Научились ли творцы политики безопасности чему-нибудь за последние шесть лет? Если почитать одобренный недавно правительством Эстонии документ об основах политики безопасности и сравнить с его предшествующим документом от 2004 года, по, похоже, что кое-что изменилось.
Тогда в умах «мандаринов» из министерств иностранных дел и обороны главное место занимали Афганистан и Ирак, сейчас на бумаге отпечатались апрельские беспорядки (2007 года – Х.С.) и Грузия, а также можно отметить возросшую роль министерства внутренних дел. Тогда громко вещали о международном терроризме, сейчас много говорится об интеграции населения. Хорошо, «мандарины» всегда составляют свои бумаги так, чтобы можно было сказать: ну мы же говорили обо всем том и этом. Но при сравнительном прочтении можно отметить определенное смещение акцентов. Составители документа 2004 года словно старались изо всех сил забыть о российской тематике. Тогда авторы не видели здесь особых проблем: «Двусторонние эстонско-российские отношения покрываются стремлением НАТО и Европейского союза через многосторонние связи выстроить с Россией взаимно полезные партнерские отношения». Единственно, что упомянули – это необходимость дальнейшего развития демократии в России. Словом, она нуждается в большей демократии, иначе будет худо. О значении и необходимости интеграции общества говорилось вскользь и туманно.
Пластина борьбы с терроризмом
Зато в новой бумаге прямо говорится о возрождении великодержавности восточного соседа, о том, что «в дополнение к политическим и экономическим средствам Россия для достижения своих целей готова использовать и военную силу». Свежий документ говорит также о том, что «самые весомые угрозы проявляются под влиянием внешних и внутренних факторов». Учитывая, сколь много говорится в «основах безопасности» на сей раз об интеграции на основе единых ценностей, радикальных изменениях и психологической защите, можно уразуметь обеспокоенность возросшего значения «внутреннего врага». Заботы о безопасности Эстонии стали гораздо более локальными. В числе главных врагов больше не радикальный араб, а скорее крайний русский. Небольшое уточнение: самым черным, хотя и не самым вероятным сценарием является «война на два фронта» - местная русская радикальная масса, которая получает поддержку из-за границы.
По правде говоря, за прошедшие шесть лет это не самая большая прибавочная мудрость. Такое же можно было написать и в 2004 году, просто в промежутке слишком активно поддакивали тогдашнему министру обороны США Дональду Рамсфельду и генеральному секретарю НАТО Джорджу Робертсону, которые, играя на пластинке борьбы с терроризмом, не хотели ничего и слышать на тему России. Да, как грузинский кризис, так и апрельские беспорядки можно было бы при более умном управлении лучше обуздать, но некоторые мечты России или определенная эстонско-русская радикализация тоже не совсем сюрприз. Но некоторые реликтовые фразы проходят сквозь годы. «Враждебное военное нападение на Эстонию в настоящее и в ближайшее время маловероятно». Да и я не сплю в сапогах и с головешкой под подушкой. Но размышляя, как развиваются кризисы, и сколь хрупким может быть мир, эта фраза кажется слишком самонадеянной. Порой достаточно всего лишь одного – двух инцидентов, чтобы поставить государства на грань конфликта.
Перевод Хейно Сарап
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Научились ли творцы политики безопасности чему-нибудь за последние шесть лет? Если почитать одобренный недавно правительством Эстонии документ об основах политики безопасности и сравнить с его предшествующим документом от 2004 года, по, похоже, что кое-что изменилось.
