Политзэки путинской эпохи снова встретились с прокурором Шохиным. Первый процесс развивался по законам трагикомедии. Жанр второго не столь понятен, как и его исход.
Человек ироничный и сдержанный, он не изменил себе и на этот раз. Через своих адвокатов накануне суда Михаил Ходорковский 'гарантировал' зрителям 'небезынтересное зрелище'. Добавив, что 'хитрить, прятаться за процессуальные увертки' не станет, поскольку готов 'отвечать на любые вопросы по предъявленному обвинению'.
Насмешка над собой, над судьбой, над зрителями и в особенности над постановщиками этого спектакля заключалась в том, что слово 'зрелище' вроде бы меньше всего подходило для описания данного процесса. Беда для родных и близких, радость для Путина, символ беззакония для сторонников Ходорковского или торжество законности в глазах прокуроров - по-всякому можно было определить сей суд. Только не этим словом, напоминающим о гладиаторских боях или футбольном поединке.
Тем не менее - 'зрелище'. Ибо всерьез, по мнению Михаила Борисовича, к этому Хамовническому суду относиться невозможно. Что ж остается? Сделать все для того, чтобы публика не скучала.
Как известно, это второй процесс по знаменитому делу Ходорковского - Лебедева.
Первое дело развивалось по законам трагикомедии с заранее известным концом. Это было довольно смешное и печальное действо: поединок государства с миллиардером. Начавшееся в Кремле, где олигарх поинтересовался у тогдашнего президента, отчего отдельным государственным компаниям закон в России не писан. Особую пикантность сюжету придавало то обстоятельство, что беседа Ходорковского с Путиным шла при включенных камерах.
Вскоре последовал ответ: война на уничтожение ЮКОСа. На войне были задействованы все виды войск - от телевидения до спецназа. Борзые документалисты на гостелеканале строгали фильм, повествующий о связях Ходорковского с Басаевым. Борзые политологи сочиняли футурологические страшилки про то, как нанятые за бесценок толпы оголодавших россиян штурмуют Кремль и провозглашают олигарха новым президентом России. Но и эти злодейства меркли на фоне эксклюзива от Минсельхоза Якутии, обвинившего руководителей ЮКОСа в причастности к бессистемной случке кролей и крольчих. Страна смогла вздохнуть с облегчением лишь после того, как борзой спецназ штурмом взял самолет с Ходорковским, направлявшийся в Москву.
Трагикомедию ареста наследовала трагикомедия следствия и суда. В камере кратковременным соседом Михаила Борисовича неожиданно стал легендарный подрывник Квачков, впоследствии оправданный. Ненавистник Чубайса и евреев-олигархов, полковник неожиданно ощутил к сокамернику чувство тюремного братства, хотя своих убеждений не изменил. Вслед за Квачковым на сцену вышел персонаж по имени Дмитрий Шохин, назначенный государственным обвинителем.
Облаченный в синий полковничий мундир со свеженавинченной цацкой за непримиримость, награжденный буквально рвался с поводка. Он часами изводил свидетелей, задавая одинаковые вопросы, с удовольствием запугивал самых неподатливых, с наслаждением оскорблял адвоката Генриха Падву. Когда же пришла пора выносить приговор, случилось самое смешное. Путин вдруг сурово осудил в президентском послании 'налоговый терроризм' силовиков, и судья Колесникова не стала торопиться с вердиктом. На дверях столичного Мещанского суда вдруг появилась записка, извещавшая о переносе последнего заседания.
Трагикомедия корчилась от смеха, когда судья Колесникова начала читать приговор. Вразумительное это чтение длилось в течение почти двух недель, породив анекдот о том, что Ходорковский с Лебедевым приговорены к пожизненному выслушиванию приговора. А когда судья, процитировав в своем выступлении доводы защиты, отмела их со словами 'они не подтвердились', грохнул от хохота весь зал. Однако веселье кончилось, когда прозвучал судебный вердикт.
Обозначить жанр, в котором будет протекать второе дело Ходорковского - Лебедева, куда труднее. По той причине, что новый процесс не так предсказуем, как предыдущий. Точнее, не так безнадежен в сравнении с первым.
Понятно, для чего его затеяли в Кремле: для того, чтобы окончательно добить узников, 'припаяв' им еще от 14 до 22 лет, что позволяет обвинительное заключение. Впрочем, это обвинение строго выдержано в рамках прежнего, трагикомического жанра. Достаточно сказать, что подсудимые обвиняются в хищении 350 млн. т нефти, что соответствует чуть ли не годовому уровню добычи этого полезного ископаемого в России. Хорошо дополняет картину и участвующий в суде гособвинитель Шохин. Попытка адвокатов отстранить его от дела потерпела неудачу, так что картинка в кадре радует своей неизменностью.
Однако за годы, проведенные Ходорковским и Лебедевым за решеткой, существенно изменилось другое. Прежде всего, ситуация в РФ, где худо-бедно царствует новый президент. Кроме того, изменился мир, которым сегодня правит экономический кризис, больно задевший Россию. Изменилась тональность в отношениях Кремля и Запада. После резкого ухудшения этих отношений, связанного с российско-грузинской войной, сегодня наметился некий позитивный сдвиг. Внезапно выяснилось, что политика взаимной изоляции в нынешних условиях неплодотворна. Россия едва ли справится с кризисом без помощи Запада. Запад едва ли сумеет решить разнообразные внешнеполитические проблемы без участия Москвы.
На этом фоне дело Ходорковского -Лебедева, которое даже самые яростные сторонники борьбы с неправедно нажитым богатством считают политическим, выглядит не вполне непредсказуемым. То есть никто не удивится, если подсудимых 'закатают' в лагерь еще на 20 с лишним лет. Однако не исключен и другой вариант, связанный с оправданием по этому делу и условно-досрочным освобождением по предыдущему.
Память подсказывает, что оттепели в России обычно предшествует смерть тирана или обрушение экономики. Либерализм сопровождается освобождением узников минувшего времени. Так было и при Александре II, и при Хрущеве, и при Горбачеве. Уникальность нынешней ситуации в том, что кризис уже наступил, но власть ушедшего лидера, переместившегося в кресло премьера, все еще крепка. Впрочем, до какой степени сильна - неизвестно. Оттого так хрупки и недостоверны все прогнозы, основанные на предполагаемом либерализме президента Медведева.
Тем не менее запрос на демократические перемены в обществе имеется. Равно и противодействие этим стремлениям. В терминах новейшей политологии это описывается войной между 'партией крови' (силовики и Путин) и 'партией 'бабла"' (Чубайс, Кудрин и др.), которых при желании может возглавить тот, для кого свобода лучше, чем несвобода. Подразумевается, что решающим событием на этой войне должна стать отставка Путина с дальнейшей переформатизацией элит.
Суд над Ходорковским и Лебедевым в рамках данного конфликта - всего лишь эпизод, но весьма примечательный. Освобождение политзэков путинской эпохи могло бы стать яркой приметой наступившего нового времени. Как для российского социума, подуставшего от маразматической агрессии уходящих времен, так и для Запада, где все еще не понимают, встречаясь с Медведевым, кого представляет этот человек. Самого себя, всемогущего премьер-министра или государство Российское.
