Кровопролитные межэтнические столкновения возле киргизско-узбекской границы, в которых за последние дни погибло уже несколько сот человек, а беженцами стало свыше двухсот пятидесяти тысяч, — это не простой политический кризис, переросший в гуманитарную трагедию. На самом деле это новый этап «большой игры», определяющей ситуацию в Средней Азии и на сопредельных территориях уже более двух столетий.
Ещё в XIX веке царская Россия и Британская империя перекраивали регионы, выделяя в нём свои сферы интересов, а в XXI веке за геополитическую гегемонию соперничают Москва с Пекином. Как это ни парадоксально, США и прочие страны Запада заговаривают о «мире из многих партнёров», а на самом деле идёт подъём старых империй Востока, только принявших новое обличье. Это опровергает тезис, гласящий, что мир постепенно придёт к универсальной модели либеральной демократии и свободы рынков.
Организация Объединённых Наций не справилась с задачей придумать приемлемое для многих сторон решение — она оказалась слишком слаба. Генеральный секретарь Пан Ки Мун кооперируется с министром иностранных дел Казахстана — сейчас эта страна занимает переходящий пост главы Организации безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ). Политики договорились о координировании с ЕС деятельности в связи с кризисом; в киргизскую столицу Бишкек были направлены специальные представители.
На самом деле ООН, ОБСЕ и ЕС почти не имеют возможности остановить межэтнические столкновения и обеспечить мирное урегулирование. Ни одна из этих организаций не представлена в регионе в достаточной степени; ни одна из них не способа мобилизовать миротворческие войска.
Киргизстан прочно застрял в той области, которую Москва считает своим «задним двором». Поднимающая голову Россия не потерпит вмешательства других стран в свою «сферу привилегированных интересов», как выразился российский президент Дмитрий Медведев.
США выделяются тем, что никак себя не проявляют. В Афганистане осуществляется выдвинутая Обамой стратегия «рывка», Белый дом отчаянно пытается удержать за собой базу ВВС в Манасе. Без этой базы не удалось бы обеспечивать афганский фронт припасами и подкреплениями.
Но «заказывает музыку» Россия, так как нынешнее временное правительство Киргизии впало в зависимость от признания и поддержки Кремля. Как это ни странно, Вашингтон сам впал в зависимость от молчаливого признания Москвой его права пользоваться базой в Манасе.
Во время апрельского переворота Москва поддержала пророссийски настроенных оппозиционеров, выступивших против свергнутого ими президента Киргизии Курманбека Бакиева. Главной опорой власти Бакиева был юг страны, в том числе — область Ферганской долины и город Ош, где произошли самые кровопролитные столкновения.
На этой территории находится главный узел противоречий между амбициями России и Китая. Китайское правительство опасается, что волнения в Ферганской долине перекинутся в отличающуюся нестабильностью провинцию Синьцзян на северо-западе Китая, где проживают исповедующие ислам уйгуры.
В Киргизии живёт порядка четверти миллиона уйгур, испытывающих негодование по поводу того, что, как им кажется, по ту сторону китайской границы их братья подвергаются угнетению. Воинствующие элементы способны воспользоваться нестабильностью в таких странах, как Киргизия, и обустроить там себе убежища и базы для осуществления акций против Пекина.
Кроме того, Китаю обязательно нужно обеспечить безопасность принадлежащей ему и непрерывно расширяющейся сети трубопроводов в Средней Азии. В декабре прошлого года президент Китая Ху Цзиньтао официально открыл самый протяжённый в мире газопровод, тянущийся из Туркмении в Синьцзян (северо-запад Китая). Так был положен конец монополии России на транспортировку энергоносителей из Средней Азии.
Киргизия также находится прямо на ключевых маршрутах для торговых партнёров Пекина в Средней Азии, в особенности — Казахстана, Узбекистана и Туркмении (номинально все эти страны являются союзницами России). В Кремле считают, что Китай в гораздо большей степени представляет угрозу его интересам, чем США, не говоря уже о ЕС.
Ещё с конца XIX века империалистическое царское государство, а за ним — и Советская Россия безраздельно правили в Средней Азии. Но не так давно режим мирного сосуществования с Китаем уступил место ситуации стратегического соперничества. Москва и Пекин борются друг с другом за гегемонию в своём общем среднеазиатском «ближнем зарубежье».
Ярче всего это проявляется в реакции на текущий кризис в Киргизии. После того, как провалилась американская политика однополярного мира, новая многополярная система по идее должна была возродиться и стать продолжением принятой в 1990-х системы многосторонней дипломатии. В рамках деятельности Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) Китай и Россия выступают против «терроризма, экстремизма и сепаратизма», но пока что в киргизском конфликте ШОС не проявила себя никак.
С тех пор, как Пекин взял на себя роль де-факто лидера ШОС, Кремль пытается укрепить Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ) — соперничающую с ШОС военно-политическую структуру, объединяющую некоторые из бывших советских республик. Более того, Москва в очередной раз смягчила свою позицию по отношению к США и Европе и позиционирует себя как уникальный глобальный «балансир» между Востоком и Западом.
Реально в Средней Азии развернулась борьба между Россией и Китаем — двумя странами, фактически считающими себя империями. Обе они относятся к мелким соседям как к данникам: обеспечивают их «безопасность» в обмен на рынки сбыта и недорогие товары.
Россия поставляет военное оборудование и скупает у стран Средней Азии энергоносители с целью перепродажи их Западу, а также ввозит дешёвую рабочую силу, компенсируя убыль собственного населения. Китай нуждается в сырье, без которого не сможет удерживать на высоком уровне рост экономики, а также в рынках сбыта для своих дешёвых потребительских товаров.
В новой «большой игре» геоэкономический аспект энергетической безопасности значит не меньше, чем геополитический, касающийся контроля над территорией. Вместо появления национальных государств и развития либеральной демократии и свободных рынков наблюдается возвышение старых империй и появление новых элит, сочетающих бюрократический капитализм с авторитарной плутократией.
Адриан Пабст читает лекции по политологии в Кентском университете (Кентербери, Великобритания)
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Кровопролитные межэтнические столкновения возле киргизско-узбекской границы, в которых за последние дни погибло уже несколько сот человек, а беженцами стало свыше двухсот пятидесяти тысяч, — это не простой политический кризис, переросший в гуманитарную трагедию. На самом деле это новый этап «большой игры», определяющей ситуацию в Средней Азии и на сопредельных территориях уже более двух столетий.
