Поутру после Нового года мы проснулись в другой стране – в стране, переставшей быть членом ядерного клуба. Не стану сыпать соль на рану - разглагольствовать, как случилось, что была выведена из эксплуатации станция, обеспечивавшая даже с одним реактором до 70-80% внутренней потребности всего литовского государства. Ведь ничего уже не исправишь. Да и говорено на эту тему предостаточно. Важнее понять, в каком положении мы сегодня оказались. И чего можно ожидать в ближайшее время.
Cитуация
Когда в СМИ появилось сообщение о том, что из-за разногласий Москвы и Минска РАО ЕЭС может прекратить транзит энергии и подачу её в Балтию, министр энергетики Литвы Арвидас Сякмокас поспешил успокоить граждан, что в любой ситуации без электричества мы не останемся.
И это – факт. Потому что, если сложить все имеющиеся в стране мощности станций, а это, помимо Электренской, две вильнюсские, две каунасские (в том числе гидростанция), Круонскую, Панявежскую, Клайпедскую, Мажейкяйскую и другие, включая малые ГЭС и «ветряки», то их общий потенциал составит 12 млрд. кВтч, в то время как потребность – 9,1 млрд. кВтч.
Другой вопрос, что если их задействовать и перейти на полное самообеспечение, то стоимость энергии возрастёт больше, чем на объявленные 30%. Потому что многие из них физически и морально устарели, и себестоимость производства на них намного (в разы) выше, чем на современных станциях. Только одна Электренская станция могла бы покрыть более 70% внутреннего спроса, но на ней из восьми блоков сегодня модернизированы и переведены на газ только два (7 и 8-й)– мощностью по 300 мегаватт(МВ). Ещё один блок мощностью 400 МВ строится, себестоимость на нём обещает быть на 30% ниже, чем на этих двух, но он вступит в строй только через три года. Вот почему правительство решило часть энергии закупать на внешнем рынке, цены на котором значительно ниже, чем при использовании местного устаревшего оборудования. После «разбавления» ею относительно дорогой энергии собственного производства удалось сбить цены до объявленного нынче уровня. В результате они выросли не в разы, как нас пугали, а «только» примерно на треть.
Поставщики
За последнее полугодие определился круг стран-поставщиков, который достаточно ограничен тем объективным фактом, что Литва и Балтия в целом (Балтийское кольцо) являются частью советской, ныне – российской энергосистемы и имеют единственный пока выход за его пределы – в Скандинавию, причём не прямой, а через эстонско-финский кабель «Estlink». Строительство собственного подводного кабеля через Балтийское море в Швецию пока лишь проектируется.
Также пока Литва (и Балтия в целом) отрезаны и от западноевропейского рынка энергии. Тут ситуация ещё более неопределённая. Переговоры о строительстве соединительной электролинии с Польшей ведутся с середины 90-х годов, но по сей день реально ничего не сделано. Хотя для реализации проекта уже создано совместное польско-литовское предприятие, а ЕС выделил на это финансовую поддержку, работа отнюдь не кипит. Не стану углубляться в эту сложную тему, но, если в самых общих чертах, то причиной пробуксовки является отсутствие интереса к этому проекту с польской стороны. Несколько лет назад он был подогрет перспективой строительства новой АЭС в Литве, что позволило бы Польше забирать часть дешёвой энергии для снабжения своих восточных районов и экспорта. Но по мере того, как по разным причинам у соседей-партнёров по проекту угасает к нему интерес, пропадает желание и к строительству «электромоста» в Польшу.
Поэтому реально вырисовывается (и уже действует) круг «доноров», в который, помимо Скандинавии и России, входят Беларусь (0,3-2), Украина(0,8-1,5), Латвия(0,1-0,2), Эстония(0,9-1). В скобках в тераваттчасах указаны их возможности по данным, полученным «Обзором» из «Lietuvos energija».
Но и здесь не всё просто. Возможности Латвии, как мы видим, весьма ограниченные. В основном её энергия пойдёт на снабжение Игналинской АЭС, договор с которой недавно подписан. По иронии судьбы ИАЭС теперь из энергопроизводителя стала энергопотребителем, и будет оставаться им ещё очень долго. Ведь даже после того, как начнётся демонтаж самого здания АЭС (не ранее 2020 г.), останутся могильники для хранения ядерных отходов, на функционирование которых будет расходоваться энергия.
Пока неясна ситуация с Украиной. Хотя ещё полтора года назад Виктор Ющенко в порыве благодарности за поддержку заявил своему другу Валдасу Адамкусу, что Литва может получать электроэнергию с Украины столько, сколько пожелает, это лишь риторика. Потому что энергию нужно ещё доставить, а путь лежит через Беларусь. Почти год велись безуспешные переговоры на тему транзита энергии с Украины, причём, в отличие от дипломатов, директор «Белэнерго» Павел Якименко без обиняков говорил, что он - против. И только после неожиданного сентябрьского визита Александра Лукашенко белорусский МИД устами министра Сергея Мартынова объявил, что препятствий не будет. А 6 ноября с «Ukrenergy Trade ZRI» был подписан договор.
Но что это был за договор… По сути, это был лишь некий «протокол о намерениях», в котором говорилось о возможности приобретения в год до 0,735 твч, а если потребуется, «то и больше». Но, как стало известно на днях из интервью Сякмокаса, пока Украина ничего не поставляет, так как для этого ещё требуется долгосрочный нормальный договор. Как будут складываться отношения с Беларусью в части транзита – тоже вопрос.
Кстати, как писали украинские СМИ, эта энергия, хотя она будет передаваться и по методу взаимозачета, всё равно будет облагаться мздой за транзит. Назывались даже цифры – не стану называть, подозревая, что они могут быть завышенными. Как бы то ни было, вряд ли украинская энергия, пропущенная через Беларусь, будет дешёвой. Так что реальных участников рынка пока только трое – Россия, Беларусь (договор с ней подписан 9 октября) и Эстония (Скандинавия).
Биржа
С нового года в литовской практике торговли энергией появился новый механизм – энергобиржа. Практически это означает, что значительная часть энергии будет продаваться по рыночным, то есть постоянно меняющимся ценам. Пока этот сектор не распространяется на массового бытового потребителя и касается только примерно полутора тысяч предприятий, но в перспективе 2015 года постепенно втянет в рыночные условия всех потребителей.
Поэтому неплохо хотя бы в самых общих чертах знать, как функционирует новый механизм. Наша биржа, названная «BaltPool», действует по правилам скандинавской электробиржи «NordPool». Суть её в том, что продажа осуществляется на аукционной основе в следующий день по ценам и заказам текущего дня. При этом цены могут меняться каждый час – в зависимости от спроса и предложения.
Участниками этого аукциона, с одной стороны, являются предприятия-производители и поставщики, такие, к примеру, как «Lietuvos energija», «Vilniaus energija», «Latvenergo prekyba» и т.д. (их число всё время растёт, и на 8 января достигло 30-ти), с другой – предприятия, которые покупают энергию.
Механизм действия аукциона прост – оператор выстраивает продавцов в очередь по ценам от минимальных к максимальным, а покупателей – в обратном порядке. Соответственно в течение часа (а в итоге - и дня) уходят те партии энергии, цена которых не превышает самой высокой цены покупателей, объявленной заранее. И так – каждый час. Идёт конкуренция – купец, видя, что его цена не позволила продать, вынужден в следующем часе снизить цену, и, наоборот, покупатель, видя, что ему с его ценой не достаётся, вынужден поднимать цену. В конце дня выводится средневзвешенная по часам цена, и она служит ориентиром для обеих сторон – продавца и покупателя - при формировании своих предложений на следующие торги.
Первый аукцион прошёл 31 декабря, то есть реальная продажа совершилась 1 января. Что показали первые итоги торговли? Они были приятным сюрпризом – хотя цена росла, и в четверг достигла 14,2 центов за квч, она была ниже, чем прогнозировала Госкомиссия по контролю за ценами и энергетикой (15,5 центов), и значительно ниже, чем на скандинавской бирже «NordPool».
Впрочем, этому есть свои объяснения. По мнению академика Ю. Вилемаса, возможно, на первых порах поставщики демпингуют. Кроме того, Россия и Беларусь праздновали Рождество и Новый год до 10 января, поэтому спрос на энергию упал - это тоже могло повлиять на уровень цен. Как считает заведующий отделом электроэнергии Госкомиссии по контролю за ценами и энергетикой Робертас Станюлис, неделя – слишком малый срок, чтобы цены сформировались. Так что – посмотрим!
Головные боли
Вывод из эксплуатации станции вовсе не означает, что она ликвидируется как предприятие. Как совокупность зданий, разнообразного оборудования и специалистов она продолжает работать, и будет работать ещё долго. Как сообщил в своём интервью директор ИАЭС Виктор Шевалдин, в ближайшие годы здесь будут заняты не менее двух тысяч человек. А сама станция, вместо производителя энергии, станет её потребителем, и её содержание будет обходиться очень недёшево. Например, в этом году – примерно 315 млн. литов.
Работа станции отныне состоит в том, что, во-первых, снос самого здания начнётся не ранее, чем в 2020 году. До этого на ней будет обеспечиваться режим безопасности, поскольку в бассейне её второго блока находятся отработанные стержни с ядерным топливом, а сама она должна обогреваться, в её помещениях будут функционировать системы контроля и энергообеспечения и т.д.
Во-вторых, близ станции идёт строительство могильников для захоронения её отходов – более 18 тыс. кассет с отработанным топливом и оборудования, которое в режиме своей работы стало радиоактивным.
С этими могильниками – отдельная история. Почему их начали строить совсем недавно, а не пять-десять лет назад? Этот вопрос сейчас задают все – от президента до СМИ. Ведь известно, что договор о строительстве могильника для отработанного топлива с немецким консорциумом заключён ещё в январе 2005 года. В ноябре того же года с ним был подписан договор о проектировании и строительстве хранилища для радиоактивных отходов.
Однако, генподрядчика – им стало литовское предприятие «Ranga IV» немцы выбрали лишь в августе 2008 года. В результате строительство хранилища для отработанного топлива затянулось на 31 месяц, и по уточнённому этой весной графику должно быть построено лишь в конце марта 2011 года.
Второй проект запаздывает, по некоторым оценкам, года на три. Кто виноват в этом – Европейский банк реконструкции и развития, фнансирующий строительство, проектировщики или, может быть, строители? В этом разбирается сейчас Госконтроль. И тут, похоже, пахнет большим скандалом. Кстати, Госконтроль уже давно предупреждал правительство о необходимости строгого контроля за использованием средств, связанных с закрытием станции. Ведь если ЕС обнаружит, что они использовались нерационально (и не дай бог, куда-то утекли), то финансирование вполне может быть урезано. Речь идёт о двух источниках. Первый – Международный фонд поддержки прекращения эксплуатации станции (МФППС), направивший нам в 1999-2006 годах 529 млн. Евро. А перевод ещё 837 млн. евро предусмотрен до 2014 года.
Проверкой, как эти деньги использовались, уже занимается Европейская аудиторская палата. И есть вполне резонные предположения, что выводы её будут негативными. Хотя бы потому, что проволочка со строительством могильников (одного на 2,5, другого – на 3 года) непременно приведёт к его удорожанию.
Второй источник – фонд закрытия ИАЭС, создан в 2001 году и формировался уже за счёт наших с вами средств – взносы в него калькулировались в цену электроэнергии. В 2005 году Госконтроль проверил и установил, что средства из него - 19 из 60 млн. литов использовались отнюдь не по назначению – на ремонт туалетов в Зарасайском самоуправлении, строительство цеха по производству кексов «шакотисов» и т.п. Очевидно, местные власти столь широко и вольно трактовали понятие «закрытие станции». А правительство с этим согласилось – во всяком случае, никто из местного начальства тогда не пострадал.
И ещё одна тема, которой стоит коснуться хотя бы вскользь - как будет выглядеть в новой схеме Круонская гидроаккумуляционная станция. Ведь в силу механизма своей работы, когда создаётся дешёвая энергия в пиковое (дневное) время благодаря тому, что всю ночь вода из нижнего бассейна закачивается в верхний, чтобы хлынуть на лопасти турбины днём, требует, чтобы ночью станция сама получала дешёвую энергию. Только при этом условии её можно с выгодой продать в пиковый период. Не случайно она и задумывалась в органической связке с ИАЭС с её дешёвым электричеством. Кто теперь её заменит, чтобы гнать воду ночью в верхний бассейн? Если круонскую энергию прежде покупала даже Россия, то кто станет покупать её при нынешних ценах?
Вопрос риторический, и, думается, станет ещё одной «головной болью» для энергетиков. Как тут не вспомнить, что в своё время – в начале 200О-х А. Чубайс предлагал продать эту станцию России, чтобы обеспечивать её работу за счёт Смоленской АЭС. Естественно, получил отказ. Как поведёт себя Литва в ситуации, когда Круонская ГАЭС станет бесполезной – большой вопрос.
Попытка резюме
Бодрые заявления наших политиков, что появление биржи и либерализация рынка энергии – шаг к энергетической независимости вызывает у специалистов лишь горькую усмешку. Ведь, в принципе, рынок Литвы, если исключить маленький ручеёк эстонско-скандинавской энергии, ограничен одним кольцом, замкнутым на Единую российскую энергосистему, а возможности присоединения к нему – наличием 12-ти электролиний: четырьмя она соединена с Латвией, пятью – с Беларусью и тремя – с Калининградской областью. Для специалиста это означает, что энергия, поступающая, скажем, по Смоленскому кольцу, не будет иметь национального брэнда – неважно, придёт она из России, Украины или Беларуси. Расчёты производятся по счётчикам на границах.
И это состояние – перспектива достаточно длительная. Даже если к 2015 году будут построены «электромосты» в Швецию и Польшу, до выхода на западноевропейский рынок ещё далеко. Ведь для того, чтобы получать энергию, скажем, из Германии или Франции, потребуется ещё синхронизировать наши сети с европейскими. А это длительный и дорогостоящий этап. Кстати, как и в истории со строительством новой АЭС, Россия и здесь подпирает: в Брюсселе при активной поддержке Германии уже рассматривается возможность включения Калининградской области в единую энергосистему Европы, что создаёт основание и для синхронизации систем.
