Российский президент Дмитрий Медведев должен выступить с речью на конференции под названием "Современное государство и глобальная безопасность", которая состоится 14 сентября в центральном российском городе Ярославле. Одна из тем в программе конференции - "Межгосударственное сотрудничество и эффективность глобальных институтов". Вполне возможно, что участники этой секции обсудят идею Медведева о новом договоре общеевропейской безопасности.
Впервые российский президент выступил с этой идеей в Берлине в июне 2008 года. После этого он и министр иностранных дел Сергей Лавров трансформировали ее в весьма детальное предложение, с которым неоднократно выступали в России, Европе и Соединенных Штатах Америки.
Главный аргумент российского руководства в пользу новой архитектуры общеевропейской безопасности заключается в том, что у России нет никакого узаконенного статуса и весомого права голоса при принятии решений о европейской безопасности, несмотря на то, что "холодная война" давно уже закончилась.
НАТО не желает предоставлять России право вето, а другие европейские организации не могут дать Москве такую возможность. По мнению России, в интересах США и ЕС предоставить ей это право.
Не менее важен и другой аргумент Кремля. Он утверждает, что сегодняшняя архитектура безопасности в период после окончания "холодной войны" не работает. Она оказалась не в состоянии предотвратить августовскую войну в Южной Осетии в 2008 году. Кроме того, по мнению российского руководства, провалы и неудачи архитектуры европейской безопасности после окончания "холодной войны" состоят в следующем: это расширение НАТО в восточном направлении; бомбежки бывшей Югославии силами североатлантического альянса в 1999 году; планы США по развертыванию элементов системы противоракетной обороны в Восточной Европе; прекращение действия адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе, а также провозглашение и признание независимости Косово в 2008 году.
Совершенно очевидно, что ни США, ни Евросоюз не удовлетворены тем, как развивался процесс узаконивания международной интервенции, а также мирного и государственного строительства в бывшей Югославии. Российское право вето в Совете Безопасности ООН по-прежнему мешает передаче юрисдикции Организации Объединенных Наций Евросоюзу, что вызывает раздражение как у ЕС, так и у США.
Очевидно, что они были бы рады появлению нового механизма предотвращения, воспрещения и урегулирования конфликтов, включая урегулирование их последствий, если такой механизм будет защищен от тупиковых ситуаций, какие наблюдаются сегодня в Совбезе ООН, и если он будет применяться своевременно и должным образом.
Соединенные Штаты также заинтересованы в том, чтобы европейские государства играли более активную роль в решении проблем Европы. США и ЕС, например, были бы рады наличию эффективного механизма европейской безопасности, который смог бы предотвратить попытки Грузии силой вернуть в свой состав Южную Осетию, а также несоразмерный ответ России и признание Москвой независимости двух вышедших из состава Грузии республик - Южной Осетии и Абхазии.
Однако несмотря на общую заинтересованность в создании действенного механизма по предотвращению применения силы на континенте, лишь отдельные европейские страны, такие как Германия, Франция и Италия, приветствовали данное предложение.
Целый ряд восточноевропейских государств (включая Грузию) враждебно или с подозрением отнесся к российскому предложению в области безопасности. А Соединенные Штаты в целом весьма прохладно отреагировали на эту идею.
Американский посол в России Джон Байерли (John Beyrle) заявил в октябре 2008 года, что существующие институты европейской безопасности функционируют вполне нормально, и что нет никакой необходимости создавать "здесь что-то новое". А бывший помощник госсекретаря Мэтью Брайза (Matthew Bryza) заявил за кулисами совещания министров иностранных дел стран-членов ОБСЕ в декабре 2008 года, что на нем состоялось "отличное обсуждение" предложения, однако оно слишком "расплывчато", чтобы из-за него планировать саммит на 2009 год.
Администрация Обамы оказалась более обходительной, но и она не предприняла никаких шагов для того, чтобы обсудить это предложение всерьез.
Новый заместитель помощника министра обороны по России, Украине и Евразии Селеста Уолландер (Celeste Wallander) сказала в июле 2009 года, что "США по-прежнему открыты для обсуждения вопроса о совершенствовании расширенной архитектуры европейской безопасности, который поднял президент Медведев".
Более конструктивную позицию заняли и некоторые отставные американские дипломаты.
Бывший заместитель госсекретаря США Строуб Тэлбот (Strobe Talbott) заявил в феврале 2009 года в своем комментарии на страницах Financial Times, что идея Медведева дает хороший шанс. Он отметил, что ее неопределенность создала вакуум, в связи с чем у США и ЕС есть возможность внести собственные предложения и соображения.
Что примечательно, наставник Медведева премьер-министр Владимир Путин (который по-прежнему играет центральную роль в формировании политики России по ключевым вопросам) занял весьма пассивную позицию в этой первой крупной внешнеполитической инициативе Медведева. Налаживание взаимодействия с Медведевым в рамках его предложения помогло бы укрепить его роль и вес в построении российской внешней политики и политики в сфере безопасности.
В условиях отсутствия содержательной ответной реакции российские лидеры конкретизировали и наполнили содержанием свое предложение, заполнив тот вакуум, о котором говорил Тэлбот, такими деталями, которые вряд ли будут приемлемы для ЕС и США. Например, в своем выступлении на конференции ОБСЕ по безопасности в июне 2009 года Лавров предложил ряд конкретных деталей, которые, если говорить без дипломатических обиняков, заставили бы США закрыть свои базы в Европе и воздержаться от вмешательства в конфликты, происходящие по соседству с Россией.
Российская идея относительно договора об общеевропейской безопасности набрала вес и наполнилась достаточным содержанием, чтобы провести осмысленную и значимую дискуссию о том, как именно должна выглядеть новая архитектура, и о том, можно ли адаптировать действующую систему, чтобы удовлетворить законное желание России играть определенную роль в европейской безопасности.
Руководители США и ЕС должны начать не менее значимый и осмысленный диалог, пока существующая система не дала новые, более серьезные сбои.
Симон Сараджян - научный сотрудник Белферовского центра (Belfer) Гарвардского университета. Он автор ряда работ по безопасности и терроризму.
-------
Взгляды и мнения, высказанные в этой статье, принадлежат только автору, а не International Relations and Security Network.
