"Глянец", новый фильм 70-летнего Андрея Кончаловского, - это фреска в форме хлесткого фарса о московском мире моды, являющемся грубой пародией на мир моды западной. Озаренный живой игрой актрисы Юлии Высоцкой, фильм в основном показывает Россию, глубочайшим образом потрясенную наступлением капитализма. Дикую страну, где царят цинизм и деньги.
- Какова отправная точка создания фильма "Глянец"?
- Очень трудно отвечать на такие вопросы. Случается, что картина рождается из какого-то одного кадра, из потаенной мысли, мечты о какой-то большой истории... В замысле "Глянца" присутствовало, вероятно, мое разочарование как зрителя от других фильмов о моде. Например, таких как "Высокая мода" ("Pret-a-porter"). Его авторам особенно нечего было сказать о том цинизме, который царит в этом весьма могущественном мирке, где на первом месте всегда стоит нажива. Феномен глянцевых журналов обнаруживает, на мой взгляд, распад сознания новых цивилизаций. Изображение стало более важным, чем слова. Даже спортсменам нужна картинка, и уже неважно, хорошо они играют или плохо. Как будто именно картинка делает их профессионалами. Мы живем в потоке картинок, в условиях идеологии, провозглашаемой каналом MTV.
- Эта идеология, кажется, отлично чувствует себя в Москве. В "Глянце" показан мир, который копирует западный образ жизни, и показан весьма иронично. Вы выводите на сцену бледные копии Карла Лагерфельда (Karl Lagerfeld), Жан-Поля Готье (Jean-Paul Gaultier)...
- Я хотел сделать омерзительный фильм. Разумеется, это карикатура; и это серьезное обвинение. Но Россия - византийская страна с византийскими вкусами, ее завораживают дорогие блестящие вещи, ей хочется позолоты. "Глянец" для нас символизирует изобилие, это самоцель, символ потребления. Удержу мы не знаем.
- Эта атмосфера чувствуется в большинстве Ваших фильмов, в них между людьми завязываются страстные, бурные отношения...
- Именно так. Я родился в прекрасной, но дикой стране. На этот раз я хотел сделать фильм-шок, и я осуществил это намерение с мазохистским удовольствием.
- Мазохистским?
- Да, на мой взгляд, в картине рассказана история девушки, которая кончает жизнь самоубийством. Она полностью продалась за успех и деньги. В конце она в физическом плане, может, и жива, но по сути она уже перестала существовать.
- Присутствуют ли в "Глянце", помимо сатиры, какие-то ностальгические мотивы?
- Безусловно. Они проявляются в одном персонаже - маленькой девочке, которая тащит арбуз. Это не сожаление о советской жизни, но очевидно, что та жизнь была более чистой. Люди были бедны, и у них не было невыполнимых желаний. Это отсутствие желаний делало людей чистыми, что стало редкостью в наши дни. Теперь все по-другому, и к деньгам мы относимся шизофренически. У нас не было буржуазии и среднего класса, а православие приравнивает богатство к греху. Все это заставляет нас разрываться между двумя стремлениями. Проблема в том, что, вопреки всему, деньги стали эквивалентом таланта. Прорастающий всюду в сегодняшней России цинизм - это цинизм молодого человека, которому внезапно пришлось столкнуться со всеми ужасами мира: он наивен и невинен. Что не означает, что он не поддается разврату. Наоборот, он гораздо легче в него впадает.
- Какие чувства у Вас вызывают недавно прошедшие в России акции протеста? Кажется, они с трудом набирают обороты, а силы правопорядка начеку...
- В России люди очень пассивны. Они не принимают активного участия в демократическом процессе. В этом проблема Путина. В России могут происходить разные манифестации, акции протеста, но это не означает, что у людей проснулось самосознание. В отсутствие буржуазии неизбежно отсутствовала и классовая солидарность. Разумеется, здесь могут случаться революции, локальные восстания, но сила и слабость этой страны - в огромной пассивности масс. Я говорю, что в этом состоит и ее сила тоже, потому что без этого с развалом Советского Союза мы, скорее всего, скатились бы в гражданскую войну. Но ничего такого не случилось, поскольку люди очень пассивны.
- Тем не менее, они, должно быть, знают, что такое индивидуализм, как Ваша героиня, которая думает только о собственном выживании.
- Да, но это плохой индивидуализм, который не знает своих прав, даже не хочет побороться за них... Это рабский, пассивный, крестьянский индивидуализм, и в этом проблема наших либеральных политиков, которым никак не удается организовать сопротивление. Моя героиня - весьма типичная крестьянка, дурочка, простушка, впрочем, очень открытая и очень симпатичная. Будучи лишена этического и критического чувства, она жаждет денег и успеха и без малейшего стыда добивается их. И тем самым она ставит важные вопросы перед этим обществом.
- Почему у нее настолько патетически-гротескные родители?
- Нужно было со всей очевидностью показать, почему Галя, главная героиня фильма, так хочет сбежать. Ее семья - это ад. Она сможет хоть что-то сделать для них только тогда, когда у нее появятся деньги. Но ее родители тоже очень пассивны. Они, конечно, предпочли бы так и умереть в той грязи, в которой прожили всю жизнь, чем ехать в Москву и пробивать себе дорогу на большой потребительской ярмарке. У нее колоритные родители, и они похожи на многих людей, которых можно встретить сегодня, в том числе в Москве. Это босяки, которым на все наплевать. Россия становится очень жесткой страной. Сегодня мы видим здесь множество беспризорников, которые вынуждены сами выживать на улице, поскольку их родители - алкоголики. Это явление стало столь же заметным, как в Индии. Это - позор нации. В прошлом году было зафиксировано 2000 убийств детей, на которых нападали и часто насиловали и мучили. Такая деградация ценностей, которую невозможно себе представить в Европе или в мусульманских странах, проистекает из того потока свободы и денег, который захлестнул страну.
- Как приняла "Глянец" российская критика?
- Чудовищно! Они сказали, что я снял какую-то дрянь, что я ненавижу Россию, что картина отвратительна. Они вообще не поняли моей идеи. Я думаю, что критикам не по себе от появления столь циничного фильма. И потом, "Глянец" очень легко критиковать, это ведь очень открытое и гротескное кино. Но у меня не было другого выбора, кроме как обратиться к такой форме сюжета без развязки, без какого-то идеала... Главный персонаж в одно и то же время и мил, и невыносим, и я сам мучаюсь, глядя на то, как распадается ее личность. Это, ко всему прочему, еще и биография девушки, которая должна проститься со своим детством и своей свободой.
- Однако этот фильм не такой сложный, как "Дом дураков" (2002), который был пронизан атмосферой клинического безумия!
- Разумеется, но эта картина даже не вышла в прокат в России. А "Глянец" все же посмотрело в кинотеатрах около миллиона человек.
- Ваша кинематографическая карьера делится на три периода: советский, американский - в годы эмиграции - и снова российский, после перестройки. Есть ли у Вас ощущение, что сегодня Вам проще снимать кино?
- Это очень относительно. В СССР существовали запретные темы, но это ни для кого не было секретом. Исходя из этого, снимать кино можно было очень просто. В Америке существует не менее сильная цензура: есть такие жанры, в которых очень сложно снимать, поскольку ты всегда должен быть коммерчески успешным. Разумеется, сегодня у меня больше свободы, но деньги найти стало труднее. Для "Глянца" я их нашел сам, и мне немного помогло российское Министерство культуры. Я продал фильм на телевидение; прочтя сценарий, они отказались давать деньги, а потом спохватились, когда картина уже была готова...
- Забавная и жестокая сцена, в которой Галя сталкивается с главным редактором некого издания, женщиной столь же неприятной, сколь и влиятельной - это пародия на фильм "Дьявол носит Prada"?.
- Да. "Дьявол носит Prada" меня раздражает. Там девушка делает выбор в пользу чистой любви и бескорыстной свободы. Я знаю, что людям нужны иллюзии, но "give me a break!". Я более циничен. "Глянец" же, напротив, - это своего рода шрам: это жестокий фильм, на грани садизма. Знаете, таких девушек, как те две блондинки в моем фильме, которые живут на яхте, на содержании у олигархов, я постоянно встречаю в России. Они невинны, как пираньи! Невинны в смысле менталитета, разумеется, но при этом отвратительно практичны.
- Могло бы это подвигнуть Вас на создание документального кино?
- Нет. В документальном кино я хотел бы обратиться к проблеме воды. Это исключительно важная политическая и экологическая проблема всемирного масштаба.
- Со времени "Курочки Рябы" (1994) все Ваши фильмы отмечены сокрушительным реализмом и торжествующим цинизмом. Картины советского периода, кажется, были проникнуты атмосферой более загадочного лиризма.
- Несомненно. Но мой следующий фильм, который я только что закончил, будет исключением. Это мюзикл "Щелкунчик" по мотивам балета Чайковского, семейная сказка, действие которой я захотел перенести в Европу 20-х годов прошлого века. Никакого цинизма.
- Где Вы сейчас живете?
- В Москве, когда работаю, в Лондоне, где учатся мои дети, иногда в Тоскане.
- Вы говорите, что в России не было буржуазии. Но существует ведь культурная элита; к ней относится и Ваша семья, из которой вышло несколько известных деятелей искусства, например, Ваш дед, художник Петр Кончаловский, Ваш брат, кинематографист Никита Михалков...
- Элита - да, буржуазия - нет. Буржуазия - это сугубо социальное понятие, к ней относятся люди, занимающиеся своим делом и зарабатывающие деньги совершенно независимо от государства, и поэтому они, как правило, очень слабо осознают свой долг солидарности по отношению к коллективу. У нас общественное сознание представляют крестьяне, работники промышленности и - действительно - немногочисленная интеллектуальная элита. Но без какого бы то ни было понятия о социальных связях или социальной солидарности. Мы остаемся зрителями. Массы живут в бедности, и при этом существует небольшая каста крайне богатых людей. Если между этими крайностями почти никого нет, это потому, что не существует буржуазной традиции, нет жажды успеха.
- Каковы, на Ваш взгляд, преимущества такого общества, и на что оно может надеяться?
- Его сила - в огромном терпении. И в то же время это - его недостаток. Люди не хотят меняться. Капитализм придуман для честолюбивых людей, а мы в России не такие. Мы любим блеск, но предпочитаем встречаться за бутылкой водки, и мы будем скорее страдать, чем сдвинемся с места, чтобы самостоятельно строить свою жизнь. В России люди неодобрительно относятся к успеху. Они всегда больше любят проигравших, умерших, алкоголиков, неудачников.
- Ваш фильм бьет тревогу по поводу того, как люди ведут себя, стремясь к деньгам и наживе. Создается впечатление, что Вы - антикапиталист...
- Я думаю, сама эпоха так или иначе подталкивает нас к антикапиталистическим настроениям. Мне не очень свойственны "анти"-тенденции. Я скорее приверженец социальной экологии, я думаю, что высокомерие Запада отжило свой век. Нет таких всеобщих ценностей, гарантом которых может вдруг провозгласить себя какой-либо из регионов мира. Единственная всеобщая ценность - это смерть. Тогда как свобода, красота и успех - вещи относительные, весьма относительные.
