Руководитель отдела международной политики венгерской газеты Magyar Nemzet Габор Штир (Gabor Stier) написал эту статью специально для ИноСМИ
Двадцать лет назад мы смотрели в будущее полные оптимизма, надежд и иллюзий. Центральная Европа стряхнула оковы коммунизма, ее страны снова стали независимыми, Советский Союз распался. Неожиданно обретенная свобода открыла новые горизонты. В этот момент эйфории хотелось остановить время. Где-то на другой стороне Атлантического океана схожие чувства охватили джентльмена по имени Фрэнсис Фукуяма, который говорил о неизбежной победе политического и экономического либерализма, наступившей вместе с окончанием идеологических войн, 'холодной войны', о конце истории. Только вот в истории не бывает скачков, и то, что явление прошло, не означает, что оно закончилось. В Центральной Европе быстро поняли, что изобилие сродни библейскому Ханаану на нас не обрушится, и Запад не ждет нас с распростертыми объятиями, как нам казалось.
Нам надо было быстро осознать, что в регионе протекает одновременно три крупных интеграционных процесса: на ряду с евроатлантической интеграцией существовала и национальная, которую большинство новых стран пытались усилить в противовес другим. Сюда же относится и глобализация, которую тоже можно воспринимать как своего рода интеграцию, и с которой Центральная Европа впервые столкнулась за прошедшие два десятка лет. Оказалось, что один процесс больнее другого. Не говоря уже о том, что больше всего неразберихи было связано с тем, какие отношения между этими тремя процессами.
Потом мы вдруг с грустью осознали, что и Европейский Союз не дает ответов на наши внутренние вопросы. В то же время за океаном Фукуяме пришел ответ от Хантингтона, который говорил, что за идеологией следует противостояние, основанное на разнице цивилизаций и культур. Вспыхнула Югославия. Ветер нес пороховой дым, в Венгрии появились беженцы - это жестко показало нам новую реальность. Кажется, в Европе поставили под вопрос прежнюю теория, которая объясняла общественную стабильность добрососедством различных культур. Мы с удивлением обнаружили, что со стороны Запада поступает все меньше новых импульсов, с востока все чаще слышатся резкие заявления, отвечающие новым вызовам.
Если взять шире, то мировая экономика, а вместе с ней и центр мировой политики стремительно смещается на Восток. Как выяснилось, победа либерализма не была всесильной. Более того, она привела мир к масштабному общественному и экономическому кризису, который сейчас изменяет систему международных отношений. Рискну предположить, что в нынешнем виде Америка не сможет существовать, иначе ее постигнет судьба Советского Союза.
Нам необходимо переоценить многие события прошедших 20 лет, но одно мы можем и сегодня утверждать наверняка: холодная война закончилась. Несмотря на то, что некоторые аналитики говорят о новой холодной войне, а пресса и политики с удовольствием используют этот громкий оборот. Той эпохе пришел конец. И не только потому, что этот термин употребляется в историческом контексте. Недостает главных участников. Сегодняшняя Россия - это огромная и, с учетом ресурсов, богатая страна, обладающая вторым по величине ядерным арсеналом, но она значительно отстала от Советского Союза, если рассматривать вопрос с точки зрения силы и потенциала военного устрашения.
Вполне очевидно, что на сегодняшний день атомной войны между Россией и США не будет. Но к сожалению, это компенсирует царящий в мире хаос в вопросах о ядерном потенциале. Выросли такие новые атомные державы, как Пакистан, Индия и Северная Корея, которые представляют для мира гораздо бóльшую опасность, чем две крупные ядерные державы.
Прекратилось и идеологическое противостояние. Сегодня системы не представляют проблем друг для друга. Основные споры происходят внутри одной системы, например, о роли государства или о путях выхода из кризиса. Конечно, в последние годы можно было услышать риторику времен 'бряцания шпаг', напоминающую ушедшую эпоху.
Потерпели крах и неоконсерваторы времен 'холодной войны', которые путаются делить мир на демократические и авторитарные режимы. Выяснилось, что попытки обострить идеологическое противостояние ограничивают политические возможности.
С этой точки зрения российско-американские отношения последних лет возвращали нас в прошлое. Администрация Буша, глубоко прочувствовавшая постсоветский обвал 90-ых, остро отреагировала на самоопределение России, и подготовила ответ: геополитическим следствием так называемых 'цветных революций' стала грузинская война. В те годы Запад не достаточно ясно представлял себе, что происходит в России, а также недооценивал единство российской элиты.
Но и этот конфликт нельзя назвать характерным для холодной войны. Правда и то, что многие - в том числе политики, написавшие письмо Обаме, опасающиеся за судьбу Центральной Европы в связи с российско-американским потеплением - с некоторой ностальгией вспоминают времена холодной войны - тогда отношения были ясными для всех. Если хотите, конфронтация была открытой и прямой. Было очевидно, что на одной стороне находится Советский союз, а на другой - Запад.
Сегодня ситуация изменилась. Все делают вид, что все в порядке, говорят об общих ценностях, целях, понимании, сплочении в борьбе с терроризмом, хотя ситуация далеко не такая радужная. За красивыми словами скрывается серьезное противостояние, идет соревнование. С одной стороны, это усложняет ситуацию, но с другой стороны, поддержание видимости все-таки облегчает сотрудничество. Можно сказать и так: сегодняшнее равновесие динамичнее, чем статичная стабильность 'холодной войны'.
Мы вступили в эпоху глобального мирового беспорядка, или, как другие описывают эту ситуацию, мир вернулся к неореалистической внешней политике, в которой снова идет раздел сфер влияния, затрагивающий и постсоветские территории. Великие державы продолжают свои геополитические игры. Но и 'холодная война' была своеобразным, перегруженным идеологией, этапом геополитического состязания. Сегодня идеологический компонент отсутствует, и соревнование ведется исключительно за сферы влияния. Но суть противостояния все та же. Напрасно многие надеялись, что после распада Советского Союза напряжение между Западом и Востоком исчезнет. Все произошло не так. Более того, успех модернизации России и в будущем будет лишь увеличивать ее 'потенциал трения'.
Еще в 1997 году Збигнев Бжезинский сказал, что Евразия - шахматная доска, на которой продолжается борьба за мировое первенство, сегодня вопрос состоит в том, насколько прочной будет ведущая роль Америки в Евразии, и какие цели она будет преследовать. Об этом свидетельствует Афганистан, 'позвякивания' на постсоветском пространстве, особенно, все, что касается Китая.
В отношениях между Россией и Америкой 'перезагрузка' будет ощутима максимум на уровне риторики. Основные интересы США за один год не изменятся. Грузия, Украина и частично Центральная Азия и дальше останутся геополитическими плацдармами. Изменения могут быть заметны лишь в том, что Вашингтон не будет напрямую связывать решение глобальных вопросов с разворачивающимся здесь конфликтами.
В изменяющейся мировой системе есть много игроков разного масштаба. Соединенные Штаты слабеют, но это по-прежнему во всех отношениях полноправная и даже единственная сверхдержава, но наряду с ними есть и региональные супердержавы: Китай, Россия, ЕС и, в определенном смысле, Иран. Отношения между ними таковы, что даже самая большая не может оставить без внимания другие, которым есть что сказать в их непосредственном окружении, и они могут воспрепятствовать имперским амбициям других.
В глобальном мире меняются и средства ведения боя. Метод устрашения не исчез, однако все бóльший вес набирают СМИ, так называемая 'мягкая сила'. Особенно возросло влияние экономики, а роль энергетического сектора стала стратегической. Особое внимание уделяется и технологиям.
В результате нынешнего кризиса заметно набирает вес 'Группа двадцати', и это указывает нам на то, что необходимо пересмотреть значимость различных международных организаций, и пересмотреть соотношение сил. Велика вероятность того, что великими державами будущего станут те страны, которые выйдут из этого кризиса самыми сильными.
____________________________________________________________
Почему восточноевропейские лидеры выступили с обращением к Обаме ("Gazeta Wyborcza", Польша)
Открытое письмо администрации Обамы из Центральной и Восточной Европы ("Gazeta Wyborcza", Польша)
В Восточной Европе американо-российское сближение вызывает настороженность ("The New York Times", США)
