Санкт-Петербург – город, где в октябре 1917 года произошел большевистский переворот (так это событие в первые годы называли сами члены РСДРП), в полной мере испытал суровость политических репрессий. В память о многочисленных жертвах коммунистических времен активисты петербургского «Молодежного Яблока» 30 октября провели серию пикетов. Участники акции держали плакаты с фотографиями погибших правозащитников (Натальи Эстемировой, Анны Политковской, Станислава Маркелова), а также осужденных по обвинению в шпионаже ученых Игоря Сутягина и Валентина Данилова.
Альтернативную акцию провели на набережной Робеспьера у памятника жертвам политических репрессий активисты прокремлевской организации «Молодая Гвардия Единой России». Изначально они подавали заявку на митинг с участием нескольких тысяч человек, но дело закончилось пикетом из восьми «молодогвардейцев». Активисты движения, обращаясь к прохожим, призывали не путать достижения советского народа со сталинскими репрессиями, и назвали Михаила Ходорковского и Платона Лебедева не жертвами нынешней власти, но «откровенными преступниками», а их защитников – «провокаторами». Что, впрочем, не помешало «младоединороссам» предложить своим политическим оппонентам вместе возложить букет гвоздик к памятнику жертвам политических репрессий. Предложение было принято.
Примерно в то же самое время на другом берегу Невы рядом со зданием, известным, как Дом политкаторжан, состоялся митинг, где выступали диссиденты советских времен. Известный правозащитник, узник Гулага, депутат трех созывов Государственной Думы РФ Юлий Рыбаков подчеркнул: «Считается, что многие из тех, кого принято считать жертвами советской власти, пострадали ни за что. Это не совсем так. Среди репрессированных было немало активных противников режима, которые знали, на что они идут, и что их за это ждет».
Вскоре после митинга у Дома политкаторжан в расположенном поблизости Музее политической истории России состоялось открытие выставки «Неспетая песня Михаила Нарицы». Выставка осуществлена совместно с Международным просветительским центром М. Нарицы в латвийском городе Резекне и Мемориальным музеем М. Нарицы. Она приурочена к столетию со дня рождения художника, писателя, правозащитника.
Присутствовавший на открытии выставки Юлий Рыбаков, признал, что впервые услышал имя Михаила Нарицы лишь накануне. «Хотя, возможно, нас водили одними и теми же коридорами Большого дома на Литейной проспекте, и мы в разные годы делили одни и те же камеры предварительного заключения», – добавил правозащитник.
А вот его коллега и единомышленник – член правления петербургского общества «Мемориал» Вячеслав Долинин – рассказал, что впервые прочел произведения Михаила Нарицы еще в 70-е годы. «Особенно большое впечатление на меня произвела повесть «Неспетая песня». Там рассказывается, как молодой человек, воспитанный в комсомольских традициях 30-х годов, узнает от своих родственников-крестьян о том, как они пострадали от раскулачивания и насильственного насаждения колхозов. А к 90-летию со дня рождения Михаила Александровича Нарицы я написал статью о нем», – сказал Вячеслав Долинин, отсидевший в Гулаге «за распространение антисоветской литературы» с 1982 по 1987 год.
Сам же Михаил Александрович Нарица в годы советской власти четыре раза был осужден и столько же раз реабилитирован. В 1960 году, имея за спиной две судимости по политическим статьям, он пишет письмо Хрущеву, в котором есть такие строки: «У нас художникам не разрешается самостоятельно мыслить, им разрешается только пользоваться готовыми формулами казенного мышления. Поэтому художники бессильны что-либо сделать кроме поверхностных и посредственных иллюстраций к истории партии». За это письмо, и за публикацию на Западе повести «Неспетая песня» Михаил Нарица был арестован в третий раз и приговорен к лечению в психиатрической клинике на Арсенальной улице в Москве, где он познакомился, в частности, с генералом Петром Григоренко, математиком Александром Есениным-Вольпиным, правозащитником Владимиром Буковским. О его четвертом аресте в 1975 году мир узнал благодаря А.Д. Сахарову, после чего на Западе началась массовая компания за освобождение Михаила Нарицы. Правозащитник скончался в получившей независимость Латвии 7 марта 1993 года.
Юлий Рыбаков вспомнил, что сам он получил срок за начертанную в 1976 году на стенах Петропавловской крепости фразу «Вы распинаете свободу, но душа человека не знает оков», и добавил, что таковой была и душа Михаила Александровича Нарицы.
Все пришедшие на открытие выставки в Музей политической истории получили в подарок книгу М. Нарицы «Конец или начало?», изданную в Санкт-Петербурге в 1996 году. Сейчас оставшиеся экземпляры хранятся в доме-музее писателя в Резекне. Книге предпослан эпиграф из высказывания самого Михаила Нарицы: «Не смотреть, а видеть, не слышать, а понимать…»
