для малышей. В те времена Америка не приняла бы в НАТО грузинских камикадзе или прибалтийских националистов. Каждый клуб, уважающий себя, принимает только членов, верных его правилам. Как только он выдает им членскую карточку, он должен защищать их. Любой ценой. В противном случае теряется смысл. Буш показал, что он не готов защищать страну, фактически являющуюся сателлитом, после того, как ей было доверено задание противостоять российским претензиям на расширение своей сферы кавказского влияния.
Из грузинской кампании следующий американский лидер может сделать два противоположных вывода.
Первый: решить, что Россия - как СССР. Поэтому НАТО служит лишь для противостояния Москве, новому/старому главному врагу. Конец двусмысленности. Западные европейцы должны выбрать: с нами или против нас. Новый/старый альянс должен завербовать все и каждую враждебно настроенную по отношению к русским страну, подать знак китайцам и реабилитировать мусульман, пригодных для дестабилизации империи Зла, изнутри и извне. Цель: навсегда истребить Третий Рим. Остается проблема: предположим, что план сработал, будем надеяться, без ядерной войны, торжествующий НАТО должен занять бывшие российские территории. И заняться ими. Или же оставить их биться в конвульсиях и предоставить попыткам тех, кто захочет наложить лапу на их природные богатства и ядерные боеголовки. Не слишком воодушевляющая дилемма.
Второй: решить, что Россия нужна нам в качестве партнера, а не в качестве мишени. Поэтому НАТО уготованы первоклассные похороны. А на его место приходит беспрецедентная организация по вопросам евроазиатской безопасности, если не по глобальной. С США в поул-позиции, к которым присоединяются Россия и все европейцы, включая грузин и украинцев. И, возможно, Китай, если он не хочет изолироваться, будучи стратегическим противником.
Возможно, это решение было бы более логичным в конце холодной войны. В то время русские и европейцы подписали бы его, если бы только Клинтон сделал подобное предложение (но он об этом совершенно не думал). 'Почему бы нет?', - ответил Путин в марте 2000 года американскому журналисту, который спросил его, может ли Россия войти в НАТО. Российская цель заключить соглашение с Западом остается. Несмотря на то, что это отдаленное будущее.
Но это не немыслимо. В американской элите, командированной на то, чтобы ориентировать внешнюю политику, вновь возникают голоса, до вчерашнего дня заглушаемые мейнстримом. Так, Ричард Хаасс (Richard Haass), бывший представитель администрации Буша, заявлял: 'То, что Ричард Никсон 40 лет назад сказал о Китае - мы просто не можем позволить себе навсегда оставить его за пределами международного сообщества и позволить ему культивировать свои фантазии, предаваться чувствам ненависти и угрожать своим соседям - то же самое сегодня можно сказать о России. (...) Грузию надо игнорировать. (...) Учитывать российскую обеспокоенность в то время, как мы планируем и приводим в жизнь нашу внешнюю политику не является appeasement. Это дает Москве право вето. Реальность заключается в том, что США не могут осуществлять свою политику в отношении Грузии или какой-либо другой страны изолированно. У нас множество интересов, и Россия как-никак является решающим звеном для многих из них'.
5. Но между русскими и американцами уже больше не разыгрывается партия, в которой принимают участие лишь двое игроков. Другие актеры стремятся добиться признания, когда решаются правила игры. Начиная с Китая. Он обеспокоен и смущен грузинским штормом. Китайцы чувствуют себя между двух огней. Они задаются вопросом о вновь обретенной российской уверенности в своих силах и, главным образом, об американской слабости. Они совершенно не оценили то, что Путин, омрачая инаугурацию 'их' Олимпийских игр, решил унизить Грузию. Они также задаются вопросом о том, пытается ли Российская Федерация следовать примеру брежневского СССР, принимая явно антикитайские формы. Пекин принципиально против (из-за Тайваня, Тибета и Ксиньянга) признания каких-либо сепаратистских образований: это действует в случае с Косово, это действует также в случае Южной Осетии и Абхазии. В то же время и с тем большим основанием он никогда не поддерживал цветные революции, спонсируемые американцами. Отсюда - тишина, полуфразы, неуверенность Китая относительно 'олимпийской войны' и ее последствий.
Из, казалось бы, периферийного кавказского пожара Пекин выносит ощущение, что золотой период американской войны с терроризмом завершается. Идеальное положение дел, в котором основная мировая держава - к которой, согласно данным последних анализов, устремлены симпатии китайцев - намечает общую экономическую судьбу со Срединной Империей, не борется с исламскими врагами во имя своих жизненных интересов и не слишком вмешивается в interna corporis Пекина... Если бы США вновь начали рассматривать Россию как стратегическую угрозу и наоборот, Китай оказался бы перед лицом страшной дилеммы: Вашингтон или Москва? История, экономика и геополитика подтолкнули бы Китай к союзничеству с Америкой против России. Но "пекинские мандарины" совершенно не готовы к резким решениям.
Как и большинство на Западе, китайцы боятся, что Путин трансформирует Россию в новый Советский Союз. Для Пекина - архивраг. Некоторые последние сигналы, начиная с того, что Россия прекратила прямую продажу казахского газа Китаю, и заканчивая страхом, что Кремль стоит за очередным ужесточением позиции Северной Кореи по вопросу ядерного досье, усилили недоверие китайцев. Российское признание двух мятежных грузинских провинций прозвучало как тревожный сигнал. Таким образом, объясняется холодность Ху Цзиньтао по отношению к Медведеву на встрече ШОС, сомнительного русско-китайско-центральноазиатского форума, который в Москве некоторые иллюзорно предполагают преобразовать в антинатовский блок.
Но российское усиление беспокоит китайцев меньше, чем американская неуверенность. Буш больше не командует, а его преемник начнет делать это только с 21 января 2009 года. Учитывая демократические процедуры и необходимость нового президента войти в курс дела, возможно, что в течение еще одного года США будут не в состоянии принимать стратегические решения. И тем более - заключать соглашения на 360 градусов с Китаем, которые приходят к Ху Цзиньтао в запретных мечтах. И к заключению которых Америку, возможно, подтолкнула бы новая конфронтация во всех сферах с Россией.
В этом случае бронзовая статуя Саакашвили на коне украсила бы площадь Тяньаньмэнь.
Перевод: Елизавета Зорина
**********
Даже сам Влад Дракула не спасет Россию (Сообщество читателей ИноСМИ)
Саакашвили: Мы перестали быть марионетками кремлевских му...ов (Сообщество читателей ИноСМИ)
Сергей Доренко: Нам принесут Грузию в подарочной упаковке (Сообщество читателей ИноСМИ)
Валерия Новодворская: Тонущий пиратский корабль "Россия" (Сообщество читателей ИноСМИ)
____________
Между умиротворением и 'холодной войной' ("The Financial Times", Великобритания)
Россия: могут ли партнеры по НАТО перестать колебаться? ("The Times", Великобритания)
