1. Я не знаю, можно ли будет после – пока еще и близко неоконченного – греческого и, наверное, не только греческого кризиса на тему общей европейской валюты сказать что-то новое или ободряющее. Все принципиальное уже, наверное, было сказано, и нам, скорее, надо внимательнее слушать, и, главное, делать выводы из уроков прошлого. Поэтому я постараюсь посмотреть на эту тему в более широком контексте, историческом и теоретическом.
2. Споры о плюсах и минусах общей для нескольких стран валюты, как и споры о том, можно ли надолго сохранить общую валюту, в экономической науке не новы, я имею в виду не только теорию оптимальных валютных зон Манделла и Маккиннона (Mundell, McKinnon), возникшую в начале 60-х годов двадцатого века. Эта тема существует в экономике уже давно, и в более далеком прошлом она нередко скрывалась за лозунгами фиксированного или гибкого валютного курса. Валютная зона или общая валюта для нескольких стран не что иное, как крайний случай модели фиксированных курсов.
3. Мое поколение набиралось разума, или училось экономике, в эру так называемой Бреттон-Вудской системы, которая была системой фиксированных курсов с «разрешаемой» девальвацией в случае существенных перекосов платежного баланса. Тогда споры о плюсах и минусах этой системы и о том, как долго ее можно сохранять, были горячими и интенсивными и принесли с собой много убедительных доводов, по крайней мере, для меня. Я рискну заметить, что, пожалуй, даже тогда никто (за исключением тех, кто вообще не верил в рынок и ценовую систему) не думал, что эта система может существовать вечно.
4. За четверть века функционирования этой системы среди соответствующих стран произошла только одна «крупная» девальвация в случае с британским фунтом в 1967 году. Об этом писали десять лет – до и после. Больная британская экономика 50-х и 60-х годов, в отличие от сегодняшней Греции, свой фунт тогда могла девальвировать и, в конце концов, спасти. Как известно, Бреттон-Вудская система развалилась в начале 70-х годов (при стагфляции, связанной с нефтяным кризисом), и вместо нее более менее самостоятельно возникла система гибких, хоть и регулируемых отдельными государствами курсов. И хотя время от времени появлялись идеи вернуться к твердым курсам, конечно, с другими параметрами, то есть с другими валютными курсами, скоро стало ясно, что и так тоже ничего не получится.
Фиксация курса с тех пор считалась исключительной, временной и, по сути, вспомогательной мерой в ту минуту, когда экономику необходимо «укрепить». Пример – фиксация курса нашей кроны в начале 90-х годов. Однако и тогда мы ждали подходящего момента, чтобы курс кроны опять сделать свободным. Я не считаю, что у нас все получилось идеально. Если бы тогда МВФ, требовавший выполнения своей доктрины, в целом бестолково не давил на нас, мы бы сами, полагаясь на свой разум, точно сделали бы все лучше.
5. Главный урок из всех этих экспериментов: в хорошую погоду, когда нет каких-либо помех из-за глубокого кризиса или инфляции, система фиксированных курсов какое-то время может довольно неплохо работать (восстановление разрушенной после войны Европы и тогда исключительное положение американского доллара как раз создавали такие условия). Но рано или поздно все равно станет ясно, что из-за неизбежно разного, дивергентного экономического развития стран, связанных фиксированным курсом, необходимо:
- или изменить параметры системы (курсы),
- или изменить систему.
Конечно, еще можно ничего не делать и страну или страны, которым система и когда-то давно выбранный курс валюты не подходит, но которые все равно остаются в этой системе, обречь на долгосрочную экономическую стагнацию, неравновесие, самые разные проблемы. И таких примеров мы знаем немало.
6. Все эти аргументы (еще лучше) подходят и для системы нынешней общей европейской валюты. Она всегда была в первую очередь проектом политическим (для неэкономистов, которых волновал совсем не рациональный экономический порядок), но давайте признаемся, что в определенной степени эта система была и проектом экономическим – для экономистов, которые путают стабильность валютных курсов с их фиксацией, которые не верят в ценовую систему, а значит, и в значение гибких валютных курсов, сразу же реагирующих на происходящее экономическое развитие, и которые считают финансовые рынки лишними, не дающими ничего хорошего и зря усложняющими работу экономики.
7. Тем, кто забыл, я хотел бы напомнить, что проект общей европейской валюты возник еще в 1970 году в так называемом плане Вернера (председатель Европейской комиссии из Люксембурга), или еще в эпоху Европейского экономического сообщества. План Вернера по сути был текстом, который содержал концепцию изменения ЕЭС в ЕС, что означало перерождение европейского «экономического» союза в не только экономический европейский союз. (Несколько парадоксальной здесь была роль Р. Манделла, который уже тогда советовал Вернеру, но, по-моему, противореча своей статье, вышедшей 10 лет назад и ставшей по сути канонической работой).
8. Фактическое возникновение евро по праву связано с дальнейшим качественным углублением европейской интеграции, которая произошла в эпоху Жана Делора (Jacques Delors), ему мы обязаны пока последним изменением названия – с ЕЭС на ЕС, то есть на сообщество государств в союзе. Этот шаг был закреплен в Маастрихтском договоре в феврале 1992 года. В начале 90-х годов произошел распад европейского механизма валютных курсов (ERM I), который испугал ряд политиков и их экономистов и убедил их в том, что Европе просто необходим валютный союз. И хотя это был в общем абсурдный вывод, потому что именно тогда проведенный realignment валютных курсов был просто необходим, но валютное беспокойство того времени оказало немалое влияние на последовавшее появление евро, которое произошло в конце 90-х годов.
9. Итоги десяти лет существования евро очень спорные. И хотя, на первый взгляд, евро без каких-либо очевидных проблем как валюта справился со своими основными функциями, вопреки ожиданиям остановить продолжающееся уже несколько десятилетий замедление экономического роста в странах еврозоны не удалось (это замедление в эпоху евро наоборот только усилилось).
В то же время усиливался дисбаланс внешнеторговых течений отдельных стран, росли, для некоторых стран безнаказанно, дефициты бюджетов. Доходило и до практически нескрываемого фальсифицирования статистики, чтобы выполнялись критерии Маастрихтского договора. Пока преобладала «хорошая экономическая погода», казалось, что все в порядке. Как только появилось первое существенное препятствие – мировой финансовый и экономический кризис, выяснилось, что порядка нигде не было и нет.
10. Что вытекает из всего этого, чего стоит ждать в будущем? Возможных сценариев, как минимум, два. Первый заключается в том, что произойдет распад этой системы суперфиксированных курсов (или из нее начнут выходить, и она опустеет), полностью или частично. По второму сценарию, наоборот, будет предпринята попытка сохранить эту систему через дополнение ее союзом фискальным и политическим. Заманчивы слова о том, что нас ждет первый вариант (и многие так говорят), но я, к сожалению, считаю, что нас ждет вариант второй.
Повод для такой точки зрения – политика, не экономика, и убеждение, что перевешивают причины политические, а не экономические. Будет выбрано решение очень трудное, которое будет иметь множество негативных последствий, как в экономике, так и в политике. Экономические затраты очевидны, среди реже упоминаемых негативных последствий будет и дальнейшее ослабление демократии в Европе, и этого я боюсь больше всего. Это будет способствовать политической унификации Европы. Я не верю оптимистическим гипотезам, что национальные парламенты в Европе не допустят дальнейшей политической унификации, как утверждал, например, Фергюсон в своем недавнем и широко обсуждаемом нами выступлении (Niall Ferguson, Fiscal Crises and Imperial Collapses: Historical Perspective on Current Predicaments, Peterson Institute of International Economics, Washington D.C., 13.05.2010). Это представление связано с верой в существование демократии в сегодняшней Европе, а здесь уже давно постдемократия. Но это уже тема для совершенно другого выступления.
Заметки к выступлению на вечере общества Appia, отель Residence Appia, Прага, 24.05.2010
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Споры о плюсах и минусах общей для нескольких стран валюты, как и споры о том, можно ли надолго сохранить общую валюту, в экономической науке не новы, я имею в виду не только теорию оптимальных валютных зон Манделла и Маккиннона (Mundell, McKinnon), возникшую в начале 60-х годов двадцатого века. Эта тема существует в экономике уже давно, и в более далеком прошлом она нередко скрывалась за лозунгами фиксированного или гибкого валютного курса. Валютная зона или общая валюта для нескольких стран не что иное, как крайний случай модели фиксированных курсов.
