Премьер-министр России вчера встретился с четырьмя десятками западными экспертами в рамках международного дискуссионного клуба 'Валдай'. Среди них был Эрик Хесли (Eric Hoesli). Интервью
Вчерашний инцидент с подачи российских информационных агентств облетел всю планету. 'Да, безусловно, мы войдем в состав России и не собираемся делать какую-то независимую Осетию", - заявил к всеобщему изумлению президент грузинской сепаратисткой провинции Эдуард Койкоты, выступая перед собравшимися в городе Сочи участниками международного дискуссионного клуба 'Валдай'. Чуть позже он сконфуженно заявил агентству 'Интерфакс': 'Видимо, меня неправильно поняли. Мы не собираемся отказываться от своей независимости, доставшейся нам ценой колоссальных жертв". В Сочи за этой сценой наблюдал швейцарец Эрик Хесли, директор редакции региональных изданий Edipresse и автор геополитической эпопеи "Завоевание Кавказа". Он был в числе сорока университетских профессоров, американских, британских, а также французских правительственных экспертов, и журналистов, которых раз в год российские информационные агентства приглашают на встречи с лидерами оппозиции, такими, как Гарри Каспаров, но также и с российскими официальными лицами, как, например, премьер-министр Владимир Путин.
- Как Путин объяснил противоречивые заявления президента Южной Осетии?
- Прежде всего, я хотел бы подтвердить, что Эдуард Койкоты четко заявил, что у Южной Осетии нет другого пути кроме объединения с Северной Осетией в составе России. Его слова вызвали некоторое смятение среди присутствующих осетин. Позже мы узнали, что он отказался от сказанного. Инцидент представляет интерес, потому что демонстрирует, как сложно создать маленькое независимое государство, вклинивающееся в Грузию. Кроме того, это дало возможность Владимиру Путину прояснить ситуацию: Россия была вынуждена признать независимость этого сепаратистского грузинского региона, чтобы обеспечить его безопасность. Но Путин категорически исключает возможность присоединения.
- Почему он в конечном итоге отказывает югоосетинам в аннексии, о которой те просят?
- Он говорит, что собирается соблюдать международное право. Признав независимость Абхазии и Южной Осетии, Россия может разместить там войска, чего, собственно и хотят две сепаратистские грузинские провинции.
- Чем он обосновывает несоразмерную российскую ответную реакцию на нападение грузинской армии на Южную Осетию?
- По мнению Путина ответ был вполне адекватным. Он напомнил, что правительство Грузии дало согласие на проведение 8 августа в полдень переговоров с осетинами, что к 18:00 было достигнуто соглашение о прекращении огня . . . и что спустя несколько часов началась наступательная операция. Москва на протяжении четырех часов тщетно пыталась связаться по телефону с Тбилиси. Затем была объявлена война. Начались бомбардировки городов. Нужно было остановить это жестокое нападение. И наказать агрессора. Путин провел параллель со Второй мировой войной: когда немецкие войска напали на Польшу, союзники впоследствии не просто оттеснили их к границе. Нужно было наказать Берлин.
- Неужели он не понимает, какой шок вызвали эти ответные действия на Западе?
- Он искренне возмущен тоном западной прессы. Он бы хотел, чтобы к России относились, как любой другой стране. И он не понимает, какую игру ведет Вашингтон. Владимир Путин упрекает Джорджа Буша за то, что тот бездействовал, когда к нему обратились с просьбой остановить грузин. Москва на протяжении долгого времени говорила, что вооружать правительство Тбилиси - это ошибка, тем самым питается иллюзия, что проблему меньшинств можно решить силой. Когда у Путина спросили, готов ли он осознать, что США заменяют Грузии вооружение, уничтоженное российскими войсками, он ответил, что для Тбилиси это станет побуждением к рецидиву. Путин задается вопросом, зачем систематически вооружать страны, расположенные рядом с Россией, зачем нападать на ее союзников, зачем размещать в Польше ракеты и нацеливать их на Москву, почему НАТО с таким упорством хочет взять Россию в кольцо?
- Собирается ли он активно возражать против вступления Украины в НАТО? Следует ли бояться повторения кавказского сценария в Крыму?
- Путин был категоричен: Крым является составной частью Украины. Договор о границах с Россией не будет подвергаться сомнению. По вопросу вступления Украины в НАТО он выражает свое удивление: все опросы общественного мнения показывают, что украинское население этого не хочет. Путин считает, что вступление в атлантический альянс принесет вред стране, где проживают семь миллионов русских, и которая является важным партнером Москвы. Таким образом, он обещает уважать выбор украинского государства, но просит, чтобы ему заранее разъяснили судьбу российских баз в Крыму. Эта речь производила успокаивающее впечатление.
- Успокаивающее?
Да, если оставить в стороне возмущение ролью Запада в грузинском кризисе, речь Путина отличалась умеренностью. Путин утверждает, что вооруженный конфликт, развязанный 8 августа Тбилиси, никоим образом не повлиял на российскую политику. Тем самым он опровергает мнение аналитиков, полагающих, что 8 августа стало поворотным пунктом, чем-то вроде российского 11 сентября. Путин напротив хотел показать свою волю к примирению, заявив, что время ядерного оружия подходит к концу (так как обычные вооруженные силы достаточно мощные). Он с блеском закончил свое выступление, предложив почтить минутой молчания память жертв терактов 11 сентября 2001 года.
**********************
Опрос киберпартизан: "Решающий фактор в информационной войне" (Товарищество читателей ИноСМИ, Россия)
Валерия Новодворская: У меня вопросы к тем, кто одной со мной крови (Сообщество читателей ИноСМИ)
Я тебя убью. Но не сегодня (Сообщество читателей ИноСМИ)
_____________________________
Путин: "Мы что, из рогатки что ли должны были стрелять?" ("The Independent", Великобритания)
Владимир Путин: Или что, нам и в этом случае нужно было утереть "кровавые сопли"? ("ИноСМИ", Россия)
Путин: Джордж Буш не отвечает за Америку ("The Times", Великобритания)
Путин желает понимания Западом действий России ("The International Herald Tribune", США)
