Почему Лукашенко защищает Бакиева?

Александр Лукашенко резко негативно отнесся к силовой смене власти в Киргизстан. В чем причины такой реакции на события в далекой стране? Почему он оправдывает стрельбу по людям? Зачем Лукашенко предложил политическое убежище бывшему президенту Киргизстан Бакиеву?

Участники программы «Общество»: директор зарегистрированного в Литве Белорусского института стратегических исследований Виталий Силицкий и журналист Вадим Казначеев. Ведущий программы Валерий Карбалевич.

Карбалевич:

- События в Кыргызстане вызвали негативную реакцию Лукашенко. Он выступил в защиту свергнутого президента Бакиева, осудил силовую смену власти, подверг критике позицию США и России, которые признали новую власть в Кыргызстане. Почему такая реакция? Почему так близко к сердцу принял Лукашенко судьбу Бакиева?

Силицкий:

- Лукашенко всегда отрицательно воспринимал силовое свержение действующих руководителей. Так же он воспринимал свержение и Акаева, и Милошевича. Лукашенко – человек по натуре контрреволюционный. Но в последних кыргызских событиях появился новый аспект. Россия заняла другую позицию, и Лукашенко побоялся. Ведь до сих пор политика Москвы была следующая: на постсоветском пространстве мы не контактируем с оппозицией, а лишь с легитимной властью. То есть Москва давала гарантию безопасности своим вассалам. А сейчас, во время кыргызских событий, позиция Москвы изменилась. Кстати, в Кыргызстане был свергнут президент, который пришел к власти в результате не слишком легитимной революции.

Карбалевич:

- А что, бывают легитимные революции?

Силицкий:

- Бывают. Сербская революция 2000 года, филиппинские революции были вполне легитимными. Там оппозиция победила на выборах, а потом защищала ее от фальсификаций на улицах. «Оранжевая революция», светлой памяти, была легитимной. А в Кыргызстане был уличный бунт. И главный вывод, который мог сделать Лукашенко из кыргызских событий, таков: в случае кризиса Москва его не поддержит. Срабатывает фактор страха. В этом смысле неделя была очень стрессовой. Трагедия польского самолета под Смоленском плюс кыргызские события, они создали психологический кумулятивный эффект. Смысл его в том, что власть и вообще время президентства не вечные. «Мemento mori» по голове. Чувство незащищенности начало литься со всех каналов. И это потрясло Лукашенко. Разговоры о ядерном оружии, об уране – это тоже оттуда.

Карбалевич:

- Просто Россия и США признали политические реалии факта, состоявшегося в Кыргызстане. Москва признала оппозицию только тогда, когда та стала властью.

Силицкий:

- Когда-то Москва поддержала расстрел в Андижане (Узбекистан).

Карбалевич:

- Москва поддержала победителя.

Казначеев:

- Лукашенко придерживается принципа, что в другой стране надо поддерживать действующую власть, независимо от того, каким образом эта власть была установлена, пусть себе и с нарушением демократических механизмов. Такого отношения он требует от России и от Запада и к себя. Мол, я обеспечиваю вам стабильность в Беларуси, транзит, экономическое сотрудничество. А как я удерживаю власть, не ваше дело. Отсюда его отношение к кыргызским событиям. Судьбу Бакиева он примеряет на себя. Вспомним, как болезненно в прямом и переносном смысле Лукашенко воспринял события на площади в марте 2006 года (имеются в виду акции белорусской оппозиции 25 марта 2006 года, состоявшиеся в знак протеста против результатов президентских выборов – примеч. С.Т.).

Силицкий:

- Еще раз о позиции России. Во время прошлой «тюльпановой революции»  Москва вела себя по-другому. Она предоставила политическое убежище Акаеву. Теперь Россия признала смену власти с энтузиазмом, одобрила этот процесс. Причем сделала это еще до того, как там всё стало ясно. Бакиев ведь уехал на юг страны, и там были другие варианты.

Казначеев:

- В РФ было разное отношение к Акаеву и к Бакиеву. С Бакиевым у Москвы отношения не складывались.

Силицкий:

- Но Лукашенко считает, что Россия во время подобных кризисов таких как он руководителей должна защищать. А тут выясняется, что это не так. И мессидж Москвы во время кыргызских событий можно рассматривать и так: если ты нам не нравишься, то мы можем помочь оппозиции.

Карбалевич:

- Логика размышлений Лукашенко основывается на идее сакральности любой власти, и попытки покушения на нее – это преступление. То, что Лукашенко примеряет судьбу Бакиева на себя, очевидно. Об этом свидетельствует такая фраза: «Если бы такое происходило в моей стране, и кто-то повел бы людей под пули, мало бы им не показалось. И нечего упрекать Бакиева за то, что власть применила силу, защищая себя. Ведь если власть не может защитить себя и свой народ, то что это за власть?» Как можно прокомментировать эту фразу? Кому адресована угроза?

Силицкий:

- Посланный мессидж – если что, будем стрелять – это мессидж всем: собственной номенклатуре, спецслужбам, чтобы готовились, народу, оппозиции, Западу.

Казначеев:

- Лукашенко давно и последовательно проводит эту линию, использует такие угрозы. Впервые подобная угроза прозвучала в 1997 году, когда оппозиция готовила «горячую весну». Лукашенко говорил и накануне президентских выборов 2001 года о том, что армия, силовые структуры будут защищать своего президента. В 2005 году он заявил, что будет защищать власть до последнего патрона, даже, если понадобится, один. Приближаются новые президентские выборы, и Лукашенко вновь напоминает об этом. Другое дело, насколько реально подобное развитие событий.

Карбалевич:

- Бакиев заявил, что белорусская власть предоставила ему политическое убежище, но он отказался. Что стоит за этим решением белорусских властей? Есть ли тут какой-то политический расчет? Или это просто психологическая реакция Лукашенко на свергнутого президента? Хочу напомнить, что в свое время Лукашенко предлагал политическое убежище и югославского диктатору Слободану Милошевичу, и иракскому диктатору Саддаму Хусейну. Как это объяснить? Почему такая странная симпатия к поверженным владыкам?

Силицкий:

- Симпатия вполне понятна. После французской революции членам королевской семьи Бурбонов королевские дворы Европы также давали политическое убежище. Но теперь его действия идут вразрез с позицией Москвы, которая поддерживает другую сторону. Это в определенном смысле шпилька Москве. Но предложение политического убежища Бакиеву – это символический шаг. Ведь практически Бакиев вряд ли захочет скрываться в Минске без гарантий безопасности от Москвы. Ведь в случае чего российским спецслужбам здесь достать его будет легко. Дай бог, чтобы Бакиеву удалось избежать судьбы тех его предшественников, которым Лукашенко предлагал политическое убежище. Хотя не лишним было бы ответить за расстрелы людей.

Казначеев:

- Суть этого шага Лукашенко скорее психологическая. В его симпатиях не просто к сброшенным владыкам, а к сброшенным диктаторам.

Карбалевич:

- Как-то трудно назвать Бакиева диктатором.

Казначеев:

- Всё в сравнении. В сравнении с Саддамом Хусейном и Лукашенко трудно назвать диктатором. Но по нормам цивилизованных стран Бакиев – диктатор. Лукашенко просто проявляет корпоративную солидарность с людьми, которые находятся в том же статусе, что и он. Может, белорусский правитель надеется, что в случае чего и с ним кто-то солидаризируется, даст приют.

Перевод: Светлана Тиванова