Афганский наркотерроризм не сдаётся

Есть одна проблема, на которую во время июньских слушаний в Конгрессе США, посвящённых афганской войне, обратили меньше внимания, чем в предыдущие годы, и это — тот аспект конфликта, который касается наркоторговли. По данным Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), Афганистан поставляет на мировой рынок порядка 90 процентов всех потребляемых в мире опиатов (в 2000 году эта цифра составила 70 процентов, десятью годами ранее — 52 процента).

Хотя производство наркотиков в начале 2001 года заметно упало, потому что возглавлявшееся тогда талибами афганское правительство обеспечило соблюдение запрета на выращивание опийного мака с целью избежать санкций ООН — хаос, наступивший после свержения талибов обратил этот процесс вспять. В результате Афганистан занял первое место в мире по производству и контрабанде героина.

Незаконное производство и продажа наркотиков обеспечивает потрясающе высокую долю доходов афганской экономике, возможно, доходящую до одной трети. По данным УНП ООН, афганские опиаты вызывают больше смертельных исходов, чем любой другой наркотик — порядка ста тысяч ежегодно. В странах НАТО ежегодно от героина умирает свыше десяти тысяч человек, то есть в пять раз больше, чем количество военных, погибших в Афганистане за всё время, прошедшее с начала боевых действий в октябре 2001 года. По оценкам, сделанным правительством России, от афганского героина ежемесячно погибает больше россиян, чем погибло советских граждан за все десять лет военной оккупации Афганистана, пришедшейся на рейгановские годы.

Точно измерить количество наркотиков, вывозимых из Афганистана, сложно, но, по оценкам УНП ООН, их оттуда вывозится порядка 3,5 тысяч тонн в год. Главные маршруты пролегают через Иран в Турцию и Западную Европу, через Пакистан в Африку, Азию и на Ближний Восток, а также через Таджикистан, Узбекистан и Туркмению в Россию.

Площадь угодий, засаженных опийным маком, можно определить со спутника, а вот проследить пути перевозки переработанной опиатной продукции гораздо труднее. Аналитики способны лишь приблизительно оценить валовой объём наркотической продукции, экстраполируя данные по количеству перехваченных грузов. К тому же правоохранительным органам выгодно завышать данные об успешности своих операций по борьбе с наркотиками.

Тем не менее, вполне очевидно, что торговля афганскими наркотиками представляет большую проблему международного уровня. Из соседних стран поступают жалобы на приток наркотиков на их территорию или через неё, из-за чего возрастает уровень потребления их среди местного населения и развращает сотрудников местных правоохранительных органов. По всей Европе и Азии наркодилеры удовлетворяют спрос местного населения на опиум и героин благодаря поставкам этих незаконных веществ из Афганистана.

Совершенствование технологий производства наркотиков стали причиной того, что большое количество опия-сырца теперь перерабатывается в героиновую и морфиевую основу в самом Афганистане, что, в свою очередь, вдесятеро облегчает нагрузку на курьеров при перевозке и способствует продвижению наркотиков на межнациональные рынки. Также распространён контрабандный завоз в Афганистан «прекурсоров», то есть таких необходимых для производства незаконных наркотиков веществ, как, например, эфедрин.

Сами афганцы тоже страдают от наркоторговли. Индустрия наркотиков усугубляет многие существующие экономические и политические проблемы Афганистана, а также ситуацию с его безопасностью и отношения с соседними странами. Незаконная контрабанда наркотиков занимает ресурсы, которые могли бы пускаться на законную экономическую деятельность, а также подрывает авторитет властных структур Афганистана, так как подстёгивает коррупцию и прочие незаконные практики. Многие афганцы находятся в наркотической зависимости от опиума, а преступность и коррупция распространяются по стране вслед за распространением наркотической индустрии.

По оценкам УНП ООН, в настоящее время производство опиума в Афганистане почти вдвое превышает его мировое потребление. Считается, что уровень наркомании среди афганцев в последние годы резко вырос, что должно вызвать долгосрочные проблемы медицинского, экономического, социального характера, а также проблемы с безопасностью.

В стране есть всего несколько областей, где употребление наркотиков остаётся на низком уровне. Плохая система здравоохранения и ограниченное количество реабилитационных центров для наркоманов дополнительно усугубляют эту проблему.

Из шестидесяти пяти миллиардов долларов дохода, поступающего с мировых рынков героина, лишь малая часть достаётся людям, выращивающим мак в Афганистане.

Большая часть незаконных прибылей отходит тем, кто занят переработкой мака в наркотические вещества, перевозкой их в другие страны и продажей их наркоманам. Тем не менее, по оценкам УНП ООН, повстанцы из «Талибана» ежегодно получают несколько сотен миллионов долларов, собирая налоги с выращивающих мак, а также взимая плату за охрану товара и перевозку наркотиков и веществ-прекурсоров через территории, контролируемые повстанцами. На эти деньги они закупают оружие, платят наёмникам и подкупают продажных чиновников.

Кроме того, специалисты УНП ООН обнаружили корреляцию между отсутствием у афганского правительства возможности контролировать ту или иную провинцию и объёмом производства опиума в ней; больше всего его производится в регионах, где хуже всего с безопасностью. В настоящее время почти весь опиум производится в шести южных и западных провинциях — Гильменде, Фарахе, Кандагаре, Урузгане, Дайкунди и Бадгисе, то есть именно там, где особенно сильны позиции талибов. По оценкам, сделанным американскими военными, до сорока процентов всех доходов талибов и аль-Каиды приходятся на торговлю наркотиками, а по оценке ООН этот показатель достигает шестидесяти процентов. Более того, поощряя наркоторговлю и прочие виды незаконнной деятельности, талибы выставляют как афганское правительство во главе с Хамидом Карзаем, так и его зарубежных сторонников бессильными и некомпетентными.

Беспорядки в Афганистане косвенно стимулируют наркоторговлю ещё и тем, что затрудняют борьбу с наркотиками в поражённых регионах. Например, ликвидаторы посевов не могут спокойно перемещаться из провинции в провинцию. К тому же из-за боевых действий срываются программы, призванные стимулировать выращивание крестьянами других культур, а также предотвратить контрабандные перевозки в соседние страны. Помимо прямой связи между наркотиками и тероризмом, наркоторговля помогла усилиться местным полевым командирам и бандитским формированиям за счёт и без того слабого правительства Карзая.

Правительства России, Китая и стран Средней Азии выражают большую обеспокоенность в связи с неспособностью НАТО ликвидировать наркоторговлю в Афганистане. По официальным оценкам из России, ежегодно от афганского героина умирает порядка тридцати тысяч россиян — часть от передозировки, а часть от СПИДа, которым они заражаются через общие шприцы. Благодаря высокой проницаемости границ между постсоветскими государствами афганским наркокурьерам легко перевозить свой товар через Среднюю Азию на север, в Россию. По данным ООН, власти среднеазиатских стран перехватывают лишь порядка пяти процентов из девяноста тонн героина, которые, по оценкам, ежегодно проходят через их территорию. И хотя большая часть наркотиков традиционно уходит в Россию, в самой Средней Азии злоупотребление ими тоже имеет место.

Хотя этот «северный маршрут» и не пролегает через территорию Китая, через Пакистан и Среднюю Азию проложены новые маршруты, ведущие именно в Китай. По данным китайского правительства, наркотики, незаконно ввозимые в Китай этими путями, с лихвой восполнили убыль ввоза их из «золотого треугольника». Пересечь границу между Афганистаном и Пакистаном для пуштунов, живущих по обеим её сторонам, очень легко, как и любому другому, кто пользуется их покровительством. Учитывая эти обстоятельства, УНП ООН предупреждает:

«Самое страшное, что может произойти за пределами Афганистана, ещё только намечается. Доходы от наркоторговли направляются на финансирование повстанческой деятельности в Средней Азии, где Исламское движение Узбекистана, Исламская партия Туркистана, Организация освобождения Восточного Туркистана и прочие экстремистские группировки наживаются на этом незаконном бизнесе. Великий шёлковый путь превратился в маршрут контрабанды героина и стал дорогой смерти и насилия, пролегающий через один из самых стратегически важных и в то же время взрывоопасных регионов мира. Настоящая буря наркомании, преступности и мятежей, пронёсшаяся над афгано-пакистанской границей, теперь движется в направлении Средней Азии».

И если сообщения о том, что недавним стычкам в Киргизии предшествовало обострение конкурентной борьбы между наркодилерами, то, вполне возможно, буря уже разразилась.

С тех пор, как НАТО приняло командование Международными силами содействия безопасности в Афганистане в 2002 году, правительства стран Запада и их афганские партнёры, пользуясь поддержкой различных международных организаций, применяли стратегию, основанную на пяти компонентах, относительная важность которых варьировала с течением времени: 1) проведение эффективной кампании по информированию общественности; 2) предложение вариантов альтернативных способов заработка для крестьян, выращивающих опийный мак, с целью легализации их жизни; 3) укрепление правоохранительных органов Афганистана с целью нейтрализации крупнейших наркобаронов путём заключения их в тюрьму или же выдачи иностранным государствам; 4) прямое уничтожение посевов опийного мака; 5) перехват транспортных потоков с наркотиками на территории Афганистана и за его пределами.

Представители военного командования НАТО традиционно считают своей главной зоной ответственности борьбу против повстанцев движения «Талибан», а не против наркоторговли. В целом они стараются не применять свои малочисленные боеспособные подразделения в целях прямой поддержки кампании против наркотиков, а, как правило, ограничивают своё участие в ней инструкторской и логистической поддержкой афганских служб безопасности в области борьбы с наркотиками и повстанцами. Военное командование НАТО вынуждено работать с местными властями с целью сбора разведданных и завоевания поддержки в борьбе против талибов. В силу этого представители командования не испытывают энтузиазма по поводу агрессивных мер по борьбе с наркотиками, которые способствуют отчуждению тех самых местных властей, зачастую наживающихся на наркоторговле, а также осложняют их кампанию по завоёвыванию «сердец и умов» занявшую выжидательную позицию населения.

Критики называют подобный подход «перетасовкой приоритетов» — основательную и длительную кампанию по борьбе с производством наркотиков в Афганистане откладывают до тех пор, покуда ситуация не стабилизируется в военном отношении, хотя проблему наркотиков надо решать как неотъемлемую часть региональной проблемы террористической и повстанческой деятельности. Критики считают, что талибы с наркобаронами пересекаются настолько, что борьба против первых и борьба против вторых будут всегда идти на пользу друг другу, так как военные силы, задействованные в обеих кампаниях, смогут пользоваться общим фондом ресурсов и разведданных.

С этой точки зрения резкий удар по талибам должен также частично решить проблему наркотиков. Войска НАТО не только вступают в прямые бои с талибами, но и осуществляют целый ряд программ гражданского характера, косвенным образом мешающие выращиванию опийного мака путём предоставления крестьянам альтернативных источников заработка. Вдобавок к этому попытки альянса укрепить положение кабульского правительства сказываются на эффективности работы правоохранительных органов и прочих структур, занимающихся борьбой с наркотиками.

Совместная борьба против наркотиков, ведущаяся силами НАТО и Афганистана, в целом, как считается, безуспешна. Перехватывается всего лишь около четверти вывозимых из Афганистана опиатов, причём всего лишь два процента этих перехватов осуществляется на территории самого Афганистана — в Колумбии, к примеру, аналогичный показатель составляет порядка двадцати процентов. Перехват сырого опия до того, как он попадёт в героиновые лаборатории — более сложная задача, потому что он легко хранится, а по Средней Азии перемещается по хорошо финансируемым и основательно проложенным траекториям. Но значительная часть проблемы заключается в ослабленном состоянии, в котором пребывают общественные институты Афганистана, и в повсеместном распространении коррупции — по слухам, в наркоторговле участвуют даже представители высших эшелонов власти. Попытки международного сообщества повысить эффективность деятельности органов по борьбе с наркотиками, а также системы правосудия Афганистана, практически ни к чему не привели.

Вдобавок к этому руководство НАТО и власти Афганистана уже много лет пытаются обеспечить денежные выплаты крестьянам, которые решают не выращивать наркотические растения, а сажать пшеницу, хлопчатник и огородные культуры. В северных провинциях Афганистана эта стратегия привела кое к каким результатам, производство опия снизилось, зато на юге — резко возросло. Отсутствие у многих афганцев иных вариантов заработка, особенно остро ощущающееся на юге, сделало прибыль от продажи семян опийного мака единственным для многих афганских крестьян способом прокормить свои семьи. Выращивая пшеницу или хлопчатник, афганский крестьянин не сможет получить даже подобия такой прибыли, как от мака.

Подобный разнобой в прибыльности сельскохозяйственных культур вкупе с высоким уровнем бедности в Афганистане обусловил экономическую оправданность выбора в пользу опийного мака. И пока руководство НАТО и Афганистана обещает предоставлять усиленную помощь и поддержку борьбы с наркотиками, те деньги, которые теоретически могли бы достаться крестьянам, ничтожны в сравнении с их потенциальной прибылью от незаконного выращивания мака.

Одновременный всплеск индустрии наркотиков и активности талибов в Афганистане усугубил трения в международном сообществе, возникшие из-за разногласий в вопросе о способах организации послевоенного строительства в Афганистане. Несколько международных организаций и иностранных государств в настоящее время предпринимают значительные усилия с целью подавления наркоиндустрии Афганистана. Но покуда в Афганистане не будет установлен относительный мир или же не появится технологическое решение, проблема будет состоять в том, как обеспечить более полную интеграцию антинаркотических программ, в частности, преодолев разрыв между правительствами стран Запада и Евразии и соответствующих международных институтов, чтобы избежать напрасной траты ресурсов и ненужных трений.

Укрепление безопасности в районе таджикско-афганской границы поможет начать совместные проекты, так как в этой зоне пересекаются интересы разных государств и институтов. Таджикистан состоит в Организации договора коллективной безопасности, в которой заправляет Москва, а также в Шанхайской организации сотрудничества, где господствует Пекин. Кроме того, НАТО пользуется правом пересечения воздушного пространства Таджикистана, который поддерживает действия коалиции в Афганистане и, как и российское правительство, предоставляет таджикским пограничным службам и министерству внутренних дел техническое содействие.