В Крыму царит тишь да гладь. Беспокойство вызывает только его будущее: в этом регионе, населенном в основном этническими русскими, где базируется российский Черноморский флот и печально известные банды русских шовинистов, у Киева найдется немного друзей. Главные его союзники - 250000 крымских татар: это единственный мусульманский народ, проживающий на Украине. Вернувшись на полуостров в начале 1990-х после десятилетий ссылки, в которую их отправил еще Сталин, они сегодня составляют примерно 14% населения Крыма. Они твердо решили, что никогда не вернутся в российское подданство.
Мустафа Джемилев невысок (в нем едва наберется пять футов росту), носит небольшие усики, его одежда слегка потрепана. Его кабинет заставлен книгами на турецком и трудами по истории тюркских народов. 'Мы, крымские татары, никогда не летали на луну и так далее, - голос у него хриплый: в день Мустафа выкуривает по две пачки сигарет, - но кофе мы умеем готовить отлично'. Джемилев - лидер этого двухсотпятидесятитысячного народа. Именно личность этого человека - председателя Меджлиса (неофициального парламента' крымских татар) и депутата украинской Верховной Рады - стала движущей силой непростой Одиссеи этого малого народа в последние десятилетия.
'Наш народ стал жертвой геноцида. В конце Второй мировой войны нас по приказу Сталина депортировали в Среднюю Азию. Больше половины крымских татар погибли по пути в вагонах для скота или в первые месяцы после переселения', - рассказывает он корреспонденту ISN Security Watch.
Мы беседуем за чаем: Джемилев произносит слова медленно, у него тусклые глаза человека, семь раз попадавшего в тюрьму при советском строе: 'Когда я был маленьким, я слышал, как родители шептались по ночам, вспоминали Крым. Из таких разговоров мы, дети, впервые узнавали, что у нас есть родина. После распада советской империи мы начали возвращаться на полуостров, теперь входящий в состав независимой Украины'.
Ликвидация последствий этнической чистки
Крымские татары - не единственный народ в СССР, подвергшийся такому 'наказанию': люди многих других национальностей, в том числе чеченцы и ингуши, - также были поголовно отправлены в ссылку.
'Самая примечательная черта этого национального движения состоит в том, что оно уже с середины восьмидесятых руководствуется принципом прагматического ненасилия, - отметила в интервью ISN Security Watch Наталья Белицер, эксперт по проблемам крымско-татарского народа. - Хотя они и становятся жертвами стереотипов и дискриминации, на самом деле их возвращение в Крым произошло абсолютно мирно. Сегодня живущие в Крыму славяне со смехом вспоминают, какой страх они испытали в начале девяностых, узнав о предстоящем возвращении крымских татар'.
В рамках ооновской программы помощи перемещенным лицам, татар расселили в Крыму, но не в тех местах, где они проживали до депортации. Сегодня они составляют большинство населения лишь в нескольких деревнях, а большая часть обосновалась на окраинах крупных городов.
Джемилев объяснил корреспонденту ISN Security Watch: 'Нас так и не признал одним из коренных народов Украины, мы страдаем от дискриминации, живем в плохих социально-экономических условиях. Но главный вопрос - земельный. Нам так и не вернули те земли, что мы занимали до Второй мировой войны'.
В отличие от кавказских народов, - чеченцев и ингушей - татары прежде составляли большинство населения в районах между Ялтой и Симферополем: эти земли считаются лучшими на всей Украине. Сегодня вместо скромных мечетей и маленьких сельских хуторов здесь высятся виллы олигархов и гостиницы.
Пикеты и разногласия
Именно поэтому татары проводят демонстрации перед украинским парламентом - Радой. На плакатах, которые держат пикетчики - краткое и четкое требование: 'Верните нам нашу землю'.
Руководит акцией Гюзель - голова покрыта туго завязанным платком, манера держаться холодноватая. 'Мы здесь уже два с лишним месяца. Мы устраивали голодовки протеста. Причина? Она проста: нам не хватает земли, и наши конституционные права нарушаются. Но лучше уж здесь, чем в России. Там мусульманам приходится очень плохо', - рассказывает она корреспонденту ISN Security Watch.
Другие пикетчики изнывают от жары. Большинство среди них - молодежь, судя по всему безработная. 'Через несколько дней приедет смена, иншалла. А мы вернемся домой', - поясняет Гюзель.
На той же улице расположился еще один татарский пикет. Человек 30, собравшихся перед посольством Китайской Народной Республики, машут плакатами и транспарантами, выкрикивают лозунги, от которых у китайского посла, наверно, мороз бежит по коже: 'Спасите уйгурский народ! Позор китайскому коммунистическому тоталитаризму!'
Пожилой человек держит портрет китайского премьера Вэнь Цзябао со свастикой, намалеванной поверх лица. Он рассказывает нам: 'Я пришел сюда защитить братьев-мусульман. Положение уйгуров напоминает наше собственное, и поддерживать братский тюркский народ - мой долг'.
Позднее в тот же день корреспондент ISN Security Watch вместе с татарами сел в зафрахтованный автобус, направлявшийся обратно в Крым. Когда мы выехали за пределы Киева, на свет божий появились водка и пиво, но приподнятое настроение продлилось недолго. На заднем сиденье автобуса, где расположилась пьющая компания, разгорелся спор: стоит ли и дальше придерживаться 'дипломатических методов', или нужно действовать 'радикальнее'. Посыпались взаимные оскорбления. В конце концов старикам пришлось утихомиривать одного юношу из 'радикального лагеря' - голого по пояс и пьяного в стельку.
Через несколько часов пассажиры автобуса несколько успокоились, и пожилые татары запели. Один лысый старик затянул древнюю боевую песню - типично тюркскую, слегка напоминавшую среднеазиатские мелодии.
События, которым я стал свидетелем, пожалуй подтверждают точку зрения бывшего аналитика ЦРУ Пола Гобла (Paul Goble), специалиста по этническим меньшинствам России и других стран бывшего СССР, которую он высказал в интервью ISN Security Watch: 'Среди татар зреет возмущение - по земельному вопросу, по вопросу о правах. Влияние исламизма там невелико, но оно есть'.
Под власть России - ни за что
Джемилев категорически настаивает: Кремль пытается дискредитировать его народ. 'Чтобы опорочить нас, Россия распространяет слухи, будто на полуострове обосновались джихадисты. Они тратят в Крыму большие деньги, и сумели найти несколько мелких группировок, которые их поддерживают'.
Одна из таких группировок, по словам Джемилева, называется 'Мили Фарка': 'В этой организации [. . .] всего 20 человек, но она обратилась к президенту Российской Федерации и президенту Татарстана с призывом принять меры против 'геноцида', который проводит Киев. Я отреагировал на это иронически: в каждом народе есть дураки'.
Джемилев также уверен, что Кремль ведет кампания, направленную лично против него. Он объясняет, что больше не дает интервью российским государственным информационным СМИ, поскольку его слова они искажают в пропагандистских целях: 'Репортеры российского Первого канала задали мне вопрос: правда ли, что я совместно с [украинским президентом Виктором] Ющенко добиваюсь введения в Крыму чрезвычайного положения, чтобы отменить предстоящие выборы. Я ответил, что знаю, кто распространяет подобные слухи, но когда этот материал появился в российской программе новостей, я услышал, что говорю только 'я знаю об этом', как будто я действительно участвую в заговоре'.
Лидер крымских татар категоричен: его народ никогда не вернется в российское подданство. В беседе с корреспондентом ISN Security Watch он подчеркнул: 'Если Россия аннексирует Крым, повторив южноосетинский сценарий, начнется гражданская война, и мы будем сражаться на стороне Украины'.
Доктор Виктор Чумак, сотрудник Международного центра политических исследований разделяет точку зрения о том, что с будущим Крыма определенности нет: 'Никаких гарантий здесь не даст никто, но на мой взгляд Крым полезнее Кремлю, если он находится в составе Украины. Тогда на Киев можно оказывать давление, обыгрывать существующую на полуострове напряженность. Но если Москва попытается присоединить Крым, все эти выгоды превратятся в издержки'.
На ялтинском пляже люди высказываются примерно в том же духе.
Денис, мужчина лет тридцати, полагает, что Крым 'в конечном итоге превратится в 'Чечню наоборот'. Население хочет присоединиться к России, а Россия хочет вернуть себе полуостров'.
Двадцатилетний Алекс, однако, оценивает ситуацию более скептически: 'Людям наплевать на всякие пустяки, вроде того, кому Крым принадлежит. Главное - это экономика, а она сегодня в реальном кризисе. Крым останется в составе Украины - так уж получилось'.
Оба моих собеседника, однако, выразили негативное - пусть и в разной степени - отношение к крымским татарам, в основном из-за неустранимых культурных различий.
Крымские татары оказались в странной ситуации: их положение - своего рода 'лакмусовая бумажка', свидетельствующая о тенденциях развития Украины. Если в конечном итоге в отношении к ним восторжествует толерантность и уважение, если их права на землю будут соблюдены, это станет признаком европеизации страны. Ухудшение положения украинских мусульман, напротив, будет сигналом не только о социально-политическом вырождении Украины, но и о нарастании 'ползучей гегемонии' Кремля.
Бен Джуда - журналист и эксперт по внешней политике, работающий в Париже и Лондоне. Прежде он был репортером российской газеты St Petersburg Times, и специализировался на освещении межэтнических отношений
___________________________________________________________
Как переназвать Крым? ("Radio Free Europe / Radio Liberty", США)
Мутя крымские воды ("ISN", Швейцария)
