Если со стороны России чего-то подобного 'будет все больше и больше', то и отношение к ней самой у международного сообщества 'будет все хуже и хуже'. Не помогут даже Толстой с Достоевским и великим и могучим русским языком впридачу... Уже и так русский язык и сама Россия многими воспринимаются как явления, почти не связанные друг с другом.
'Горящее сердце Обамы', - так называется короткая заметка в ЖЖ, на которую я несколько дней назад обратил внимание. Некто solaris65 пишет: 'Когда я слушаю Барака Обаму, у меня создается убеждение, что этому человеку гораздо больше подошло бы выступать с церковной кафедры, чем из Овального кабинета. Психологическое воздействие от него исходит фантастическое. Пусть индекс DJIA падает до 12-летнего минимума, пусть безработица растет до 26-летнего максимума - Обаме (хоть кол на голове теши) море по колено и океан по пояс. Возможно, in bad times нации действительно нужен именно такой лидер, который, словно горьковский Данко, несет над головой свое пылающее сердце, как статуя Свободы - свой факел. Особенно если учитывать, что нынешний мировой кризис в значительной степени порожден психологическими причинами. В такой ситуации заставить людей поверить, что we shall overcome some day - уже половина дела. Другой вопрос, как надолго хватит у американцев и лидеров мировых держав кредита доверия в то, что Обама сумеет зашаманить кризис? И что будет, если этот кредит иссякнет?...' Свои вполне здравые рассуждения solaris65 заканчивает главным вопросом: 'Отдадут ли неудачливого шамана в жертву богам?...' Как знать, лично я такого поворота событий совсем не исключаю... Время бежит быстро, с момента избрания Обамы президентом прошло уже более четырех месяцев, но обуздать мировой экономический кризис новой американской администрации пока так и не удается. Если какие подвижки у Белого дома и есть, то касаются они в основном внешней политики Соединенных Штатов. Правда, заслуга самого Обамы в данном случае весьма невелика...
Говоря о подвижках во внешней политике США, прежде всего я имею в виду ключевую концепцию нового руководства Госдепартамента США, которая предусматривает широкое использование рычагов так называемой 'мягкой силы'. Именно эту идею Хиллари Клинтон настойчиво озвучивала во время слушаний в Конгрессе по утверждению ее в должности государственного секретаря США. В частности, она не раз повторила, что Вашингтон 'в своей внешней политике должен опираться больше на мягкую силу (soft power), чем на жесткую (hard power)'. Согласно новой стратегической доктрине администрации президента Обамы, в сложный период финансово-экономического кризиса Америка должна запустить процесс 'перезагрузки' отношений, причем не только с Россией, но и с остальным миром. Конечно, это вовсе не означает, что Соединенные Штаты собираются отказаться от своей 'глобальной миссии' по распространению демократических ценностей по всему свету, однако президент Барак Обама твердо намерен изменить тактику своего предшественника Джорджа Буша, который в основном полагался на 'жесткую силу' американского могущества - то есть на способность 'убеждать' оппонентов, используя в основном военное превосходство и экономическую мощь Соединенных Штатов Америки.
Сама по себе идея распространения собственного влияния на окружающий мир посредством 'мягкой силы' не является такой уж новой. Так, у США и Запада в прошлом был очень удачный исторический опыт применения 'мягкой силы', в частности, во времена 'холодной войны'. Несомненным успехом такого подхода можно назвать радиовещание 'Голоса Америки', радио 'Свобода', 'Би-Би-Си', а также 'Тамиздат' - издание за границей запрещенной в СССР литературы. Однако сам термин 'soft power' в политическом лексиконе появился сравнительно недавно. Придумал его и ввел в обиход в начале 90-х годов прошлого века профессор Гарвардского унивеситета Джозеф Най, который в своей книге 'Bound to Lead: The Changing Nature of American' написал: 'Мягкая сила - это способность добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или подачек'. Позднее в своих работах, в частности, в книге 'Soft Power. The Means to success in world politics' ("Мягкая сила. Средства достичь успеха в мировой политике"), изданной в 2004 году, Джозеф Най развивает эту мысль и очень рационально замечает: 'Каждый хорошо знаком с жесткой властью. Мы знаем, что военная или экономическая сила может заставить других изменить свою позицию. Жесткая сила может основываться на побуждении (пряник) или угрозах (кнут). Однако иногда вы можете добиться желаемых результатов и без осязаемых угроз или выплат...' Таким образом, смысл силы как таковой ('жесткой' или 'мягкой', какой угодно) Най определяет как возможность добиться от других желаемых результатов. И зависит эта возможность, кроме всего прочего, от наличия у данного конкретного режима тех или иных ресурсов осуществления власти, умения их применять, а также от 'контекста', то есть от условий для их эффективного применения.
Вообще, властные ресурсы любого государства одной лишь военной или экономической мощью никогда не исчерпываются. Желаемых результатов во многих случаях можно добиться и при помощи других факторов, таких как: духовная и материальная культура, исповедуемые в обществе политические принципы, качество проводимой внешней (и внутренней) политики и т.д. Эти дополнительные факторы в идеальном исполнении безотказно работают на повышение привлекательности образа (имиджа) страны, они-то и формируют тот самый особый ресурс, определяемый Наем как 'мягкая сила'. По мнению американского исследователя, современные тенденции развития цивилизации таковы, что значение 'мягкой силы' в общем властном балансе каждого государства будет неминуемо возрастать. Прежде всего потому, что даже самые крупные и развитые государства больше не могут позволить себе решать собственные и международные проблемы исключительно военными средствами. Во-первых, из-за взаимного переплетения экономик, в результате чего применение некоторых форм современного оружия, прежде всего, ядерного, теряет всякий смысл. А во-вторых, вследствие резкого 'снижения значения военной доблести и славы в шкале ценностей современных постиндустриальных обществ', воевать за чьи-то не всегда понятные интересы сегодня особенно никого и не заставишь. Поэтому, считает Най, в нынешнюю эпоху информационной революции фактор привлекательности той или другой страны может иметь гораздо большее значение, чем самое сокрушительное военное превосходство. Да и просто здравый смысл подсказывает - используя 'мягкую силу' можно здорово сэкономить, сократив огромные издержки, связанные со стимулированием других государств (и их лидеров не в последнюю очередь) к необходимым действиям исключительно путем материального поощрения.
Говоря о природе 'мягкой силы' применительно к Соединенным Штатам, Най прежде всего обращает внимание на роль американских образовательных центров, служащих точками притяжения для студентов из разных государств. Значительное количество выпускников американских университетов, составляющих государственные элиты других стран, формирует крайне важный ресурс благожелательного отношения к Америке за ее рубежами. Кроме того, по мнению Ная, не меньший вклад в формирование 'мягкой силы' США по-прежнему может внести и американская массовая культура, в лучших образцах которой присутствуют 'послания свободы, раскрепощения и демократизма', что так или иначе находит отклик у жителей разных стран и представителей различных культурных традиций. В итоге Джозеф Най утверждает: 'Когда ты можешь побудить других возжелать того же, чего хочешь сам, тебе дешевле обходятся кнуты и пряники, необходимые, чтобы двинуть людей в нужном направлении'. Концепция 'мягкой силы', предложенная Наем, выглядит достаточно привлекательно в первую очередь для самих американцев, которые за восемь лет правления администрации Дж.Буша порядочно устали от противостояния если не со всем миром, то по крайней мере со значительной его частью. Потому победившим на президентских выборах демократам так срочно и понадобилась 'перезагрузка', целью и смыслом которой является изменение имиджа Америки в лучшую сторону. При всем этом американцы не настолько наивны, чтобы полагаться исключительно на 'мягкую силу', чего Джозеф Най, собственно, и не скрывает, цитирую: 'Кончено, мягкая сила не может решить всех проблем. Даже если северокорейский диктатор Ким Чен Ир любит смотреть голливудские фильмы, это вряд ли скажется на его программе по созданию ядерного оружия. Точно так же с помощью мягкой силы не удалось добиться отказа правительства Талибан от поддержки аль-Каиды в 90-ых годах ХХ века. Чтобы положить конец этому альянсу пришлось применить грубую военную силу. Но таких наших целей, как содействие развитию демократии и прав человека, легче достичь с помощью мягкой силы. У принудительной демократизации есть свои пределы...'
Можно как угодно относиться к Америке, президенту Обаме или Джозефу Наю, но надо признать, идея приоритета 'мягкой силы' над жесткой силой не так уж глупа и в большой степени универсальна. Ведь проблемы с внешним восприятием испытывают не только Соединенные Штаты, но и многие другие государства. Например, в настоящее время далеко не все в порядке с имиджем у того же Европейского Союза. Оставляет желать лучшего и 'имидж' России, который в своем падении уже давно преодолел 'нулевую отметку' и теперь находится в глубоком 'минусе'. И все потому, что в своем навязчивом стремлении 'возродить империю', вернуть России статус великой державы, Москва последние годы упорно игнорирует 'мягкую силу', предпочитая по отношению к своим соседям (и не только) проводить жесткую политику 'кнута и пряника', рискуя растерять при этом последние остатки позитивного восприятия РФ окружающими народами. Играя накаченными углеводородами бицепсами, Россия все это время пыталась самоутвердиться в основном за счет 'энергетических войн' с Украиной и Беларусью, дипломатических скандалов со странами Балтии и военной агрессии против Грузии, результатом которой стала аннексия значительной части территории этой закавказской республики. Результат оказался прямо противоположным от ожидаемого - Россия почти безвозвратно утратила свой довольно значительный потенциал 'мягкой силы', который достался ей после распада Советского Союза. Надо заметить, что потенциал этот был (отчасти еще и остается) довольно существенным, он включает в себя: информационно-культурное влияние России на страны СНГ, возможность беспрепятственного распространения продукции российской теле- и киноиндустрии, музыкальной продукции (пусть и очень низкого качества), научно-образовательную привлекательность российских ВУЗов, хорошо развитый книжный рынок в РФ, широкое использование русского языка населением стран СНГ, и т.д.
Но этого все равно недостаточно. Как отмечает Джозеф Най, даже самая очевидная привлекательность страны неизбежно оборачивается ее отторжением, если руководство этого государства ведет себя по отношению к другим высокомерно и само же дискредитирует те ценности, к распространению которых оно, якобы, стремится. Это в полной мере относится и к российским властям, для которых, впрочем, внутренняя аудитория была и остается куда важнее внешней. Поэтому, если РФ изредка и прибегает к 'мягкой силе', то главным образом для укрепления своей же 'жесткой силы' и для реализации задач далеких от повышения собственной 'привлекательности'. При этом внешняя политика России на пространстве СНГ, где она претендует на региональное лидерство, во многом является своего рода зеркальным отражением действий США времен администрации Дж.Буша-младшего... Нельзя сказать, что в РФ этого не понимают. Для России падение ее притягательности в культурном отношении - один из самых животрепещущих политических вопросов. Не случайно еще в 2007 году по инициативе В.Путина Кремль основал организацию 'Русский мир', которая распределяет значительные гранты на 'формирование пророссийского электората в постсоветских обществах', пропаганду русского языка в странах СНГ (а заодно и на разжигание сепаратизма на сопредельных с Россией территориях). Тем не менее, даже эти усилия РФ довольно фрагментарны и бессистемны, а те немногочисленные примеры использования российской стороной своей 'мягкой силы' чаще всего осуществляются грубо, если не сказать - топорно, с присущим постсоветской России синдромом собственного превосходства, великодержавного высокомерия, что противоречит самой сути 'мягкого' влияния. В качестве примера можно привести бесчисленные конфронтационные заявления российского руководства в отношении Украины, Грузии, некоторых других стран СНГ, которые не только не способствуют укреплению авторитета РФ, но серьезно повышают настороженность и ощущение исходящей от нее угрозы.
Или вот еще одна из демонстраций российской 'мягкой силы', о чем я прочитал на сайте Хартии 97. Речь идет о 'потрясающем признании' депутата Госдумы РФ, члена российской делегации в ПАСЕ, политолога Сергея Маркова, которое он сделал во время видеоконференции между Москвой и Вашингтоном 3 марта. Модератором этой конференции была журналистка Наргиз Асадова. В своем блоге на радио 'Эхо Москвы' она пишет: 'Мы говорили о методах и технологиях информационных войн в 21 веке, основываясь на примерах информ. кампаний, сопровождавших военные и экономические конфликты последних лет... Я задала вопрос американскому специалисту по информтехнологиям Джеймсу Льюису, почему американские СМИ всегда и сразу обвиняют Россию в осуществлении кибератак на правительственные сайты других стран. Так было в 2007 году, когда хакеры 'завалили' правительственные сайты Эстонии во время конфликта из-за памятника Бронзовому солдату. ... Господин Льюис пошутил, что, конечно, в Вашингтоне всегда во всем винят Китай и Россию... Но тут всех огорошил депутат Госдумы С.Марков, заявив: 'По поводу кибератаки на Эстонию... Успокойтесь, эту атаку сделал мой помощник, я не скажу его фамилию, потому что у него могут быть проблемы при получении визы' ...'Он сделал это чисто случайно, - не унимался г-н Марков, - он в это время был в одной из непризнанных республик. Дело было 9 мая, эстонское правительство совсем обнаглело в поддержке нацистов... и они сидели и говорили: 'Ну надо что-нибудь сделать плохое этим фашистам'. Ну и решили зайти... и это... блокировали. ...Они не знали, что делать дальше. ...Они дозвонились до меня и говорят: Сергей Александрович, вот мы заблокировали эстонские сайты. Ну не знаем, что теперь делать! Я говорю: ну и что? Давайте это сообщим информагенствам, чтобы это узнали'. '...Это чисто реакция гражданского общества, - подвел итог Сергей Марков, - и, кстати, такое будет все больше и больше'.
Что на это можно сказать? Если со стороны России чего-то подобного 'будет все больше и больше', то и отношение к ней самой у международного сообщества будет 'будет все хуже и хуже'. Не помогут даже Толстой с Достоевским и великим и могучим русским языком впридачу... Уже и так русский язык и сама Россия многими воспринимаются как явления, почти не связанные друг с другом. В подтверждение можно привести данные недавнего исследования, проведенного в Литве местным Сivil Society Institute. Оказалось, что более 60% жителей этой постсоветской республики знают русский и свободно на нем говорят (английским более-менее владеют всего 17%), многие смотрят и слушают русское телевидение и радио. Однако два из трех (!) жителей Литвы считают, что Россия - 'самое враждебное государство' по отношению к их стране... Наблюдая за современной Россией, научный сотрудник Центра публичной дипломатии при Университете Южной Калифорнии Нил Розендорф как-то заметил: 'Они думают, что великая Россия должна быть большой, что ее все должны бояться, что она должна играть доминирующую роль. И в этом контексте возникает вопрос: а зачем, с какой целью?' Лично я предполагаю, зачем это нужно даже не самой России, а ее руководству. Затем же, зачем президенту Беларуси А.Лукашенко понадобилось отбросить самую мысль о 'мягкой силе' в управлении собственной страной и целиком сосредоточиться на брутальной 'жесткой силе' полицейско-бюрократического государства. Которое, кстати, уже заполнило у нас все жизненное пространство и стало сильно напоминать 'слона в посудной лавке' - стоит ему чуть пошевелиться, как обязательно появляется очередная 'раздавленная' им жертва...
Когда-то двадцать шестой президент США Теодор Рузвельт заметил: 'Говори мягко, но держи в руках большую дубинку'. Возможно, он был по-своему прав, но эти слова также означают, что даже имея такую 'большую дубинку' нужно обязательно уметь, и, главное, хотеть 'говорить мягко', а не размахивать этой дубинкой по поводу и без повода перед носом хоть своего народа, хоть соседнего. Как говорил один крайне отрицательный, но где-то даже симпатичный герой в знаменитой советской кинокомедии 'Операция 'Ы' и другие приключения Шурика': 'Сейчас к людям надо помягше. А на вопросы смотреть ширше...' Его бы слова да нашей власти в уши... А там, глядишь, многострадальный отечественный бюджет и пополнился бы - не было бы нужды нанимать дорогостоящих заграничных пиарщиков, вроде лорда Белла, для бессмысленной полировки белорусской действительности. С такой экономией любой кризис можно преодолеть
