Есть ли шанс на взаимность в украино-российских отношениях?

Стремительное, «по-братски» нерасчетливое и во многом поспешное украино-российское сближение не только полностью изменило направление общего вектора внешней политики государства, но и задало совершенно новые рамки для реализации национальных интересов Украины. То, что задумывалось как восстановление баланса и возврат упущенных возможностей сотрудничества, вполне может стать началом превращения Украины в третьестепенную региональную державу. Если это произойдет, то станет результатом не российского коварства или злокозненности, но просчетов и ошибок украинского руководства, забывшего о том, что могущественные соседи — это всегда источник не только возможностей, но и рисков.

В течение неполных трех месяцев в украино-российских отношениях сложилась совершенно новая стратегическая ситуация. Краткая ее характеристика сводится к тому, что Украина утратила свободу маневра, основные рычаги влияния на партнера, а главное — оказалась в состоянии дипломатической полуизоляции. Вследствие этого ее политика обречена на реакционность и нерадостное выжидание. Россия же, наоборот, получила все предпосылки для агрессивного, инициативного и весьма перспективного навязывания собственной повестки дня. В покере, к примеру, такая ситуация складывается, когда одному из игроков очень нужно докупить карту для искомой комбинации, но он понимает, что стоить она ему будет очень дорого. Украина сегодня, образно выражаясь, ждет, какую цену ей предложат заплатить. Весьма вероятно, что, даже заплатив эту высокую цену, выигрышной руки Украина так и не соберет.

Такое положение дел представляет собой серьезный вызов концептуального и стратегического плана. Если Украина не найдет приемлемого формата дальнейшего развития отношений с Россией, ее ждет крах на всех иных направлениях внешней политики. После того, что уже сделано, решение этой задачи нельзя свести к техническим вопросам двустороннего сотрудничества. Необходимо формулирование нового видения всего комплекса отношений, причем такое, которое было бы приемлемо для России. Настаивать на чем-то другом у нынешней Украины уже не получится.

Ни один из озвученных на сегодняшний день лозунгов — о внеблоковости, евроинтеграции или стратегическом партнерстве — не может играть роль основы для стратегии двусторонних отношений в силу абстрактности, популистского характера и отсутствия однозначно понимаемого содержания. Каждый из них позволит России навязывать собственные трактовки и смыслы, манипулируя поведением Украины в любых кризисных ситуациях. Нужна понятная и приемлемая для обеих сторон формула долгосрочного формата двусторонних отношений.

Чтобы формула оказалась действенной, необходимо четкое понимание взаимных интересов и устремлений. С этим всегда существовали проблемы. В России естественное стремление Украины получить дополнительные гарантии собственной безопасности вызывало повышенную подозрительность и враждебность. В Украине внешнеполитические проекты России часто необоснованно провозглашались имперскими и подталкивали к восприятию двусторонних отношений как игры с нулевой суммой. Чем скорее политические элиты обоих государств избавятся от несколько излишней эмоциональности в оценке друг друга, тем проще будет найти взаимовыгодные компромиссные решения стратегических проблем. С другой стороны, опасна и иная крайность, впадение в которую уже сейчас способно нанести непоправимый вред Украине: при любых сценариях развития событий нельзя забывать о том, что в международных отношениях сегодняшний партнер в любой момент может стать завтрашним оппонентом. Предоставление неоправданных уступок, преимуществ, односторонние шаги, несбалансированный торг — все это очень рискованные меры, способные обратить сегодняшнюю выгоду в завтрашний крах. При этом важно помнить, что украино-российские отношения развиваются, по большому счету, вне рамок международных организаций, институтов и иных режимов многосторонней взаимозависимости. А это значит, что в них царят принципы политического реализма с его ориентацией на краткосрочную выгоду и сравнительные преимущества. Именно по этой причине нельзя проводить параллели между ними и процессами европейской интеграции, протекающими в совершенно иных институциональных условиях.

Помимо того, что взаимоотношения с Россией важны для Украины сами по себе, они также определяющим образом влияют на процессы трансформации европейской системы безопасности. Именно здесь перед обеими странами открываются перспективы широкого стратегического сотрудничества при условии, что они смогут обозначить комплекс совпадающих интересов и определить общие элементы видения будущего Европы. И именно здесь кроются для них самые серьезные риски, если только отношения между ними превратятся в игру с нулевой суммой. При всей кажущейся несовместимости позиций России и Украины по некоторым ключевым вопросам европейской безопасности важно заглянуть «дальше» позиций и увидеть стоящие за ними интересы. Это поможет найти пути к компромиссам.

Важно понимать, что интересы обеих стран не направлены друг против друга. То есть из диалога изначально должны быть исключены маргинальные установки на ослабление партнера или, тем более, сомнения в его суверенитете или территориальной целостности. В случае, если этого сделано не будет, каждая из стран будет искать ответы вне рамок двусторонних отношений. Но этого условия недостаточно для конструктивного сотрудничества. Кроме исключения заведомо неприемлемых стремлений, важно также сконцентрировать внимание и усилия на тех вопросах, где Россия и Украина могут искать и находить общие решения совместно.

В самом общем виде можно утверждать, что фундаментальным единогласным стратегическим интересом выступает недопущение нарастания конфликтогенности в Европе. Для обеих стран эта опасность создает жизненно важные угрозы, хотя и несколько отличающиеся по характеру. России новая холодная война несет внутренние риски и высокую вероятность оказаться на обочине глобальных социальных, экономических и политических процессов с дальнейшей нарастающей угрозой дезинтеграции. Для Украины это грозит потерей государственности в той или иной форме. Кроме жизненных, возобновление конфронтации в Европе затронет и другие интересы обеих стран, принеся им экономические потери, политическую нестабильность и ослабление позиций в глобальной конкурентной борьбе. Одно из препятствий, между прочим, состоит в том, что решение этой стратегической проблемы стороны видят по-разному. Для России лучшей гарантией предотвращения нового противостояния на континенте является предупреждение силовых дисбалансов.

На наш взгляд, ключ к пониманию поведения России в современных геополитических условиях лежит в плоскости «прагматического глобализма». Беглый анализ основополагающих российских документов в сфере национальной безопасности и внешней политики дает достаточно оснований полагать, что принципы экономической целесообразности, максимизации конкурентных преимуществ, а также стремление не отстать от технологического и научного прогресса лежат в основе «большой стратегии» сегодняшней России. Очень многое из предпринимаемого Россией в отношении Украины — от строительства обходных газопроводов до стремления развивать двустороннее технологическое сотрудничество — вполне объяснимо в рамках этой матрицы.

Но не менее важным для внешнеполитической стратегии России выступает желание остаться глобальным игроком или, как это сформулировано в Концепции внешней политики Российской Федерации, участвовать не только в реализации, но и в формировании международной повестки дня. Всемерно призывая к отказу от мышления стереотипами холодной войны, само российское руководство апеллирует к этому термину чрезмерно часто, выдавая тем самым стремление каким-то образом пересмотреть ее итоги, превратившие Москву из глобального центра силы в региональный. Это делает глобальные инициативы России несколько противоречивыми, однако само ее стремление удержаться в кругу «великих держав» не подлежит сомнению.

Комбинация этих двух факторов позволяет адекватно описывать и объяснять внешнеполитические интересы России. Конечно, и в этих интересах, и в конкретных инициативах можно искать имперский смысл распределения сфер влияния, установления тотального контроля и обострения конфронтации. Но этот скорее риторический, чем аналитический прием будет неоправданно усложнять картину, не добавляя при этом содержательного значения.

Эта же комбинация может быть использована для поиска взаимовыгодных принципов двусторонних украино-российских отношений. Так, в основу дальнейшего сотрудничества может быть положена формула «глобальные интересы в обмен на региональную безопасность», отвечающая стратегическим целям обеих стран. В широком плане реализация такого подхода представляла бы собой настоящее (не на словах, а на практике) стратегическое партнерство, принося выгоду каждому из участников в самой важной для него сфере.

Если для России такой сферой является глобальный уровень мировой политики и способность «принимать участие в формировании повести дня», то для Украины основные приоритеты национальной безопасности находятся на уровне региональном. Конфликт в Приднестровье, транзитные возможности, энергетика, контакты с соседними государствами, черноморское сотрудничество — вокруг этих вопросов формируется большая часть всей украинской внешней политики, и от их решения зависит общее состояние защищенности национальных интересов. Именно важность регионального уровня обусловила повышенное внимание Украины к региональным международным организациям, которое, однако, не привело к значимым практическим результатам.

России же региональные проблемы интересны постольку, поскольку они могут влиять на ее перспективы усиливаться или ослабляться в глобальном отношении. Наиболее показателен и близок Украине в этом контексте вопрос НАТО. Для России вступление Украины в НАТО грозило в первую очередь геополитической потерей и ослаблением позиций в отношениях с глобальными игроками — США и Европой. Для Украины же НАТО всегда было инструментом региональной безопасности, приемлемым форматом многостороннего регионального сотрудничества. Эта двойственность восприятия будет воспроизводиться еще в очень многих ситуациях, и она может быть использована для поиска взаимовыгодных решений. Используя тот же пример НАТО, можно сказать, что обмен отказа Украины от членства в альянсе на уступки России по вопросам формирования новой системы безопасности в регионе был бы приемлемым взаимовыгодным компромиссом, гораздо более привлекательным для Украины, чем односторонняя безвозвратная уступка, которой он является сейчас.

Рассуждая в таком ключе, в основу перестройки российско-украинских отношений можно положить и еще одну идею — расширения объектных полей.

Для ее реализации нужно как можно полнее понять, что оба государства ждут друг от друга; какие вопросы являются для них жизненно важными и почему, а какие — второстепенными. Необходима также готовность сторон к обоюдным уступкам. В целом диапазон взаимных интересов довольно широк. И вообще степень взаимозависимости в отношениях между Украиной и Россией высока. Это повышает как ценность компромиссных решений, так и риски, связанные с конфронтацией.

К первостепенным интересам России относятся:
Сохранение собственного влияния на постсоветском пространстве, в частности для обеспечения того, чтобы никакая прямая военная угроза России не исходила с территории этих государств (за исключением уже «потерянной» в этом смысле Прибалтики).

Максимизация экономических преимуществ постсоветского пространства, наиболее эффективное использование производственных связей, транспортных возможностей и торговли.

Стабилизация постсоветского пространства в том смысле, чтобы минимизировать в нем потенциальные угрозы, связанные с исламским фундаментализмом, международным терроризмом и прочими проявлениями экстремизма.

Упрочение, при возможности, геополитических позиций России в Европе, Центральной Азии; усиление, благодаря этому, влияния на процессы на Ближнем Востоке, в Восточной Азии. Иными словами — использование потенциала постсоветского пространства для упрочения глобальной роли России в мировой политике.

Как можно легко убедиться, значение Украины для реализации большинства первостепенных интересов России уникально. В частности, без украинского участия практически невозможно достижение приемлемых для России результатов по всем пунктам, за исключением, разве что, третьего. Кроме того, видно также, что второй и третий пункты полностью отвечают интересам самой Украины, открывая тем самым пространство для самого широкого взаимовыгодного сотрудничества. Препятствия на пути станут возникать только тогда, когда дальнейшее усиление России станет восприниматься Украиной как угроза ее собственной безопасности. Иными словами, когда в российско-украинских отношениях заработает в своем классическом виде дилемма безопасности. Теория международных отношений подсказывает нам, что эта дилемма наиболее эффективно решается путем установления долгосрочного сотрудничества и поддерживающих его повторяющихся форм. Это значит, что и Украине, и России нужно искать и развивать такие повторяющиеся формы, что в любом случае позитивно повлияет на динамику их отношений.

Некоторые из важных внешнеполитических интересов России не актуальны для Украины. К примеру, пока действует «дилемма безопасности» в отношениях между ними, Украина не заинтересована в усилении политического влияния России и даже может быть заинтересована в обратном. Чтобы преодолеть эту проблему, необходимо всячески демонстрировать то, что ни одна из сторон не представляет собой угрозы для партнера. Но помимо этого нужна еще и готовность пойти на уступки. Лучше всего здесь использовать стратегию обмена уступками в тех вопросах, которые остаются второстепенными для одной стороны и выступают первостепенными для другой, и наоборот.

Приоритетными интересами для Украины являются:

Поддержание в Европе плюралистической системы безопасности, недопущение деградации ее к биполярной структуре.

Защита региональной стабильности и безопасности, урегулирование «замороженных конфликтов», особенно приднестровского.

Максимально полное включение в процессы европейской интеграции с как можно более сильных позиций; максимизация прибылей от транзитных возможностей Украины.

Здесь тоже нетрудно заметить, что Россия способна оказать влияние на реализацию любого первостепенного интереса Украины. Также видно отсутствие принципиальных расхождений в постановке стратегических целей, хотя имеются отличия в подходах. Это хорошо заметно на примере региональных конфликтов. Различия, существующие в позициях Украины и России по вопросу о том, как конкретно должна функционировать мультиполярная система безопасности в Европе, рассмотрены выше, но само наличие этого общего интереса может стать движущей силой сотрудничества. Не вызывает сомнения также и обоюдная заинтересованность России и Украины в максимизации экономических выгод от сотрудничества друг с другом и усилении своих позиций в отношениях с Европейским Союзом. Возникающие время от времени расхождения по тактическим вопросам должны показаться несущественными на фоне совпадения стратегических интересов. В целом источники активизации стратегического партнерства лежат во взаимном удовлетворении первостепенных интересов друг друга за счет собственных второстепенных.

Комплексы второстепенных интересов обеих стран достаточно разнообразны и разнонаправлены. Но среди них есть те, что могут создать основу для компромиссных решений. К ним относятся вопросы деятельности ОДКБ, будущего СНГ как инструмента коллективной безопасности, деятельность региональных международных режимов. В реализации этих интересов ставки сторон различны. Для России они во многом важны с точки зрения защиты первостепенных приоритетов, однако сами таковыми в чистом виде не являются. Для Украины же эти вопросы привязаны к «дилемме безопасности» и противоречивому отношению к возрастанию роли и влияния России на постсоветском пространстве.

Комбинирование интересов двух групп создает широкий спектр возможных компромиссных решений. Самым сильным ходом для Украины был бы правильный розыгрыш отказа от членства в НАТО и продление пребывания Черноморского флота РФ в Севастополе, но эти возможности, увы, уже утрачены.

Тем не менее активизация партнерства с постсоветскими странами в борьбе с транснациональными угрозами и терроризмом; углубление экономического сотрудничества с Россией и развитие свободной торговли (включая лоббирование интересов России в ВТО); отказ от мероприятий, воспринимаемых в России как угроза (например, от размещения элементов американской системы ПРО на территории Украины) — все эти вопросы могут быть открыты для диалога. Ответные шаги России в таком случае могли бы состоять в предоставлении гарантий энергетического сотрудничества в обоюдных интересах (включая отказ от попыток установить контроль над украинской газотранспортной системой); более активном вовлечении России в работу региональных многосторонних международных режимов; выработке общих подходов к урегулированию проблем региональной стабильности. В общем, квинтэссенцией такого подхода может стать движение навстречу друг другу, при котором Украина демонстрировала бы больше понимания глобальных стремлений России, а Россия вносила бы больший вклад в реализацию региональных интересов Украины.

Возможности для реализации такой стратегии все еще остаются при условии, что «глобальный прагматизм» России будет правильно оценен, позиции отделены от стоящих за ними интересов, а объекты во всех сферах двусторонних отношений максимально расширены. Если же этого сделать не удастся, то сложившиеся на сегодня обстоятельства подтолкнут Украину к такому партнерству с Россией, которое «стратегическим» назвать будет нельзя.