Министр иностранных дел Абхазии Сергей Шамба убежден, что вопрос о статусе республики закрыт навсегда: Абхазия останется самостоятельным государством. О том, откуда взялась такая уверенность, он рассказал в интервью, которым «День за Днем» завершает публикацию серию статей о путешествии нашего автора Андрея Бабина по Абхазии.
– Вы являетесь министром иностранных дел Абхазии уже более двенадцати лет. Наверное, мало кто из ваших коллег в других странах может похвалиться таким стажем.
– Да, и все это время я был в центре переговорного процесса о статусе Абхазии. Я единственный человек в Абхазии, который знает все его детали. Мала Абхазия, но на этом процессе сосредоточено внимание таких серьезных игроков, как ООН, Россия, США, Великобритания, Франция. Абхазский вопрос обсуждали президенты США и России. Так что в контактах с великими дипломатическими школами формируется наша молодая абхазская дипломатия.
– Сколько сотрудников в абхазском МИДе? Где берете кадры?
– У нас около 30 человек. Кадры свои, откуда же еще нам их брать. Сейчас по договору с МГИМО к нам из Москвы приезжают преподаватели и проводят занятия с нашими лучшими студентами, которых интересует дипломатия.
– Как вы сами стали министром иностранных дел?
– По профессии я археолог, доктор исторических наук, но давно уже в политике. В национально-освободительное движение я включился в середине 1970-х годов, когда мне было 24 года.
– И что на это подвигло археолога?
– Для начала нужно сказать несколько слов об истории. Абхазский народ – единственный в бывшем СССР, который последовательно отстаивал свое право на самоопределение. После распада Российской империи новообразованная Грузинская демократическая республика оккупировала Абхазию. Абхазским ополченцам удалось освободить страну. В 1920 году была провозглашена Абхазская ССР, которая через полтора года стала частью Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики, а в феврале 1931 года была преобразована в автономную республику в составе Грузинской ССР. Естественно, это не могло не вызвать негодования в абхазском обществе.
Уже через неделю прошел первый в советский период многодневный всенародный сход, выразивший недоверие правительству и советской власти. С того времени стал усиливаться процесс притеснения абхазского народа. Осуществлялось массовое заселение грузин в Абхазию, чтобы искусственно изменить демографическую ситуацию. Закрывались абхазские школы, абхазская письменность была принудительно переведена на основу грузинской графики. На кириллицу наш алфавит вновь был переведен после смерти Сталина, в 1954 году.
Следствием такой политики стали многочисленные акции протеста, которые в Абхазии нередко обретали форму общенационального схода. Последние протесты советского периода пришлись на 1967, 1978 и 1989 годы. В середине 70-х, в период очередного обострения недовольства политикой грузинских властей, я понял, что заниматься только археологией не имею права. В 1989 году мощную акцию с требованием вернуть Абхазии статус союзной республики организовал Народный форум Абхазии, у истоков создания которого стоял и я, а в начале 1990-го я был избран его председателем. Это что-то вроде прибалтийских Народных фронтов.
На референдуме в 1991 году большинство населения Абхазии проголосовало за то, чтобы остаться в составе СССР, Грузия – за то, чтобы выйти. Так что уже тогда были юридические основания для того, чтобы нам разойтись. Поскольку это оказалось невозможно, мы предлагали грузинам различные формы государственного устройства – федеративную или конфедеративную. Но они предпочли силовое решение вопроса, то есть просто нас уничтожить. Воспользовавшись тем, что по Ташкентскому соглашению Грузии досталось много боевой техники и вооружения Советской армии, оставшихся в республики после развала СССР.
– Чем вы занимались во время войны?
– Я был верховным комиссаром нашей армии в ранге первого заместителя министра обороны.
– Мне здесь рассказывали жуткие случаи жестокого обращения грузин с пленными абхазами, в том числе и с женщинами.
– Существует множество доказанных фактов жестокости грузинских войск к нашим пленным, вопреки всем нормам международного гуманитарного права. Есть большое количество свидетельских показаний об издевательствах над гражданским населением в оккупированных городах и селах. В столице республики сожжено множество зданий, в том числе государственный архив. Были уничтожены все памятники абхазским деятелям, разграблено огромное количество домов и квартир.
– Но говорят, что и абхазы не оставались в долгу. Как следствие – тысячи беженцев, хлынувших из Абхазии в Грузию. Война закончилась 16 лет назад, но такое впечатление, что ненависть к Грузии и грузинам буквально висит в воздухе. Сам слышал, как люди требовали закрыть грузинские школы.
– Еще раз повторяю: Отечественная война 1992-1993 годов оставила кровавый след в нашей истории. Потери, которые мы понесли, для такого малочисленного народа являются невосполнимыми. Произошедшее в те годы мы квалифицируем как геноцид абхазского народа. Сложно найти семью, которую так или иначе не затронула бы та война. Во всем этом народ винит грузин, в том числе местных. Ведь когда началась война, подавляющее большинство грузин и мегрелов присоединилось к оккупационным войскам и повернуло оружие против абхазов, с которыми они до того жили бок о бок.
Что касается беженцев, то была война. Где война, там и беженцы. Никто никого специально не выгонял. Не мы начинали эту войну. Неизвестно, сколько еще потребуется времени, чтобы изменить отношение абхазов к грузинам. На мой взгляд, первым шагом в этом направлении мог бы стать отказ грузинского руководства от агрессивной риторики и признание независимости Абхазии.
– Такое даже представить невозможно.
– У Грузии нет ни исторического, ни юридического права требовать возвращения Абхазии. Не говоря уже о моральном – после того, что они с нами сделали.
– Допускаете ли вы возвращение Абхазии в состав Грузии, если там придет к власти другое руководство?
– Вопрос о статусе Абхазии был закрыт еще в 1999 году на всенародном референдуме, когда более 95 процентов населения проголосовало за создание независимого государства. Состоявшийся в прошлом году факт признания нашего государства еще более усилил наши позиции в этом вопросе. У нас был период совместного существования с грузинами в одном государстве, и ни чему хорошему это не привело. Абхазия и Грузия могут жить в мире и согласии лишь в качестве двух независимых государств.
– А возможно ли в будущем вступление Абхазии в состав России?
– Так у нас вопрос никто не ставил и не ставит.
– Слышал, как один местный житель негодовал по поводу того, что из Грузии в Абхазию поступают "Боржоми", фрукты. «От врага! Так за что сражались?!» – возмущался он. Значит, какие-то торговые отношения между Абхазией и Грузией все-таки существуют?
– На сегодня между нашими государствами нет никаких отношений. Единственный совместный экономический проект – это Ингури ГЭС, в рамках которого 60 процентов вырабатываемой электроэнергии достается Грузии, остальное нам. Дело в том, что, когда в 1970 году была построена эта ГЭС, плотина оказалась на территории Грузии, а станция обслуживания – на территории Абхазии. Что касается разговора, который вы слышали, то речь, видимо, шла о нашем Гальском районе, где проживает грузинское и мегрельское население, которое связано родственными узами с жителями соседнего Зугдидского района Грузии. Используя родственные отношения, часть жителей района провозит какие-то товары в небольшом количестве.
– Западный мир по-прежнему выступает за восстановление территориальной целостности Грузии.
– На уровне официальной риторики – да. Однако уже никуда не деться от того факта, что из 192 государств ООН два признали независимость Абхазии. (Третья страна, Венесуэла, объявила о признании независимости Абхазии и Южной Осетии на следующий день после интервью, 10 сентября. – Прим. А.Б. ) В эти дни наша правительственная делегация совершает поездку по странам Латинской Америки. Уже есть понимание существующей реальности, и со временем формулировки, несомненно, будут смягчаться. В частных разговорах нам уже сейчас говорят: да, наши правительства пока не признали вашу государственность, но с народом Абхазии сотрудничать можно и нужно. Не далее как сегодня утром у меня была беседа с представителями Австрии – интересуются возможностями сотрудничества в области туризма.
– А эстонским фирмам нашлось бы дело в Абхазии?
– Мы рады инвесторам из любых стран, и Эстония – не исключение. Существует множество направлений, по которым могли бы работать эстонские фирмы – сфера туризма, потенциал которой в Абхазии очень велик, сельское хозяйство, горнодобывающая промышленность, строительство и т.д.
– И все же признайтесь, – наверняка надеялись, что через год после того, как независимость Абхазии признали Россия, а затем Никарагуа, число признавших вас стран будет побольше?
– С точки зрения амбиций, да, хотелось бы, чтобы таких стран было больше. С прагматической же точки зрения для нас это непринципиально. Главное, что нас признала Россия – наш единственный стратегический партнер сегодня.
– В течение длительного времени Россия тоже выступала за территориальную целостность Грузии, фактически была на ее стороне, даже поддерживала режим санкций в отношении Абхазии. Есть обида на Россию?
– Я бы говорил не об обиде, а о непонимании той позиции, которую занимало прежнее руководство России. После окончания Отечественной войны 1992-93 годов Абхазия находилась на грани гуманитарной катастрофы. И в этих условиях, когда, казалось бы, мировое сообщество должно оказать помощь наиболее пострадавшей стороне, в 1996 году государства-члены СНГ по требованию Грузии ввели в отношении Абхазии торгово-экономические санкции. Пограничный режим, введенный на абхазско-российской границе, ограничил возможность передвижения граждан Абхазии, было запрещено ввозить большое количество товаров первой необходимости.
Сегодня мы искренне благодарны России за ту политику, которая проводится в отношении Абхазии в последнее время, за то, что Москва первой взяла на себя ответственность признать нашу независимость. Хотя, как мы знаем, это решение далось российскому руководству нелегко, оно было принято вопреки давлению со стороны мирового сообщества. Но это было единственно верное решение, которое позволило спасти южноосетинский и абхазский народы от уничтожения. Между нашими странами подписан договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи и ряд других важных соглашений, благодаря которым Абхазия встает на путь экономического развития. Россия взяла на себя ответственность и за безопасность Абхазии. Сейчас наши пограничники вместе с российскими коллегами оборудуют сухопутную абхазско-грузинскую границу в соответствии с самыми современными требованиями.
– Верите ли вы, что когда-нибудь Эстония признает независимость Абхазии?
– Тут многое зависит от позиции США, стран ЕС. В ближайшем будущем они вряд ли будут готовы это сделать. Но в более отдаленной перспективе все встанет на свои места. Так что и Эстония рано или поздно признает независимость Абхазии.
– Доводилось вам бывать в Эстонии?
– Да, неоднократно. И в Латвии, и в Эстонии. Красивая природа, приятные люди. Последний раз я был в Таллине на заседании ОНН – Организации непредставленных народов, одним из учредителей которой была Абхазия, а Эстония являлась членом. Так что опыт совместного пребывания в объединении народов, имеющих единые цели, у нас уже был.
Справка «ДД»:
Сергей Шамба - родился 15 марта 1951 года в Гудауте, окончил истфак Тбилисского пединститута (1973), работал в обществе «Знание», в Абхазском институте языка, литературы и истории, доктор исторических наук (1998),автор четырех научных книг. Председатель Народного форума «Айдгылара» («Единение») (1990-1992), депутат парламента Абхазии, председатель комитета по культуре, науке, образованию (1991-1996), первый заместитель министра обороны (1992-1993), полковник в отставке, председатель Фонда культуры Абхазии (1996-1997), министр иностранных дел Абхазии – с мая 1997 года (министерство учреждено 17 мая 1993 года), владеет абхазским, русским, английским и французским языками, женат, имеет сына и дочь.
