А у нас на всех уровнях все никак не могут остановиться. Что ни событие, то опять начинаются все эти болезненные искания некой общей «славянской идентичности». Естественно, с постоянными призывами, вроде: «все славяне (православные) должны жить вместе», или: «надо крепить единство славянских (православных)народов». Как правило, все эти попытки заканчивается обвинениями соседей в «предательстве национальных интересов»...
Когда я вернусь, Я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит в меня и заплещется в сердце моем...
А.Галич «Когда я вернусь»
Случилось это двадцать лет тому назад, более чем за год до официального распада СССР. Ранним дождливым утром 9 сентября 1990 года одетый в светское платье православный священник Александр Мень вышел из дома и привычной за много лет тропой поспешил на электричку, отходившую в 6-40 от платформы Семхоз, что неподалеку от подмосковного Загорска. Как обычно, он направлялся на воскресную службу в свой храм, расположенный в Новой Деревне Пушкинского района. Неожиданно из густых зарослей, обступивших с обеих сторон узкую асфальтированную дорожку, возникли двое. Как только отец Александр поравнялся с ними, незнакомцы сначала его пропустили вперед, а затем зашли сзади и стали его хладнокровно нагонять. Приблизившись на расстояние вытянутой руки, один из них выхватил из-под полы некий предмет (небольшой топор или острозаточенную армейскую саперную лопатку) и нанес им священнику сокрушительный удар в голову. Отец Александр, обливаясь кровью, рухнул в траву. Убийцы быстро подняли портфель, выпавший из рук жертвы, прибавили шагу и вскоре спустились на железнодорожную платформу. Уже слышался шум электрички, идущей со стороны Загорска.
У противоположной платформы что-то искали двое милиционеров... Но вот электричка остановилась, и оба убийцы исчезли в одном из вагонов.... Спустя несколько минут священник все же пришел в себя, с трудом поднялся, и, несмотря на страшную рану, продолжил путь к платформе. Однако, подходя к лестнице он обнаружил, что в его руках нет портфеля. Превозмогая боль он вернулся и растерянно начал его искать, не обращая внимания на струящуюся из рассеченного затылка кровь. Подошедшие женщины, спешившие в Троице-Сергиеву Лавру, узнали его и, испугавшись, предложили помощь. «Не надо, я сам...» - ответил он...
Не найдя портфель, изнемогая от нестерпимой боли, священник побрел в сторону дома. Кровь уже пропитала всю его одежду и крупными каплями сочилась на дорожку. Все же он дошел до дома и обессилено рухнул у ворот. Собаки, узнав хозяина, не залаяли. Воцарилась тяжелая тишина, изредка прерываемая тяжелыми хриплыми стонами... Спустя некоторое время жена священника вышла во двор, но не узнала мужа и побоялась открыть калитку. Однако она тут же вызвала «скорую помощь», которая прибыла минут через десять. Увы, было поздно, врачи уже ничем не могли помочь отцу Александру Меню, скончавшемуся от огромной кровопотери... Это убийство тогда всколыхнуло всю страну. Президент России Борис Ельцин заявил, что берет расследование под свой личный контроль, была создана специальная высокая комиссия, но... До сих пор это преступление так и не раскрыто. В прессе неоднократно звучали версии, что убийство А.Меня - дело рук КГБ или каких-то других секретных спецслужб, и это очень похоже на правду. Чем же был так знаменит простой сельский священник, удостоившийся такой мученической смерти? Без всякого преувеличения это был великий богослов, выдающийся проповедник Христианства, крупнейший библеист, блестящий публицист, историк и писатель мирового уровня. Еврей по крови, А.Мень родился в 1935 году, и очень рано почувствовал в себе христианское призвание. Уже в юношеские годы он набросал план большинства своих будущих книг. За связь с церковью будущего отца Александра исключили из института перед самыми госэкзаменами, и в тот же год он был рукоположен в сан дьякона, а позже принял священство.
А.Мень прослужил около 20 лет в крохотной церкви в Новой Деревне под Москвой. Еще в 70-ые годы отец Александр вел проповеди «за пределами церковной ограды», что в те времена было строжайше запрещено. Естественно, в КГБ завели на него дело, присвоив ему прозвище «Миссионер». Тем не менее, А.Мень издает свои труды за границей, помогает переправлять туда нелегальную запрещенную литературу. Он становится духовным отцом А. Солженицына и настоящим кумиром советской интеллигенции. Среди его прихожан были известнейшие люди - писатели Тимофеев-Ресовский, Александр Галич (стихотворение «Когда я вернусь» Галич посвятил именно А.Меню), Фазиль Искандер, кинорежиссер Андрей Смирнов... Признаюсь, что и меня в свое время просто заворожила главная книга Александра Меня - «Сын человеческий»... В конце 80-х, когда «перестройка» дала возможность публично свидетельствовать о Христе, А.Мень вышел на открытую проповедь. Он выступал по телевидению и радио, организовывал лекции в Домах культуры, клубах и институтах. Он также был инициатором и организатором многих начинаний, среди которых наиболее значительные: Общедоступный Православный Университет, общество «Культурное возрождение» и Благотворительная группа при Центральной клинической больнице Москвы.
Имя А.Меня становится известным не только в стране, но и далеко за ее пределами, что никак не устраивало тех, кто враждебно воспрининял демократические преобразования в Советском Союзе. Но кто же все-таки убил отца Александра? На этот вопрос до сих пор нет однозначного ответа. Возможно, разгадка кроется в христианском мировоззрении священника, который был убежден - язычество в «православной обертке» намного хуже и опаснее, чем откровенный атеизм. По его мнению, «честный атеизм» во всяком случае не маскируется, он действует открыто, а язычество, которое выступает под благочестивой маской, представляет собой огромный соблазн для человека. Все это он считал главной опасностью для РПЦ, для которой десятилетия тоталитарного режима не прошли бесследно. В итоге, утверждал он, Русская православная церковь превратилась по сути в закрытую полуязыческую организацию, чья имперская, великодержавная идеология основывается на традиционалистских ценностях, ксенофобии и шовинизме. И эта идеология, в сочетании с убежденностью в своей национальной исключительности, «богоизбранности», с «обрядоверием», нетерпимостью к инакомыслию определяет сознание большинства современных священников и немалой части прихожан. За два дня до смерти в интервью испанской журналистке А. Мень сказал: «Произошло соединение русского фашизма с русским клерикализмом и ностальгией церковной... Это очень опасная тенденция, потому что люди приходят в Церковь за проповедью добра, а встречаются с изоляционизмом, антисемитизмом и т.д. ...Общество ожидало найти в нас какую-то поддержку, а поддержка получается для фашистов...»
Борьба Александра Меня с «национализированным» православием, его проповедь духовной свободы, бескомпромиссное отстаивание христианской истины встретили самое ожесточенное сопротивление со стороны «патриотически» настроенных «рыцарей плаща и кинжала», державно-националистического, консервативного крыла РПЦ, включая многих действующих и поныне иерархов, а также околоцерковных идеологов, стоящих на почве «православного» национализма и антисемитизма. Теперь уже ни для кого не является секретом тайный план советских (российских) спецслужб (в последнее время эту идею все чаще озвучивает и президент Лукашенко) по замене коммунистической идеологии «русской национальной», с приданием православию статуса «государственной религии». Без всякого сомнения, в начале 90-х Александр Мень был главной духовной преградой на пути этих замыслов, поэтому устранить его надо было в первую очередь. Что и произошло. В результате отец Александр погиб, а мы имеем то, что имеем... Вот самый последний пример.
В прошлый четверг 21 января (то есть за день до 75-летия со дня рождения Александра Меня) в зале Церковных Соборов храма Христа Спасителя в Москве патрирх Кирилл награждал лауреатов премии так называемого «Международного фонда единства православных народов». Премия эта носит имя патриарха Алексия II и уже в 10-й раз вручается «выдающимся православным деятелям», среди которых числятся, в частности, А.Лукашенко и мэр Москвы Ю.Лужков... На этот раз главным лауреатом самой престижной православной премии, в денежном эквиваленте исчисляемой суммой от 30 до 50 тысяч долларов, стал президент России Д.Медведев. Отметив его выдающиеся заслуги и просто титанические усилия, направленные «на укрепление общности православных народов», торжесвенно вручая ему высокую награду, патриарх Кирилл заявил: «Особо хотелось бы отметить усилия президента РФ Дмитрия Анатольевича Медведева, нацеленные на укрепление общности народов, в том числе, православной христианской традиции. Это чрезвычайно важно в контексте выстраивания отношений между странами на постсоветском пространстве, связанных общей историей, культурой, и, как я убежден, общим будущим».
Да уж, президент Д.Медведев вместе со своим «патроном» премьер-министром В.Путиным круто выстраивают отношения между «православными народами» на постсоветском пространстве. С грузинами недавно так «выстроили», что весь мир содрогнулся, с украинцами тоже здорово поработали, и с молдаванами неплохо... Теперь на очереди «православный белорусский народ» - не удивлюсь если скоро в ход пойдут саперные лопатки... Не могу не согласиться с главредом «Московского форума» А.Барановым, который в этой связи заметил: «Безусловно, международный фонд, созданный РПЦ, вправе награждать кого угодно и за что угодно. Хоть пингвина из Московского зоопарка. Но президент РФ - это ведь не пингвин, он существо разумное и просто обязан обладать минимальным вкусом и тактом. Ну ладно Обама с его Нобелевской премией мира, полученной за будущие свершения, - чего взять с американцев? Дикари, в общем-то. Но Дмитрий Анатольевич все-таки петербуржец, из интеллигентной семьи, опять же президентом работает, а не пингвином. Неудобно все-таки...» Но и это ладно, чего в жизни не бывает, тем более, что российский президент свою ответную речь закончил покаянными словами: «Спаси, Господи!»...
Честно говоря, надоело другое - все эти поповские заклинания про «единство славянской цивилизации», про «русский мир», «общность православных народов» и тому подобное. Нигде на свете ничего подобного не услышишь. Никому, например, в Риме и в голову не придет призывать к «братскому единству» романоговорящих итальянцев, румын, испанцев, молдаван, французов, португальцев, а заодно и всех латиноамериканцев. И в Стамбуле почему-то никто не призывает объединиться доброму десятку тюркских народов, проживающих от Якутии до Средиземного моря. Финны в Хельсинки тоже как-то скромно помалкивают про «цивилизационную и этническую общность» многочисленных финно-угров: эстонцев, самих финнов, карелов, мордвы, марийцев, коми, удмуртов, ханты и манси вместе с мадьярами...
Про «германский мир» я уже и не вспоминаю... А у нас на всех уровнях все никак не могут остановиться. Что ни событие, то опять начинаются все эти болезненные искания некой общей «славянской идентичности» - то по языковому признаку, то по конфессиональному, то по генетическому, то вообще неизвестно по-какому. Естественно, с постоянными призывами, вроде: «все славяне (православные) должны жить вместе», или: «надо крепить единство славянских (православных)народов», и т.д. и т.п. Спрашивается - кому надо и зачем это надо? Как правило, все эти попытки заканчивается обвинениями соседей в «предательстве национальных интересов» и обязательным ритуальным противопоставлением «нашей» особой «славянской (русской, православной) цивилизации» всему остальному человечеству.
Другими словами, усилиями РПЦ в РФ (и в РБ тоже) славянская (она же - православная) тема педалируется с таким же воодушевлением, с каким КПСС в Советском Союзе нагнетала истерию противостояния «мира социализма» темным силам «мирового империализма». Тут самое время вспомнить Н.Г.Чернышевского, который еще в 19-м веке дал такую оценку славянофилам своего времени: «Они стремятся прикрыть свои эгоистические стремления словами любви, но желание господствовать просвечивает в их выступлениях постоянно; они не могут сдержаться и уже теперь рассказывают о нашем главенстве над другими славянскими племенами, о том, что у нас одних сохранились настоящие принципы славянской народности. «Мы ваши старшие братья», - говорит эта партия, - а по нашему народному обычаю старший брат занимает место отца, которого власть в семье - неограниченна, и младшие братья должны безоговорочно ему подчиняться, сами не смея ничего обдумывать... «Ты даже не советуйся с нами, не спрашивай нашего мнения, ибо мы не смеем иметь своего мнения, твоя воля - нам закон»...
За последнее столетие в этом смысле не изменилось ничего. Разве что политика Российского государства по отношению к соседям-славянам стала в еще большей степени «славянофильской». И тут снова прав А.Баранов, который вполне резонно заметил - прежде чем говорить о неком «славянском единстве», российскому обществу вместе с РПЦ неплохо бы вначале озаботиться реальным единством российского народа. Цитирую: «Однако есть вопрос единства с еще одним православным народом - русскими. Да-да, в столь умело и легко управляемом президентом Медведевым русском православном народе - есть ли единство? И больше ли этого единства стало за 2 года правления Медведева? Судя по числу обвинительных приговоров по статье 282, осуждающей призывы ко всякого рода розням в нашем богоспасаемом народе, единство наше тает со дня на день. Уже практически отпали от этого единства православные менты и православные чиновники, вот-вот отвалится православное предпринимательство и - самое удивительное - православное духовенство...»
Так что, рассуждая о каком-то мифическом славянском или православном «единстве» на постсоветском пространстве, РПЦ скорее выдает желаемое за действительное. К сожалению (или к счастью - для кого как) время для настоящего единства безвозвратно упущено. Слишком уж много всего нехорошего между нами произошло. Да и не надо было с такой интенсивностью на протяжении последних двух десятков лет рубить головы саперными лопатками и убивать из-за угла таких людей как Александр Мень... Кто-то в ЖЖ по этому поводу написал: «Но Мень погиб. Это была жертва. Вместе с ним на целые двадцать лет ушла активная пастырская позиция Церкви. Она, вместо того, чтобы заполнять вакуум в человеческих душах, потерявших ориентиры и стремившихся к новым Идеалам (интерес к Церкви и ее авторитет в начале 90-х был очень высок), принялась за недвижимость... Восстанавливали храмы, забывая про тех, кто кого они, собственно говоря, и строились. Кому нужен одиноко стоящий Храм без Мира? Но так оно и получилось. Сейчас мы пожинаем плоды двадцатилетия церковной политики...»
И я не думаю, что награждение Дмитрия Медведева или Эмира Кустурицы (еще один лауреат, крестившийся всего пару лет назад) премией Международного фонда единства православных народов имени патриарха Алексия II в этой политике что-то добавит. Разве что Александр Мень подсобит. Как ни странно, после смерти его стали активно печатать не только за рубежом, но и на родине. К настоящему времени его книга «Сын человеческий» уже переведена на 16 языков мира, а общий тираж изданных трудов А.Меня перевалил за семь миллионов экземпляров. Гениальный А.Галич это предвидел, написав от имени своего пастыря: «Когда я вернусь..., О, когда я вернусь... И я упаду, побежденный своею победой...» Александр Мень, безусловно, вернется, но до настоящей победы Христианства в наших краях еще очень далеко. А пока остается только вспомнить слова, сказанные однажды отцом Александром: «Надежды мои чисто мистические, потому что я все равно верю в победу светлых сил. Я убежден, что сила зла базируется на нашей трусости и тупости... Но то, что на протяжении эры беззаконий всегда находились стойкие люди, праведники, мученики ... - это утешает, это залог того, что дух непобедим и черные призраки все равно рассеются рано или поздно...»
