Эта война стала позором Европы. Она выявила безнадежный разнобой в Евросоюзе, поглощенном в споры по принципу 'сколько ангелов может уместиться на булавочной головке' вокруг расплывчатого Лиссабонского договора, но не способном или не желающем в один голос осудить агрессию.
Год назад, вскоре после начала Олимпийских игр, в Грузию вошли российские танки. Российский премьер Владимир Путин и президент США Джордж Буш в Пекине наблюдали за церемонией открытия Олимпиады, когда грузинские войска, после многонедельных стычек, начали наступление на мятежный анклав - Южную Осетию. Это стало началом цепочки событий, которые впоследствии назовут подчеркнуто контрастно - Олимпийской войной.
Столкновения, происходившие до вторжения, затерялись в дыму вспыхнувшей войны. Сообщил ли грузинский президент Михаил Саакашвили Вашингтону о своих планах по восстановлению контроля над 'отколовшейся' республикой - Южной Осетией? Отдавала ли Москва приказ югоосетинским ополченцам обстреливать грузинских миротворцев, рассчитано заманивая Тбилиси в ловушку?
Россия была во всеоружии - она готовилась с тех самых пор, как ситуация в другом 'отколовшемся' регионе дала ей предлог для возмездия. Судя по всему, для судьбы Грузии роковую роль сыграло возмущение Москвы событиями вокруг Косово в феврале 2008 г. Запад не только признал независимость края, но и проигнорировал ее угрозы относительно аналогичного ответного жеста в отношении Абхазии и Южной Осетии.
Боевые действия в Грузии закончились еще до того, как олимпийские 'баталии' успели набрать обороты: это были пять дней, которые потрясли мир - или, по крайней мере, основательно его встряхнули.
В плане политических событий месяц август знаменит своими жестокими сюрпризами. Начало Первой мировой войны, советское вторжение в Чехословакию, попытка путча в России, нападение Ирака на Кувейт - все это произошло именно в последние недели лета. Как и события 1914 г., война в Грузии продемонстрировала, как локальный конфликт может перерасти в 'битву титанов' из-за того, что события обретают собственный импульс - по крайней мере, так представляли дело Вашингтон и европейские столицы. Этот вывод не предотвратил начала Первой мировой, но сегодня он используется как предлог, позволяющий избежать вовлечения в любые войны. На самом же деле Грузию просто бросили на произвол судьбы: Европа и США могли отреагировать гораздо решительнее, не подвергая при этом мир в регионе никакой опасности.
Как только новости о том, что грузинские войска ведут бои на территории Южной Осетии, достигли Пекина, Путин добился от Буша заверения в том, что США не будут вмешиваться в конфликт. И тогда его мечты стали явью: Путин получил возможность хоть немного отомстить за поражение России в 'холодной войне', ставшее, по его словам, 'крупнейшей геополитической катастрофой 20 века'. В результате российские войска впервые после 1968 г. вторглись на территорию европейского государства.
Девяностые - ельцинская эпоха - были в глазах Путина периодом унижения России, позорным десятилетием, когда ослабленная страна вынуждена была принимать экономическую помощь Запада, а бывшие государства Варшавского договора присоединялись к западному военному 'клубу' - НАТО.
Грузия дала Путину шанс - если воспользоваться идиотской фразой, столь популярной в последнее время - нажать на кнопку 'перезагрузка'.
Но почему Путин рисковал столь многим ради - казалось бы - столь малого?
Воспоминания о прошлом, конечно, сыграли свою роль, но цель войны была связана не с действиями Грузии, не с недовольством Москвы снижением своего международного статуса, и даже не со стремлением расквитаться за прежние обиды. Она имела куда больше отношения к Украине и стратегически важному порту Поти на западе Грузии, чем к мятежным регионам - Южной Осетии и Абхазии.
Украина четко заявляет о нежелании продлевать соглашение с Россией об аренде военно-морской базы в черноморском городе Севастополе по истечении его срока в 2017 г. У Кремля, однако, на сей счет есть другие планы.
Мэр российской столицы Юрий Лужков как-то назвал Севастополь 'одним из районов Москвы'. Он также требует вернуть Крымский полуостров Российской Федерации (Крым был передан Украине в 1954 г. Никитой Хрущевым в качестве 'подарка' к трехсотлетию ее добровольного вхождения в состав Российской империи [так в тексте - прим. перев.]).
'Мы не ставим такую цель - покинуть Севастополь, - заметил в июле российский генерал Николай Макаров, и добавил. - Мы предусматриваем строительство объектов Черноморского флота и в новороссийском районе'.
Но даже если российские корабли покинут Севастополь и бросят якорь в нескольких сотнях миль к востоку, вряд ли Москва позволит стране-участнице НАТО, или кандидату на вступление в ряды альянса, безраздельно распоряжаться военно-морской базой в Поти, расположенной всего в 500 километрах от Новороссийска.
Российский Черноморский флот, где бы он ни дислоцировался, не потерпит базирования натовских военных кораблей в тех же водах. Потому-то представившийся предлог был столь удобен для России: она могла вторгнуться в Грузию и отвлечь внимание всего мира на события в Южной Осетии и Гори, в то время как ее войска и союзники-абхазы закреплялись вокруг Поти.
Когда вторжение началось, все взгляды устремились на Южную Осетию. Затем, по мере продвижения танковых колонн, в центре внимания оказался Гори - город в центре Грузии, где родился Сталин, что придает ему очевидное символическое значение. За считанные дни русский медведь занял как минимум треть грузинской территории. В какой-то момент российские войска оказались всего в 20 километрах от столицы страны Тбилиси. Однако главные события происходили на западе Грузии, где абхазские ополченцы, продвигаясь вслед за наступающими русскими, грабили все, что попадалось под руку.
НАТО же безнадежно раскололась. В апреле 2008 г., за несколько месяцев до вторжения, Германия и Франция выступили против США и Великобритании, блокировав решение о начале переговоров с Грузией по поводу ее вступления в альянс. Эти разногласия не прошли незамеченными в Москве; точно так же неспособность Вашингтона быстро 'разрулить' ситуацию с переворотом в Гондурасе в июне нынешнего года была встречена широкими ухмылками со стороны тех, кто считает себя хранителями кремлевского наследия. Что бы ни говорили грузинам посещающие Тбилиси американские политики, русские отлично осознают: если уж Белый дом неспособен эффективно реагировать на события в Гондурасе, у себя под боком, вряд ли он займет решительную позицию в случае нового кризиса в далеком Причерноморье.
Владение черноморскими портами всегда было одной из главных целей Москвы - что при царях, что при Политбюро, что при премьер-министре, начавшем свою карьеру в КГБ.
Прямой или косвенный (как сейчас) контроль над портом Поти позволяет Москве усиливать давление на Киев и подстрекать российских граждан в Крыму. Если Украина займет слишком прозападную, с точки зрения России, позицию, Крымский полуостров станет еще одной Южной Осетией.
Политический ландшафт в Европе изменился, но эти изменения лишены зримых и грозных символов вроде КПП 'Чарли'. Они не опутаны колючей проволокой, не охраняются чеканящими шаг патрулями. Блок-посты этого нового порядка мобильны, они обозначены движением танковых колонн, обезлюдевшими деревнями и толпами вооруженных до зубов абхазских ополченцев в Западной Грузии. Однако, при всей своей 'неофициальности', эти КПП вполне реально отграничивают пространство, на котором Москва намерена осуществлять преобладающее влияние. Поэтому Европе (бог с ним, с Лиссабонским договором) и США надо действовать совместно и безотлагательно - не дожидаясь Олимпийских игр 2016 г., в канун истечения срока аренды севастопольской базы.
Автор - зав. отделом новостей Prague Post. В августе 2008 г. он освещал события на западе Грузии
