Последний раз я был в Узбекистане в середине прошлого года. И уже на границе я заметил разницу. По сравнению с предыдущей поездкой пройти таможенный досмотр в Узбекистане стало намного труднее. Проверяли всех и вся, тем самым, создавая огромную очередь. У женщины, которая проходила досмотр до меня, проверили килограмм шоколада, поштучно, конфету за конфетой. Она взяла их в презент своим племянникам, живущим в Китабе, и сильно пожалела об этом.
«До Китаба еще много постов и этот шоколад мне боком выйдет», - прошептала мне таджикская тетя узбекских племянников.
Я вместо обычного часа проходил таможенный досмотр почти четыре час, и потом по дороге узнал у таксиста причины тщательности таможенников.
«А вы заметили сегодня на границе кроме таможенников и пограничников много сотрудников Службы национальной безопасности Узбекистана в штатском?»,- спросил нас всезнающий таксист.
По его словам, в начале года президент Ислам Каримов заявил в парламенте о том, что он не допустит появления олигархов. После этого СНБ Узбекистана начал настоящую охоту на преуспевающих бизнесменов страны.
«Под разными предлогами закрывают их бизнес, конфискуют имущество, некоторых сажаю, и это вызывает недовольство. Накануне в городе Денау был взорван жилой дом, в котором живут эсэнбешники, и вот результат - граница почти на замке», - затягиваясь сигаретой, негромко говорил таксист.
И, как будто разговаривая сам с собой, продолжил: «Мы всегда причины своих бед ищем на стороне».
Потом я в течение десяти дней, пока был в Узбекистане, много слышал об этом взорванном доме в Денау, но все это было на уровне слухов. В Узбекистане такую информацию, в отличие от Таджикистана, никогда официально не распространяют, и в СМИ об этом не сообщают.
Купил в Денау пачку свежих узбекских газет, и … вскоре пожалел. Узбекские СМИ пишут практически только о достижениях своей республики и представителях шоу-бизнеса. Если и попадаются критические материалы, то они в основном о других странах. Создается впечатление, что в этой стране вообще не существует проблем, а если они и возникают, то только благодаря козням недоброжелателей Узбекистана и проискам врагов политики президента Каримова.
Чая нет, света тоже
Дорога от границы до Самарканда заняла у нас почти десять часов. Здесь было очень много постов милиции и … таможенников и пограничников.
Во всем мире пограничники и таможенники стоят только на внешних параметрах границы. А в Узбекистане они стоят везде, где им укажут власти. Например, на стыке административной границы Сурхандарьинской и Кашкадарьинской областей таможенники проверяют не только иностранцев, но и граждан самого Узбекистана. У них смотрят, что везут, имеют ли документы на провозимые товары и даже спрашивают о целях посещения соседней области!
По дороге в Самарканд нас поразил один факт. Мы остановились в одной придорожной столовой, чтобы пообедать. Нам сказали, что горячего чая не будет, потому что нет света. Сперва мы, четверо пассажиров нашей легковушки – все граждане Таджикистана, подумали, что электричества нет из-за аварии. Но наша официантка, сама того не зная, выдала «государственную тайну» о существовании лимита на потребление электроэнергии в узбекской глубинке.
«Начиная с конца ноября прошлого года по 15 марта нынешнего, нам электричество дают по восемь – девять часов в сутки, в канун Навруза это время увеличили до 12 часов», - сообщила простодушная официантка. По ее словам, в кишлаке, где она живет, и летом не постоянно дают свет.
Когда она с нами разговаривала, я на себе почувствовал недобрый взгляд тучного мужчины при галстуке и строгом костюме, сидевшего за соседним столом и потреблявшего шашлык и горячительные напитки.
Потом я узнал, что во многих сельских населенных пунктах Узбекистана уже в течение многих лет существуют ограничения на подачу электричества. Исключение - только для жителей больших городов и районных центров. И это несмотря на многочисленные заявления узбекских чиновников о том, что их страна полностью обеспечена собственной электроэнергией. Как говорится, «а король - то голый».
Также нерегулярно подается газ. Хотя цены на энергоносители дешевые. Один киловатт электроэнергии для населения стоит 65 сумов (около трех центов), а кубометр газа - 52 сума.
«Властям выгоднее продавать газ за рубеж, чем давать его своему народу», - сказал злобно наш таксист.
Еще один парадокс. В Узбекистане существует официальный и не официальный курс обмена валют. Например, по официальному курс, за доллар США дают 1500 узбекских сумов. А по неофициальному - 2300 сумов. Как в Таджикистане в начале 90-х годов прошлого века, в каждом райцентре Узбекистана можно увидеть нелегальных менял, которые полушепотом предлагают обменять вашу валюту «по хорошему курсу». В крупных городах есть официальные пункты обмена валюты, но к ним никто не подходит, и они в основном закрыты.
Страх Рогуна
В Узбекистане, когда кто-то узнавал, что я из Таджикистана, меня обязательно спрашивали про Рогун. Вопросы разные, но суть одна. «Что плохого мы, узбеки вам сделали, что вы строите Рогун».
В Узбекистане думают, что «после строительства Рогуна вода, которая поступает к ним из Таджикистана, будет отравлена и станет непригодной для потребления и полива. Или что после возведения Рогуна, они вообще останутся без воды.
Чувствуется, что узбекская пресса с подачи своего правительства уже смогла запудрить мозги многим жителям.
Я сперва терпеливо объяснял, что значит Рогунская стройка для нашей страны, а потом… устал.
Впрочем, в основном среди таджикоязычного населения Узбекистана распространено мнение такого типа, мол, Таджикистан - суверенная страна и вправе строить, что хочет на своей территории.
Особенно меня задел вопрос седобородого продавца лепешек в Самаркандском базаре: «Неужели мы будем воевать друг с другом, неужели Узбекистан по поводу строительства Рогуна объявит войну Таджикистану?».
Меня растрогало до слез его обращение к Аллаху: «Дай разум и терпение нашим правителям».
Я не хотел и не смог сказать этому мудрому и доброму узбекскому аксакалу, что война, хотя и без применения силы между нашими странами уже идет. И, хотя к счастью, человеческих жертв нет, но день за днем увеличивается пропасть между народами, которые дружно жили на этой земле тысячелетиями.
Обратно от Самарканда до границы я ехал в машине вместе с гражданами Узбекистана. Пожилая женщина - узбечка всю дорогу кормила меня из запасов, которые она взяла с собой в путь. Когда я пытался отказываться, эта женщина, чем-то похожая на мою мать, простодушно говорила: «Ешь сынок, ешь, а то, по словам председателя нашего кишлака Хакберди, у вас в Таджикистане голод, и достать хлеб даже за золото невозможно».
Пожилая женщина никак не соглашалась с моими доводами, что у нас в Таджикистане нет проблем с хлебом, слава Богу, мы живем не хуже узбекистанцев. «Хакберди лучше тебя знает, где, что происходит»,- твердила она.
На прощание сердобольная пожилая узбечка мне рассказала притчу.
«Был в одной стране страшный голод, люди не хотели делиться друг с другом даже куском хлеба. В этой стране жили два брата, один из них был богатым, другой - нищим. Когда нищего окончательно достал голод, он пошел к своему брату попросить кусок лепешки. В это время жена старшего брата пекла на тандыре лепешки, и старший, увидев младшего из-за стены, спрятал горячий хлеб за пазухой. Тогда младший брат сказал: «И эти дни пройдут, и настанет день, когда все будут сытыми, но обожженная кожа живота моего брата сохранится».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Последний раз я был в Узбекистане в середине прошлого года. И уже на границе я заметил разницу. По сравнению с предыдущей поездкой пройти таможенный досмотр в Узбекистане стало намного труднее.
