Даже искушенные политобозреватели – из тех, кто следит за каждым шагом и словом Александра Лукашенко, пребывают в шоке после его выступления перед российскими журналистами в Минске.
В одном флаконе
Глава Беларуси не один раз раньше критиковал Запад, также как и руководство России. Но чтобы всё вместе, так сказать в одном флаконе? Сначала обвинить Путина в провале проекта Союзного государства и чуть ли не в имперской политике, а потом, говоря о военном сотрудничестве с Россией, воскликнуть: «… только идиот может после этого говорить, что Лукашенко повернул на Запад!..»
Не так и важно, знал он на тот момент, что Россия откажется выдавать союзнику очередные полмиллиарда долларов, или только догадывался об этом. Российские журналисты больше обратили внимание на то, что Лукашенко, критикуя Путина, фактически ничего плохого не сказал про Медведева. Некоторые увидели в этом попытки лидера Беларуси возобновить былую игру на российском политическом поле, как это было при Ельцине. Например, Автандил Цуладзе на сайте «Ежедневный журнал» (6 октября т.г.) пишет: «Лукашенко, как метеор, ворвался на «электоральную поляну» Путина. Основная база «национального лидера» – так называемая «патерналистское большинство». Стремясь сохранить за собой лидерство на этом поле, Путин в бюджете 2010 года заложил увеличение пенсий на 40%, что для экономики, которая переживает глубокий кризис, очень большая нагрузка. Лукашенко кавалерийским наскоком рушит все эти расчеты (…) Каким бы не был ответ российского премьера, «патриотизм» и «государственность» Путина впервые публично и резко поставлены под сомнение». А Илья Мильштейн на сайте «Граней» (тоже 6 октября) поделился своими сомнениями – насколько иррациональным можно считать гнев Лукашенко. «Или он звериным своим чутьем почувствовал, что пришло время совсем не выбирать выражений (…) Или его все-таки подводит звериное чутье».
Факто ненадежности
Спешить с выводами про возврат Лукашенко на поле российской политики, думаю, не стоит. Так, национал-патриотические посевы в России в последнее время окрепли. Чего стоит хотя бы кампания травли бывшего диссидента Александра Подробинека, который осмелился выступить против советских ветеранов, и которого «Наши» угрожают выкинуть из России? Однако и «Нашими» да и другими, близкими по духу коммуно-патриотическими и полуфашистскими молодежными активистами руководит Кремль. Никто не угрожает и по определению не может угрожать монополии путинской «Единой России». Не похоже, что Путин в чем-то проигрывает своему напарнику по тандему – Дмитрию Медведеву. Да и Медведев с его западными привычками, модным стилем и любовью к Интернету не очень подходит на роль «национального лидера», настоящего патриота-государственника. Для российского электората он даже не «Сталин‑софт», как иногда называют Путина.
Конечно, довольно интересно следить за борьбой «нанайских мальчиков» и рассуждать, чем она может обернуться для Беларуси. Но куда интереснее и важнее другая часть проблемы, которую содержит в себе «ребус» Лукашенко. Под ребусом имею в виду его речь, указанную вначале Он, между прочим, говорил и про то, что Беларусь – европейская страна. То есть, про Запад ее глава не забывает. А вот уверенности в том, что там будут без конца терпеть его выходки и риторику, у Лукашенко нет. Потому и нервничает. Потому и ищет методы непрямого воздействия на Запад. Если он, Лукашенко, Путина не боится, перед которым дрожат многие на Западе, значит, он уверен в своих силах и в том, что Россия при любом раскладе будет защищать своего союзника.
«Третью корзину – в мусор?
Никто сегодня точно не знает, ликвидирует ли окончательно Евросоюз санкции против руководства Беларуси с учетом отсутствия прогресса в деле «либерализации». Поскольку решение будет приниматься консенсусом, с учетом мнений всех друзей ЕС, а не только Германии, Франции, Польши или еще какой-нибудь страны. Запад – не Россия.
Можно сколько угодно заочно рассуждать на счет цинизма западных политиков и «реал‑политик». Но действия политиков там не могут быть иррациональными, как это бывает с главой Беларуси и его российскими партнерами. А еще эти действия не могут быть закулисными. То есть, бывают и при демократиях тайные соглашения и сговоры, но их раскрытие, или даже подозрение на это стоит очень дорого. Вспомним пример бывшего канцлера, лидера СДПГ Герхарда Шрёдера, которому содействие экономическим интересам «Газпрома» и, видно, не будет единой и неизменной позиции Запада в вопросе прав человека в той или иной стране. В Хельсинском соглашении, которое подписали США, Канада, страны Европы и СССР (это стало основой создания ОБСЕ) была так называемая «третья корзина», в которую вошли обязательства всех подписантов поддерживать эти права. Некоторые европейские государства – например Франция – смотрели на эти нарушения в Советском Союзе сквозь пальцы. А вот небольшие страны, – такие, как Дания, Голландия, Норвегия – как правило, относились к этому вопросу более принципиально. Наиболее принципиальную и последовательную в этом плане политику традиционно проводили Соединенные Штаты. Но и там подходы менялись в зависимости от того, какая администрация была в Белом Доме – демократическая или республиканская.
И все же, до недавнего времени политика Евросоюза в отношении к новым независимым государствам и их демократизации мало отличалась от американской. В том числе, и в отношении к режиму Лукашенко. Но, с началом экономического кризиса и «перезагрузки» американо-российских отношений, объявленной президентом Обамой, ситуация коренным образом изменилась. Через год после агрессии России в Грузии Евросоюз возложил равную ответственность за начало войны на Саакашвили и Кремль. Самопровозглашенная независимость Абхазии и Южной Осетии и создание там российских военных баз признаны ЕС де-факто. А перспективы вступления Грузии и Украины в НАТО, несмотря на поддержку этих стран Запада на словах, выглядят как никогда туманно. Попытки ПАСЕ приостановить полномочия России в этой структуре в связи с тем, что она не выполнила ни одного условия мирного соглашения в отношении Грузии, закончились безрезультатно.
Что в этой ситуации Запад может потребовать от Александра Лукашенко в отношении признания или непризнания самопровозглашенных республик – чтобы он был святее Папы?
Инстинкт власти
Что касается США, то понятно, что их внешняя политика – это не только политика Белого Дома и госдепартамента. К слову, в последнее время он не может похвастаться какими-нибудь заметными успехами на международной арене. Как и президент, который, между прочим, не смог отстоять кандидатуру Чикаго в качестве столицы Олимпиады–2016. (В отличие от Путина, который на посту президента добился проведения зимней Олимпиады–2014 в Сочи). Со времени американской революции огромную роль играл и играет Конгресс. Между тем, недавно американская Палата представителей единогласно поддержала решение продолжить действие Акта о демократии в Беларуси. Примеров подобного единодушия демократов и республиканцев, наверное, не так много в истории США.
То, что на разделении власти, самостоятельной роли представительных и судебных органов, принципе выборности, правах человека, свободе печати держится мощь западных государств, понятно каждому западному политику и даже обывателю. Но это совершенно не понятно диктаторам. Любая уступка, или даже решение, которое может выглядеть как уступка (например, отказ от размещения ПРО в Европе), колебания и нерешительность воспринимаются авторитарными режимами как карт-бланш. В частности, на удушение оппозиции. Но не только.
Там, где демократия отступает, пусть себе из тактических или прагматических соображений, там диктатура переходит в наступление, стремится расширить и закрепить свою «территорию». При этом ведет она себя в отношениях с окружающим миром также по-хамски, как и собственным народом.
Диктаторы во всем мире руководствуются совсем не законами, а именно инстинктами. Во-первых, инстинктом власти, инстинктом их политического выживания.
Наверное, это имел в виду Илья Мильштейн, когда писал о «зверином чутье». Не обманет ли оно Александра Лукашенко в этот раз? Ответ мы скоро узнаем.
Перевод: Светлана Тиванова
