За 60 лет своего существования Организация Североатлантического договора добилась осуществления трех имеющих историческое значение изменений в международных делах. Во-первых, НАТО покончила с вековой "гражданской войной" между странами Запада за трансатлантическое и европейское господство. Во-вторых, Соединенные Штаты после Второй мировой войны взяли на себя обязательство защищать Европу от советского владычества. И в-третьих, альянс добился мирного прекращения "холодной войны", что создало предпосылки для расширения демократического Европейского Союза.
Но эти достижения, однако, вызывают вполне законный вопрос: а что дальше?
Сегодня НАТО сталкивается с беспрецедентными угрозами мировой безопасности. Парадокс нашего времени заключается в том, что мир, становящийся все более взаимосвязанным и взаимозависимым, переживает постоянно усиливающиеся народные беспорядки и волнения. Но для борьбы с растущей угрозой хаоса, проистекающей из начавшегося в последнее время политического пробуждения человечества, не существует эффективного механизма обеспечения глобальной безопасности.
Кроме того, ситуацию осложняет то, что драматический подъем Китая и Индии, а также быстрое восстановление Японии за последние 50 лет сигнализируют о смещении глобального центра политической и экономической тяжести в сторону от северной Атлантики и в направлении Азии и тихоокеанского региона.
Такое распыление глобальной силы и усиление брожения масс создают в своем сочетании взрывоопасную смесь. В таких опасных условиях первоочередная задача для членов НАТО должна заключаться в том, чтобы сформулировать, а затем совместными усилиями добиться политически приемлемого результата своей военной кампании в Афганистане. Решать эту задачу необходимо по-настоящему общими военными и экономическими усилиями, безо всяких отговорок по поводу военного участия и без увиливаний в вопросе оказания финансовой помощи Афганистану и Пакистану. Такая решимость в первой кампании НАТО на основе положений Статьи 5 ее устава необходима для того, чтобы сохранить авторитет альянса.
Однако ситуация такова, что положения Статьи 5 позволяют каждой стране в ответ на нападение на одного из ее собратьев по альянсу вносить такой вклад, какой она посчитает нужным (значительный или не очень). Кроме того, в НАТО существует правило консенсуса при принятии решений, а это дает возможность одной или двум странам-членам фактически налагать вето на ответные действия. Проблема эта усилилась в связи с расширением рядов альянса до 28 членов, а также из-за того, что некоторые члены НАТО клюют на приманки иностранных государств. Поэтому следует задуматься над тем, чтобы сформулировать более действенное определение "консенсуса", когда решение должно приниматься подавляющим большинством, а не единогласно всеми членами альянса.
Альянсу также необходимо определить для себя геополитически обоснованную долгосрочную стратегическую цель во взаимоотношениях с Российской Федерацией. Россия не враг, но она по-прежнему смотрит на НАТО с враждебностью. Поэтому ориентиры НАТО должны определяться двумя стратегическими целями: укрепить безопасность в Европе путем вовлечения России в более тесное сотрудничество с евроатлантическим сообществом, а также наладить с ней взаимодействие в рамках более масштабной сети глобальной безопасности, что будет опосредованно способствовать угасанию сохраняющихся имперских амбиций России.
Первым позитивным шагом в этом направлении может стать соглашение о сотрудничестве в вопросах безопасности между НАТО и созданной Кремлем Организацией Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), объединяющей в своих рядах Армению, Белоруссию, Казахстан, Киргизию, Россию, Таджикистан и Узбекистан. В ответ на такую уступку - которой давно уже добивается Москва - можно выдвинуть условие, что это соглашение будет действовать только в случае подтверждения права не входящих в НАТО и ОДКБ государств по своему выбору вступать либо в первую, либо во вторую организацию.
Благодаря улучшению отношений между НАТО и Россией легче будет налаживать сотрудничество с усиливающимися азиатскими державами, которые также следует подключать к совместным начинаниям в сфере безопасности. Такое постепенно развивающееся взаимодействие, в свою очередь, приведет к созданию совместного совета НАТО-ШОС, через который можно будет опосредованно подключить Китай к сотрудничеству с североатлантическим альянсом. А это достойная цель. Далее, учитывая изменения в глобальном соотношении сил и влияния, НАТО следует в перспективе задуматься над налаживанием более прямых официальных связей с рядом ведущих государств Восточной Азии - особенно с Китаем и Японием - а также с Индией.
Но чтобы сохранить свою значимость и соответствие требованиям времени, НАТО не должна просто расширяться, превращаясь в глобальный альянс или трансформируясь в международный союз демократий, на чем настаивают многие. Собственной глобализацией НАТО выхолостит приоритетность американо-европейских связей. Кроме того, ни одна из усиливающихся держав не согласится на членство в НАТО, расширившейся до глобальных размеров. И наконец, основанному на идеологии глобальному альянсу демократий будет трудно определять, кого включать в свой состав, а кого нет. Такому объединению демократий сложно будет найти разумный баланс между своими доктринальными и стратегическими целями.
И тем не менее, у НАТО достаточно опыта, механизмов и средств для того, чтобы стать эпицентром глобальной паутины различных региональных начинаний в области сотрудничества по вопросам безопасности между странами, обладающими растущим потенциалом реальных действий. Осуществляя такую стратегическую миссию, НАТО не только сохранит трансатлантическое единство в политике; она также ответит на все более острые вызовы 21-го века в сфере безопасности.
Збигнев Бжезинский с 1977 по 1981 годы был советником по национальной безопасности. Более подробная версия этого очерка будет опубликована в номере Foreign Affairs за сентябрь-октябрь.
___________________________________________________________
