Не за горами тот день, когда галльский петух появится не только в Брюсселе, но и в Монсе, где находится штаб верховного главнокомандующего объединенных вооруженных сил НАТО в Европе. В Париже решили: Франция должна вернуться в военные структуры Североатлантического альянса при сохранении за ней автономии в использовании французских войск за рубежом и независимого статуса национальных ядерных сил. Для многих это решение Елисейского дворца окончательно узаконить отношения с НАТО выглядит символичным, поскольку, дескать, 'сбалансированный атлантист' Саркози отказался от политического наследства 'антиамериканиста' генерала де Голля. Между тем оно лишь отражает эволюцию французских политиков, учитывающих современные геополитические реалии и желающих, чтобы их страна и далее оставалась в числе ведущих мировых держав.
Со времен Ришелье Франция претендовала на особую, эксклюзивную роль. Сначала в Европе, позднее в Африке, Азии и Северной Америке, а в XX веке - в ООН, Европейском Союзе и Североатлантическом альянсе. Во времена генерала де Голля эти амбиции Парижа вылились в честолюбивую борьбу с Вашингтоном за сохранение независимости Франции в сфере обороны и внешней политики. И после того как Париж и Вашингтон не пришли к согласию в вопросе применения французского ядерного оружия и реформирования Североатлантического альянса, в 1966 году страна вышла из военной структуры НАТО.
'Сотрудничать - означает потерять свою независимость', - заявил тогда первый президент Пятой республики. Штаб-квартира альянса переехала из Парижа в Брюссель, а французы сохранили право самостоятельно принимать решение о применении собственного ядерного оружия. Советская пропаганда использовала французскую фронду как наглядное пособие для иллюстрации кризиса НАТО, хотя флаг Франции и далее продолжал развиваться в штаб-квартире альянса: страна участвовала в его политической структуре. А французский, о чем хорошо помнит Леонид Кучма, оставался вторым официальным языком. Спустя сорок три года в Елисейском дворце решили: мир изменился, и пора Франции вновь стать полноценным членом трансатлантической организации.
Хотя в Париже и обошлось без массовых акций протеста противников втягивания Франции в военные структуры НАТО, против этого решения Николя Саркози и его кабинета выступили не только социалисты, но даже некоторые члены правящей голлистской партии 'Союз за народное движение'. Да, средства ядерного сдерживания Франции и далее останутся независимыми, утверждают оппоненты президента, но, опасаются они, решение возвратиться в военную структуру НАТО суживает Парижу поле для маневра, и теперь-то уж точно Франция станет менее самостоятельной в своей внешней политике и будет 'клоном Великобритании', следующей в фарватере Соединенных Штатов. В общем, то, что предлагает Саркози, это удар по особому положению Франции в Североатлантическом альянсе, ее амбициям и идентичности.
Несмотря на эти возражения, во вторник решение французского президента и правительства поддержали парламентарии. Во многом потому, что вопрос об альянсе был включен в общую формулу голосования по вотуму доверия правительству. Теперь решение Елисейского дворца должны формально одобрить остальные 26 стран-членов альянса. Ожидается, что это произойдет в апреле на юбилейном саммите НАТО в Страсбурге и Келе. Сейчас только Анкара противится возвращению Франции к полноценному участию в альянсе: турки используют всевозможные рычаги, чтобы Париж изменил свое негативное отношение к вступлению их страны в Европейский Союз. Но вряд ли Анкара сумеет блокировать движение Парижа: невыносимо трудно одной стране противостоять давлению, не допуская формирования консенсуса в НАТО.
Решение Парижа уже публично поприветствовали генсек НАТО Яап де Хооп Схеффер и канцлер Германии Ангела Меркель. По их мнению, это только укрепит альянс и откроет новые перспективы отношений с ЕС. Достаточно спокойно отреагировали на намерение Франции вернуться в военную структуру НАТО в Кремле, где традиционно с кислой миной наблюдают за трансформацией политико-военной организации. Там заявили: определение конкретных параметров участия в альянсе является суверенным решением Парижа. При этом в Москве положительно оценивают подчеркнутую Саркози нацеленность выстраивать партнерские отношения с Россией и готовность к совместному обсуждению вопросов безопасности. Ведь, как сказал глава французского оборонного ведомства Эрве Морен, перед любыми действиями по расширению НАТО, куда хотят войти бывшие советские республики Грузия и Украина, необходимо консультироваться с Россией. Правда, г-н Морен не уточнил, проводил ли Париж консультации с Москвой, когда принималось решение о возвращении его в военную структуру, раз уж ни одно решение не должно утверждаться без консультаций с российским соседом:
Но что изменится для Франции после ее возврата в военные структуры Североатлантического альянса? С технической точки зрения, не многое. Еще со времен холодной войны Франция была задействована в военных планах НАТО через специальные соглашения. К тому же Париж уже с девяностых годов, со времен Миттерана и Ширака, наравне с прочими союзниками принимает активное участие в операциях НАТО - в Косово, Афганистане, Средиземном море ('Активные усилия'). В 1994 году Франция вернулась в военный комитет альянса. И ее представители присутствуют в 36 из 38 комитетов альянса. Французский генерал Жан-Луи Пи командовал в 2004 году Международными силами по поддержанию мира в Афганистане (ISAF).
Но после возвращения в военную структуру альянса Париж получит возможность принимать участие в планировании, вырабатывая решения и директивы. В штабах альянса появятся французские военные, а французские генералы возглавят стратегическое командование НАТО по трансформации в Норфолке (США) и постоянный штаб альянса в Лиссабоне (в его подчинении находятся силы быстрого реагирования организации). Кстати, именно нежелание администрации Билла Клинтона предоставить французским военным руководство над Южным командованием НАТО в Неаполе воспрепятствовало в девяностые годы возвращению Франции к полноценному членству в альянсе.
С появлением французских военных в штабах Объединенных вооруженных сил НАТО расширяются возможности Парижа воздействовать на процесс принятия решения. Однако этот факт не стоит преувеличивать: влияние Парижа на выработку решений альянса и так было чрезвычайно велико. В том числе и в вопросе расширения. Украинцы это хорошо знают. Например, позиция французов во многом предопределила то, что Румыния смогла вступить в альянс, а Украине и Грузии так и не был предоставлен даже ПДЧ. Сегодня Париж вместе с Берлином удачно противостоит давлению Вашингтона расширить состав участников юбилейного саммита НАТО: французы вместе с немцами выступают за то, чтобы в Страсбурге и Келе прошла 'домашняя встреча' членов альянса.
Политические последствия для Франции и Организации Североатлантического договора более глобальные. Прежде всего возвращение этой страны в военные структуры НАТО решает юридическую и политическую коллизию, вызванную получленством в альянсе. Ведь ни в одном из уставных натовских документов не прописан подобный формат участия. Это вызывало технические и политические сложности. Зато после окончательного узаконивания брачных отношений Парижа и Брюсселя альянс будет выглядеть более целостной организацией.
Что же касается самой Франции, то решение Елисейского дворца открывает новые геополитические возможности для Парижа. Франция является важным и влиятельным членом НАТО, но из-за отсутствия в военных структурах альянса ее роль ограничена. И если ранее неполноценное членство этой страны воспринималось как символ привилегированной роли в Европе, то сегодня без полного участия в НАТО невозможно претендовать на лидирующую роль в расширяющихся Европейском Союзе и Североатлантическом альянсе. Более того, получленство Франции в альянсе только укрепляет позиции Вашингтона и Берлина в Европе, а сам Париж оказывается аутсайдером.
Подобное положение никак не устраивает амбициозного Николя Саркози, достойного наследника Шарля де Голля. Голлизм предполагает проведение политики, направленной не только на укрепление независимости Франции, но и на усиление ее влияния. И атлантист Саркози, от внешнеполитической гиперактивности которого уже порядком устали в Европе и Америке, ставит перед собой ту же цель, используя любые средства для ее реализации: французский президент сделал ставку на усиление роли Парижа в НАТО, а не на устранение от этой организации.
Возвращение Франции в военные структуры НАТО оставляет открытым вопрос о судьбе системы европейской политики безопасности и обороны, сторонницей которой в Украине себя позиционирует Юлия Тимошенко. Долгое время Париж рассматривал европейскую систему безопасности как альтернативу НАТО, организации, в которой ведущие позиции занимали Соединенные Штаты. И Парижу постоянно приходилось отбивать упреки в намерении ослабить Североатлантический альянс. Однако пока надежды французских политиков на становление европейской системы безопасности не оправдались. И хотя лидер центристов Франсуа Байро говорит о 'конце независимой европейской обороны', очевидно, что подобные замечания - лишь преувеличение экспрессивных французских политиков: европейская система безопасности будет более опираться на трансатлантическую организацию. А военный компонент Европейского Союза перестанет рассматриваться как своего рода противовес Организации Североатлантического договора. В то же время возвращение Франции в военную структуру альянса усилит позиции европейских держав (прежде всего франко-немецкой группы) во время обсуждения и принятия решений. С другой стороны, это также позволит Парижу и Берлину успешнее противостоять давлению новых стран-членов из Восточной и Центральной Европы. Причем не только в альянсе, но и в ЕС.
Но в любом случае новый взгляд Парижа на НАТО позволит улучшить его отношения с Вашингтоном. Ряд французских аналитиков полагает, что укрепление франко-американских отношений в рамках альянса посодействует достижению компромиссных решений по иранской ядерной программе, поскольку Тегеран принимает во внимание позицию Парижа. Однако возврат французов в объединенное военное командование НАТО может и обострить отношения Парижа и Вашингтона. При амбициях Франции и ее президента новые конфликты между Елисейским дворцом и Белым домом - дело ближайшего будущего. И, прежде всего, в вопросе дальнейшего реформирования НАТО, расширения альянса и отношений с Россией.
