Польша на пороге перемен

С послом Польши в Латвии Ежи-Мареком Новаковским встретились журналисты Latvijas Avīze Волдемарс Крустиньш и Инара Мурниеце.

- Прежде всего, хотим выразить соболезнование в связи с трагическим несчастьем.

- Благодарю. Используя эту возможность, хочу выразить благодарность всем жителям Латвии. Отклик Латвии на катынскую трагедию был одним из наиболее дружественных в мире. С моей стороны это не слова дипломатической вежливости, а наблюдения бывшего журналиста. Латвия одной из первых выразила соболезнование Польше, и отношение представителей высшего руководства латвийского государства - президента, премьер-министра, министров - свидетельствовало о том, что друг лучше всего познается в беде.

- Судьбы Латвии и Польши в этом смысле совпадают, потому что Латвия в начале советской оккупации тоже пережила аналогичную трагедию, когда были расстреляны офицеры латвийской армии. Так что, у Латвии тоже была своя Катынь.

- Знаю, что в процентном отношении причиненные советской властью потери были даже больше, чем в Польше, и пострадало большее количество представителей офицеров и интеллигенции, чем в Польше.

- Ярослав Качиньский заявил, что будет баллотироваться на пост президента. Что вы можете рассказать о нем нашим читателям?

- Я хотел бы подчеркнуть, что сказанное мною это не официальное мнение посла, а мои личные наблюдения как человека, который на протяжении долгих лет принимает участие в политике Польше и знает ее участников. Ярослав Качиньский уже представил документы в избирательную комиссию и начал предвыборную кампанию. Из двух близнецов он старший: родился на 45 минут раньше своего покойного брата. Ярослав Качиньский начал деятельность в политической жизни Польши более 30 лет назад, в 60-е годы он, будучи молодым юристом, в подполье сотрудничал с Комитетом защиты рабочих, позже принимал активное участие в движении «Солидарность», был советником Леха Валенсы. К тому же, Ярослав руководил предвыборным штабом Леха Валенсы в 1990 году. Затем он стал руководителем канцелярии президента и одновременно формировал партию «Соглашение центристских сил». Это была первая в Польше партия, которая основана на основе христианско-демократических идеалов. Это сотрудничество продолжалось до тех пор, пока он ни поссорился с Валенсой. Спор был настолько серьезным, что Валенса уволил и Ярослава, и Леха Качиньского, который, тогда работал в канцелярии президента руководителем Бюро национальной безопасности. С тех пор существовал глубокий конфликт между Лехом Валенсой и братьями Качиньскими. Еще нужно добавить, что Ярослав в 2006-2007 годах был премьер-министром Польши.

Говоря об обоих братьях Качиньских, Ярослав еще с начала 90-х годов был главой этого дуэта. Ярослав разработал политические идеи, создал партию. Лех Качиньский был лицом этого дуэта, выходил на политическую сцену, встречался с людьми, выступал с речами. И все же, несмотря на то, что они оба близнецы, оба юристы и так похожи, что многие не были уверены, с кем из братьев разговаривают, в их взглядах были также различия. У Леха Качиньского, который был профессором трудового права и заместителем председателя «Солидарности», были более социалистические взгляды на многие вещи. Ярослав, у которого нет супруги, нет детей, нет банковского счета, стопроцентно отдавал себя политике, и он был больше политтехнологом. Он больше оставался за занавесом, откуда руководил другими. Разрабатывал идеи, составлял программы и оценивал, как они реализуются.

- Значит, «серый кардинал»?

- Можно так сказать. То, что они были близнецы, позволяло обоим Качиньским в политике немого делить роли. Теперь, когда Ярослав Качиньский остался один, он, можно сказать, даже был вынужден стать кандидатом в президенты. С одной стороны, чтобы сохранить память о своем брате, с другой, - как человек, который хочет сохранить единство своей партии. После крушения самолета, когда погибли ведущие политики партии «Закон и справедливость», партии грозил раскол. С другой стороны, по опросам общества, он единственный кандидат, у которого есть какие-то шансы бороться за президентский пост с маршалом Сейма Брониславом Коморовским.

- Из Латвии мы видели Качиньского как творца национальной политики в Польше. Также мы считаем поляков патриотами и национально настроенной нацией, которая придерживается национальных ценностей еще со времен Генриха Сенкевича.

- Откровенно говоря, по моей оценке, нет принципиальных различий между взглядами Туска и братьев Качиньских. Их всех можно назвать патриотами Польши. Стратегические цели, которых они хотят достичь, схожие. Но для их достижения они используют разные инструменты. Туск и его окружение хотят реализовать эти цели при помощи диалога с Европейским союзом. А, по мнению Ярослава Качиньского, для Польши очень важно настойчиво защищать свои позиции, потому что, как он утверждает, внутри ЕС происходит процесс ренационализации.

Одной из стратегических целей Польши является открытие западных структур в направлении восточных соседей Европейского союза - Украины, Молдовы, Белоруссии. Братья Качиньские твердо декларировали, что необходимо обеспечить продвижение этих государств к западным организациям. Туск говорит то же самое, только другими словами, отмечая: Польше надо формировать диалог с Россией о будущем этого геополитического пространства и ждать полной демократизации в этом регионе. Таким образом, между обеими сторонами нет фундаментальных различий в вопросе о цели, к которой нужно идти, единственно – о способе, как к ней прийти.
Туск и большинство лидеров «Гражданской платформы» - это люди, которым близки идеи либерализма. А для Качиньского, можно сказать, самый важный фактор в политике, - это государство. В этой связи он считает, что роль государства в экономике должна быть больше, а либералы считают, что в экономике не нужны такие большие регулирование и контроль. Говоря о внутренней политике, Туск и «Гражданская платформа» выступают за сильные, независимые от центра самоуправления. Качиньский хочет централизации власти в Польше.

Также Качиньский чаще смотрит в прошлое: для него точка отсчета – Вторая Польская Республика межвоенного периода. Для Туска и его советников такой точкой отсчета является теория современной экономики и международные организации.

- В последнее время в Латвии с интересом воспринимается информация о том, что части польской армии примут участие в параде в Москве 9 мая.

- Такое приглашение получено. Лех Качиньский перед гибелью согласился с этим, согласие дал также спикер парламента Коморовский, который пока исполняет обязанности президента. Мы получили подтверждение, что подразделения польской армии прошагают в первых рядах союзников. Вначале - подразделения России, Украины (бывшей Красной армии), а затем, как первые из армий западных стран, – подразделения Польши.

По-моему, это одно из многих свидетельств того, что Кремль ищет возможность улучшить отношения с Польшей. Однако важно, чтобы улучшение отношений происходило не только на уровне символических награждений и парадов, но и реально. Большинство польских политических комментаторов признают: очень хорошо, что на психологическом уровне наблюдается улучшение отношений Польши и России. Но это не снимает с повестки дня вопросы, которые касаются будущего Восточной Европы. Это также не отменяет вопрос об энергетической безопасности – не только Польши, но и энергетической безопасности всей Центральной и Восточной Европы. Хорошо, что Россия сделала не один, а несколько шагов навстречу Польше в вопросе о катынском преступлении. Выросло понимание того, почему, на взгляд поляков, их «освобождение» было началом новой оккупации.

- Иностранные комментаторы утверждают, что в улучшении польско-российских отношений свою роль, возможно, сыграло то, что в Польше недавно найден газ.

- В Польше найден газ, для добычи которого необходимы новые технологии. Так что, это вопрос не сегодняшнего, не завтрашнего, и  даже, скорее всего, не послезавтрашнего дня. Пока вопрос поставок газа и вопрос энергетической безопасности в нашей повестке дня на переговорах с Россией находится на очень высокой позиции. Подчеркиваю, это вопрос не только Польши, потому что Польша в этом смысле взяла на себя роль представителя интересов региона. Это самое крупное государство региона, у которого богатый опыт отношений с крупными державами Европы и мира. С этой позиции мы очень твердо выдвигаем вопрос об энергетической безопасности в регионе. Сама Польша угрозы в этом смысле не ощущает, поскольку импортируемый из России газ на 90% используется в химической промышленности, а не как сырье для энергетики. Если, к примеру, Россия перекроет свои газопроводы, Польше придется единственно закрыть четыре или пять заводов минеральных удобрений. В Литве, Словакии, Венгрии и в других местах ситуация сложнее - эти страны очень зависимы от российских газа и нефти.

- Насколько нам известно, в школах Польши большое внимание уделяется воспитанию патриотизма и преподаванию истории. В Латвии это слабое место, и здесь историю Латвии хотят заменить историей мира или Европы. По-прежнему идут дискуссии, нужно ли преподавать историю Латвии как отдельный учебный предмет. Как этот вопрос поставлен в Польше? Наша газета резко отреагировала на то, что без финансирования оставлены два исторических журнала и один журнал исторического архива.

- К сожалению, в Польше тоже уменьшено финансирование на изучение истории. Мое первое образование и моя первая профессия – историк. Я написал две книги об истории Польши в межвоенный период, также исследовал проблемы, связанные с деятельностью маршала Пилсудского. Так что, история и ее роль в диалоге внутри страны для меня очень важны.

Правда, в Польше нет попыток ограничить освоение истории Польши в школе или предложений отказаться от преподавания истории Польши как отдельного предмета. Несмотря на то, что в последние 20 лет роль истории снизилась, для поляков она до сих пор очень важна.

В коммунистические времена люди, которые интересовались политикой, зачастую занимались историей. Они начинали изучать историю в вузе, чтобы получить больше понимания о политике. История и исторические аналогии до 1989 года были одной из важнейших тем разговоров о Польше. То, чего нельзя было сказать о событиях коммунистического периода, можно было обсудить при помощи исторических аналогий. Например, известный польский журналист Купущинский в своих книгах «Император» и «Шахиншах», рассказывая якобы о других странах, в подтексте описал механизм тоталитарной власти в Польше. И у людей возникали самые прямые ассоциации с первым секретарем компартии и приближенными к нему. Когда люди читали о польско-российских войнах 17-го века, они находили ответы на вопрос об отношениях Польши с СССР в коммунистические времена, о чем тогда невозможно было говорить открыто.

С другой стороны, история и литература после раздела Польши стали почвой для сохранения ценностей народа и восстановления элиты польской власти. В 19-м веке во всем мире начались глубокие социальные перемены – вместо дворянства появились буржуазия и интеллигенция. В Польше интеллигенция появилась благодаря большому интересу людей к истории и литературе. В 19-м веке самые большие дискуссии среди народа Польши были о том, что важнее – народ или государство, и эта тема со второй половины 19-го века стала одним их важнейших факторов для дальнейшего разделения на политические движения. В то время в Польше существовало две исторические школы – Варшавская и Краковская. Варшавская школа акцентировала романтизм, восстание и борьбу за независимость, вторая, которая образовалась в Кракове, – роль государства в жизни народа.

- Где в этом разделении находится Сенкевич и его книги об истории?

- Ближе к тому крылу, которое говорит о роли народа. Это разделение очень сильно повлияло на события в Польше после восстановления независимости. Самый видный представитель крыла народников Роман Дмовский подчеркивал, что важнее народ, а не государство. Пилсудский, главный представитель крыла государственности, говорил: нет сильного народа без своего государства.