Нельзя себе представить более поверхностного и непродуманного события, чем процесс расширения Европейского Союза за счет стран Восточной Европы.

Хотя между событиями нет никакой связи, только совпадение во времени, два эпизода: аэрокатастрофа на российской земле, в результате которой погибла важная часть польского руководства, заставившая вспомнить о призраках второй мировой войны, и расхождения в Европе по вопросу спасения Греции, - демонстрируют насколько сложны и трудны проблемы, нависшие над Европой. Прошло совсем немного лет с тех пор, когда европейцы, во всяком случае, многие из них, говорили о Европе как о континенте, отныне защищенном от козней истории. Были времена, когда европейская политическая элита искренне верила, что процесс интеграции необратим, и движение в обратную сторону невозможно. Многие верили, что в недалеком будущем, на протяжении одного-двух поколений, возможно  также политическое объединение Европейского Союза, который завоевал большой авторитет, чему способствовал и успех единой валюты. Его привлекательность для стран, которые еще в него не вошли, была очень большой. Это была эпоха амбициозных стратегий и грандиозных планов развития (речь идет о планах, разработанных в Лиссабоне в 2000 году). В полемике с Соединенными Штатами Европу представляли как «гражданское государство», которое своими благородными и внушающими доверие методами должно способствовать стабильности и благосостоянию неспокойной планеты.

Затем события повернулись другой стороной.  С расширением Союза его внутренняя неоднородность увеличилась, усилились контрасты, которые часто парализовали принятие совместных общеевропейских решений. Война в Ираке разделила Европу на два фронта, одни поддерживали Соединенные Штаты, другие выступали против, что проявило наличие радикальных разногласий в геополитических концепциях и разное понимание своих национальных интересов отдельными европейскими государствами (то же самое повторилось в отношении к русско-грузинской войне 2008 года, когда именно поляки заняли наиболее непримиримые позициии по отношению к возрождающемуся русскому империализму). Самый тяжелый удар был нанесен Союзу после провала «европейской конституции» на французском референдуме 2005 года. Именно избиратели одной из основных стран Союза отказались поддержать его политическое руководство в преждевременном стремлении к большей интеграции. Последующим принятием договора в Лиссабоне трещина была заделана, но не до конца.

Сегодняшний взгляд на вещи. Можно дать две интерпретации причин современного кризиса: одну поверхностную, а вторую, касающуюся его более глубоких корней. На первый взгляд, многие проблемы зависят от поведения Германии, освобожденной от комплексов прошлого и генеральной линии ее современных основателей от Аденауэра до Коля. В случае Греции эксперты должны оценить договор, достигнутый вчера, после долгих перепитий в Еврогруппе: Германия после длительного и упорного сопротивления европейскому решению преодоления греческого кризиса в последний момент согласилась на компромисс (даже принимая во внимание те риски, которым подвергаются немецкие банки). Ход развития греческого кризиса важен не только сам по себе, но особенно для оценки устойчивости еврозоны в будущем. Эта устойчивость зависит от постоянной способности партнеров учитывать общие интересы. Если обнаружится несовместимость национальных интересов, соблюдать общий интерес станет делом затруднительным. В настоящий момент можно только заключить, что отказавшись от своей традиционной роли лидера Европы, Германия уже разрушила французско-немецкую ось, старый двигатель интеграции.

Можно заметить, поменяв место и сценарий, насколько польская ситуация зависит от политики новой Германии. Обеспокоенность Варшавы по отношению к русскому империализму, подпитываемая памятью о неизгладимых исторических событиях, обострялась немецким выбором союза с Россией Путина и Медведева. Страны Восточной Европы с Польшей во главе все менее уверены в том, что Европейский Союз может гарантировать их защиту и предоставить неформальную поддержку в случае периодического «рычания русского медведя». Но если посмотреть вглубь, то проблема не только в политике Германии, а в том, что история заявляет о себе и предъявляет счет, особенно если кто-то пытается ее отрицать. Нельзя себе представить более поверхностного и непродуманного события, чем процесс расширения Европейского Союза за счет стран Восточной Европы. Необходимо было учесть, что в присоединении были заинтересованы страны, которые вновь завоевали свою национальную независимость после полувекового господства Советского Союза и что их вполне понятная геополитическая обеспокоенность выразилась в стремлении найти защиту от возможного возрождения русского империализма.

В общем и целом, нужно было принять во внимание тяжесть вековых разделов Европы. Нельзя форсировать события в направлении политического объединения без того, чтобы не вызвать ответной негативной реакции, которая ставит под вопрос даже то несомненное благо, которое экономическая и валютная интеграция дала Европе. Нужно с уважением относиться к темпам и ритмам. Вглядываясь в более глубинные причины, нельзя не связать нынешний кризис Союза с ослаблением политической роли Соединенных Штатов. Европейцы не всегда любят вспоминать, что без поддержки Америки в качестве гаранта безопасности после второй мировой войны, не состоялось бы никакого процесса европейской интеграции. Все сказанное позволяет предположить, что будущее евроатлантического сообщества и будущее европейской интеграции - вещи между собой более взаимосвязанные, чем обычно думают, и что упадок или подъем в сообществе может отразится на европейской интеграции.