Ключевой год правления Медведева: мнения экспертов

Благодаря экономическому кризису и трезвой оценке Медведевым реальных проблем России, страна пробудилась от вызванной самодовольством апатии. Общество перестало считать возврат к прежней ситуации надежным путем к процветанию. Люди начинают хотеть перемен, хотя все еще слабо представляют себе, какую форму эти перемены должны принять, и какую цену придется за них заплатить лично им.

Перед страной были поставлены умеренно амбициозные цели - экономическая модернизация и перевод от нефтяной экономики к инновационной, – получившие широкую общественную поддержку, причем, неожиданным образом, в ряде случаев, даже в кругах убежденных либералах. Сейчас у программы Медведева нет серьезных политических оппонентов.

Судя по всему, президент начал назначать правильные кадры на правильные места, создав личный кадровый резерв, позволяющий ему ставить своих людей на высокие государственные посты. Он также заставил высокопоставленных чиновников нести ответственность за провалы в подведомственных им областям. Министерство обороны и Министерство внутренних дел теперь стали увольнять генералов за серьезные злоупотребления и случаи коррупции среди подчиненных. Причем происходящее нельзя назвать «чистками» - это всего лишь возвращение к нормальной ответственности, которому очень способствуют интернет-технологии, и чувствительность президента к общественному недовольству.

Своими словами и действиями Медведев постепенно направляет корабль российского государства на правильный курс. Однако сохранит ли он власть на достаточно долгий срок, чтобы завершить те задачи, которые перед собой поставил? Что произойдет с его проектом модернизации, в том числе и в политической сфере, если они с премьер-министром Владимиром Путиным «решат между собой», что в 2012 году Медведев не будет избираться на второй президентский срок? Как Медведев будет справляться с этим «альбатросом, повешенным ему на шею»? Каковы будут приоритеты его деятельности в 2010 году? Каких политических реформ мы можем (или даже должны) ожидать от него в ближайшее время?

Влад Иваненко, экономист (Ph.D.), Оттава, Канада:

Работая над темами, связанными с экономическим развитием России, я часто прихожу к выводу, что главная проблема этой страны заключается в нехватке национального единства в отношении тех целей, которые страна должна преследовать. Эту нехватку можно объяснить многими причинами - от ненормально высокого уровня межличностного недоверия, который был выявлен в стране в ходе международных исследований, и до общего безразличия людей к тому, что происходит по соседству. Однако с практической точки зрения, прокладывать маршрут до точно не обозначенной на карте цели – это настоящий ночной кошмар.

В этом контексте, цели, которые предположительно ставит президент Медведев (экономическая модернизация и перевод от нефтяной (экспортной) к инновационной (ориентированной на внутренний рынок) экономике) могли бы стать настоящей находкой, если бы он только формулировал их не столь туманно. В своей последней работе я постарался продемонстрировать, что «инновации» и «экспорт углеводородов» не обязательно противоречат друг другу. Инновации вполне можно внедрять и в экономике, основанной на природных ресурсах, – скажем, изыскания и бурение на шельфе требуют весьма развитых технологий. Само по себе слово «модернизация» также бессмысленно, так как оно только свидетельствует о недовольстве определенных людей сложившейся ситуацией, но ничего не говорит о том, чего они хотят добиться взамен. Эта неопределенность заставляет эксперта невольно ступать на скользкий путь попыток по косвенным свидетельствам вычислить, что именно российская элита, включая Медведева и Путина, имеет в виду, когда выдвигает программы под такими названиями, как «Россия, вперед!» или «план Путина».

Меня в первую очередь интересует не то, что говорят оба лидера, а то, какие формы «модернизация» и «инновации» могут принять в России. Для того, чтобы произошел социальный сдвиг, необходимы три компонента. Во-первых, общество в целом должно понять и поддержать новую программу. Во-вторых, необходимо наличие эффективной и заслуживающей доверия управленческой команды. И, наконец, нужны соответствующие ресурсы. Что у двух основных кандидатов на то, чтобы занять в 2012 году пост президента, с этими тремя пунктами?

Судя по моему прошлому опыту, я не верю, что россияне могут в общенациональном масштабе придти к согласию по вопросу о том, как должна действовать страна в ближайшем будущем. Более вероятно для них достичь консенсусов по ряду более приземленных вопросов, актуальных на региональном или муниципальном уровне. В этом отношении «вертикаль власти» премьер-министра Путина менее перспективна в плане социальных сдвигов, чем принцип равноудаленности чиновников, который, по-видимому, предпочитает президент Медведев.

Во время своего президентского срока, Путин поручал модернизационные программы госкорпорациям, руководство которых назначалось федеральным правительством. Иерархически организованные сотрудники этих корпораций, по-видимому, больше интересовались накоплением и дележом ресурсов в личных целях, а не исполнением роли «национальных компаний-лидеров». Во всяком случае, ни о каких технологических прорывах, достигнутых в «Роснано» или в других государственных компаниях мне неизвестно. В отношении же президента Медведева, хотя я и верю словам Фролова о том, что он начал «начал назначать правильные кадры на правильные места», однако прежде чем выносить собственное суждение, я все же предпочел бы получить больше информации о том, что это за места.

Напоследок, следует сказать об имеющихся ресурсах. Хотя в современном российском политическом дискурсе экспорт сырой нефти – совсем не модная тема, в среднесрочной перспективе он останется основным ресурсом, на котором могут базироваться российские «модернизационные» и «инновационные» программы. Это значит, что можно ожидать, что прибыли энергетических компаний будут использоваться для финансирования поддерживаемых государством программ инвестиций. В этом отношении позиции Путина и Медведева, на мой взгляд, в целом сходятся: оба они выступают за относительно высокие налоги на доходы от углеводородов.

Завершая это импровизированное упражнение в сопоставительном анализе и прогнозировании, я рискну предположить, что Медведев в большей степени способен осуществить программу модернизации (если, конечно, страна сможет ее выбрать), чем Путин, а приоритетными для президента Медведева задачами на 2010 год будет ясно обозначить цели, стоящие перед новыми управленческими командами, и найти необходимые ресурсы для проектов, которые этим командам предстоит осуществлять.

Этан С. Бергер (Ethan S. Burger), адъюнкт-профессор Центра права Джорджтаунского университета, Вашингтон:

Когда я захожу на сайт президента Дмитрия Медведева и в его блог, меня всегда поражает то, какое плотное у него расписание, и то, насколько широким кругом вопросов он занимается. Разумеется, президент Медведев возглавляет целую команду, в которой немало способных людей, практически наверняка поддерживающих ту политику, за которую выступает Медведев. Тем не менее, мне кажется, что премьер-министр Владимир Путин специально заваливает его работой и «перегружает» его, чтобы он не мог посвятить внимание ни одной из конкретных проблем или наборов взаимосвязанных вопросов, а также не смог создать собственную политическую базу. Разумеется, я могу и ошибаться. Может быть, два лидера уже давно договорились о том, что в будущем они поменяются должностями.

В самом деле, Медведева следует поздравить с тем, что он ясно продемонстрировал, что возвращение России к прошлому нежелательно, как с политической, так и с экономической точки зрения (неизвестно, понимает ли это Путин). Трудно забыть о том, что, когда утонула российская подводная лодка «Курск», Путин не прервал свой отпуск, а впоследствии попытался частично возложить вину на катастрофу на иностранцев. Сейчас, пиарщики российского премьер-министра работают явно лучше, однако ему все равно не хватает интуиции и дальновидности Медведева.

В то же время, хотя Медведев может произнести хорошую речь о том, что необходимо действовать решительно (например, изменить систему управления государственными компаниями и покончить с клановым капитализмом), перед ним стоит слишком много задач при явном дефиците ресурсов. Более того практическое отсутствие в России агрессивных независимых СМИ и массовых неправительственных организаций, которые могли бы заставить российского президента сконцентрировать внимание на нескольких ключевых вопросах, позволяет ситуации в ближайшей перспективе оставаться прежней. Медведев добился небольших успехов в своей антикоррупционной кампании, но она, судя по всему, ведется очень избирательно.

Тот факт, что Медведев находится на виду, не означает, что Путин с союзниками не продолжают заправлять делами. Я не слышал ни об одном государственном чиновнике, на которого завели бы уголовное дело за нарушение прав российских граждан, и которого посадили бы за это в тюрьму. Я не слышал о том, чтобы велась серьезная проверка представленной российскими госслужащими информации о доходах и имуществе, которая привела бы к наказанию нарушителей закона. Зато, насколько мне известно, несмотря на то, что российский Верховный суд признал, что права Платона Лебедева были нарушены, ни он, ни Михаил Ходорковский не получили ни помилования, ни даже досрочного освобождения.

Было бы прекрасно, если бы президент Медведев доказал, что скептики неправы. Пока его действия об этом не свидетельствуют. Медведеву не нужен человек вроде Ральфа Надара (Ralph Nadar), который бы говорил ему, что необходимо сделать; ему нужно, чтобы российский народ заставил его осуществить хорошо продуманные программы, соответствующие его заявлениям. Если постараться, можно вспомнить целое множество актов насилия, связанных с политическим недовольством нынешним состоянием страны, неприемлемым уровнем преступности и нежеланием правительства ввести адекватные меры по противостоянию эпидемии СПИДа и потребления героина.

Владимир Беляев, президент Института глобального общества, Сан-Франциско (штат Калифорния):

Россия, как и весь остальной мир, посвятит 2010 год восстановлению после глобального финансового кризиса. Восстановление будет идти постепенно и может периодически перебиваться сбоями рынка – например, вызванными последствиями падения цен в секторе коммерческой недвижимости.

Как считается, период восстановления будет длиться с 2010 года примерно по 2012 год- ровно всю вторую половину текущего президентского срока Медведева. Российский президент, удачно проведший, минуя ловушки, страну через кризис в 2009 году, в 2010 году и далее будет, несомненно, занят насущными задачами восстановления экономики.

Таким образом, предположение о том, что 2010 год будет ключевым в указанном Фроловым смысле, скорее всего, не совсем верно. Речь не идет о том, что в этом году российские программы модернизации не будут работать. Но кроме них существуют еще реформы глобальной финансовой архитектуры, развитие механизмов европейской безопасности, переговоры по новому Договору СНВ и его ратификация, иранская проблема и масса других серьезных вопросов, не ограниченных 2010 годом. В определенном смысле, 2010 год будет самым обычным годом периода ускоренных глобальных перемен. Насколько он будет более «ключевым», чем 2010, 2009 или 2011 годы – вопрос спорный. Скорее всего, это очень субъективно.

Стоит еще раз отметить, что российская программа модернизации – это не некий краткий антракт, за время которого в стране из ниоткуда возникнут инновационная экономика и обновленная a политическая системаs. Предполагается, что модернизация страны России займет около 20 лет. Трансформации подобного масштаба обычно осуществлялись в прошлом и осуществляются в наше время примерно за такой срок.

Первоначальные основы для российской модернизации были заложены в 2008 и 2009 годах. Хотя некоторые результаты уже заметны (что подтверждает ее концепцию), было бы неразумно ждать каких-то прорывов уже в 2010 году – всего через год после того, как была сформулирована концепция. 2010 год должен уйти на тщательный анализ, разработку процесса, уточнение целей и сбор сил для следующих двух десятилетий работы.

Российская модернизация должна начаться с «кадрового вопроса», то есть с вопроса о том, как найти, обучить, наделить полномочиями и использовать необходимые человеческие ресурсы, а также с вопросов о том, как ставить достижимые цели, как стимулировать инновации и как придать им реальную экономическую ценность.

Многие политики надеются, что в планах модернизации будут задействованы некоторые элементы радикальной либеральной идеологии. Безусловно, модернизация неизбежно будет включать в себя социальные и институциональные перемены, в том числе и в политике - достаточно вспомнить эпоху «Великих реформ» при царе Александре II. Однако из этого не следует, что эти социальные, политические и институциональные перемены будут следовать программе радикального либерализма. Более вероятен вариант столыпинского «либерального консерватизма», который довольно далек от идеологии либерального лагеря современной российской политики.

Существует вполне обоснованное мнение о том, что радикальный либерализм совершил в России политическое самоубийство, и именно это и служит истинной причиной постоянных неудач российских либеральных политиков на выборах. Модернизация не сможет это исправить.

Таким образом, нет практических причин ожидать, что программа российской модернизации будет претворять в жизнь идеологию радикального либерализма, и тем более нет оснований этого требовать. Демократия основывается на воле большинства граждан, и предложения включить исключительно туманные, узкие и зачастую необоснованные претензии крайне узкой группы радикально настроенных личностей в широкий и сложный национальный проект нельзя считать ни реалистичным, ни полезным.

Если судить, основываясь на текущем состоянии дел, можно заключить, что 2010 год будет для Медведева не более «ключевым, чем 2008, 2009 или 2011 годы.

Профессор Стивен Бланк, военный колледж армии США, Карлайл-Бэррэкс (штат Пенсильвания):

Я отношусь к этим тенденциям с большим скептицизмом, чем Фролов. Даже при Путине многие признавали, что России необходимо избавиться от избыточной зависимости от нефти и газа. И, хотя экономический кризис ослабевает или уже ослаб, нельзя сказать, чтобы в российской политике произошли решительные перемены.

Во-вторых, та «нормальная ответственность», о которой пишет Фролов – это не ответственность правительства перед законом, которая одна могла бы навсегда искоренить подобное позорное поведение. Несмотря на то, что эти увольнения, возможно, вселили некий трепет в менее высокопоставленных чиновников, сама структура власти сохраняется в неприкосновенности.

В-третьих, сами по себе призывы к инновациям – это только лозунги, а не программа действий. Таким образом, нет ничего удивительного в том, что общество плохо представляет себе, в каком направлении оно движется – правительство до сих пор не ответило на этот вопрос.

По мере того, как приближается 2012 год, нам следует ожидать появления более явных признаков борьбы (хотя вряд ли открытой - скорее всего, будет нечто более смутное), вокруг выборов и будущего курса страны.

Вмешательство Путина 29 декабря в переговоры по СНВ, как и его предыдущие внешнеполитические комбинации, направленные против Медведева, (например, истории с ВТО, латиноамериканской политикой, взятием энергетической политики на азиатском направлении под контроль Игорем Сечиным), означает, что мы еще некоторое время не увидим стабильной или хотя бы предсказуемой политики ни по одному из подобных вопросов.

При этом очевидно, что экономика страны нуждается в решительных мерах, но крайне маловероятно, что они пройдут легко, если вообще будут осуществлены.