Черкасов: Следствие выбрало удобную версию убийства Эстемировой

15 июля исполнилось год с того дня, когда была похищена и убита Наталья Эстемирова – журналист и сотрудница правозащитного центра «Мемориал». Как сообщил президент России Дмитрий Медведев, личность убийцы известной российской правозащитницы установлена, а расследование обстоятельств этого преступления идет «полным ходом». Однако правозащитники далеко не так оптимистичны. О работе следствия и ситуации в Чечне мы побеседовали с членом правления «Мемориала» Александром Черкасовым.

- Прошел год со дня похищения и убийства Натальи Эстемировой. Как вы оцениваете работу следствия за этот год?

- Разумеется, мы не удовлетворены результатами. Я понимаю, что расследовать это дело тяжело, и что следствие отнюдь не встречает большую поддержку в своей работе. Однако то, что в последние месяцы следствие приняло как основную версию о том, что Наташу похитил и убил некий боевик Алхазур Башаев, сам впоследствии убитый, мягко говоря, странно. Последние полгода стали поступать утечки информации о том, что найден пистолет, из которого убита Наташа, найдена машина, на которой ее увезли и даже найден схрон, в котором рядом с милицейским пистолетом лежало милицейское удостоверение на имя Алхазура Башаева. Все слишком хорошо укладывается. Тем более, что сам Алхазур Башаев числится убитым 13 ноября прошлого года в ходе спецоперации в лесах на западе Чечни.

Такое нередко бывало. Какое-то тяжкое преступление, в котором можно было усмотреть, возможно, причастность силовых структур, раскрывали и назначали убийцей боевика. Причем в данном случае указывается мотив: убийство совершено из личных неприязненных отношений с целью дискредитировать руководство Республики. В чем причина личных неприязненных отношений? Оказывается, Наташа якобы писала о деяниях Алхазура Башаева в селе Шалажи, что и породило эту личную неприязнь.

Я специально выяснял, откуда могла взяться такая версия. Дело в том, что, действительно, у Наташи в компьютере находился материал, который она редактировала: хроника насилия, в котором было и сообщение из села Шалажи. Но это же не значит, что Наташа ездила в это село.

Я специально встречался с бывшим руководителем нашего грозненского офиса, который теперь, к сожалению, вынужден жить за пределами России. Он покинул Чечню и Россию после того, как выступил свидетелем на сессии Кадыров против Орлова. Ему было слишком опасно оставаться. Он рассказал, как поступала информация из села Шалажи. Туда Наташа не ездила. Туда не ездил вообще никто из сотрудников. Не было необходимости туда ездить. Там были другие источники: родственники одного из сотрудников грозненского офиса и знакомые другого сотрудника. Так по нескольким каналам можно было получать информацию, проверять ее. Наташа в село не ездила! Никто из людей, работавших с ней весною, про это не знает. Никто из тех, кто жил у нее в квартире, с ней об этом не говорил, хотя все рабочие сюжеты постоянно обсуждались. У нас с транспортом тяжело, и поэтому требовалось запросить машину в отдаленные села. Но туда не ездила и мемориальская машина.

Может быть, Наташа где-то упоминала этого самого Башаева, в интервью или в статье? Нет, таких статей и интервью не было. То есть, ни сам Башаев, ни какие бы то ни было его знакомые, не могли видеть Наташу в селе Шалаж. Не могли прочитать статью, либо услышать интервью, где бы она что-то говорила об Башаеве.

Мотиву не откуда было взяться. Впрочем, всех этих подробностей не выясняли у сотрудников «Мемориала». А наткнувшись в компьютере на материал о Башаеве, вполне могли придумать эту версию. Я далек от мысли, что следователи, ведущие это дело, сами придумали эту версию. Есть другие ведомства, над ними есть начальства, но во всяком случае в том документе о признании потерпевшей сестру Наташи, Свету Эстемирову, который был выдан этой весной, значилась основная версия: убийца – Алхазур Башаев. Версия, по нашему мнению, мягко говоря, сомнительная.

- Появление этой версии значит, что дальше искать не будут?

- Следствие должно разрабатывать много разных версий. И это правильно. Любая версия должна быть проверена и, если она ошибочна, то отвергнута. Нас беспокоит некоторый перекос. А именно: мало было сделано тех версий, которые связывали бы убийц Наташи с ее работой в последние недели-месяцы жизни, с той работой, которая действительно помешала каким-то силовым структурам Чечни или вызвала недовольство властей Чечни. Вот здесь следствие остановилось еще в прошлом году. А версия удобная, но, на наш взгляд, не жизнеспособная, получила полный ход.

- И кто, по вашему мнению, действительно стоит за этим делом?

- Я не знаю. Мы склонны утверждать, что убийство Наташи может быть связано с ее профессиональной деятельностью. А ее профессиональная деятельность вызывала, мягко говоря, недовольство у властей Чеченской Республики. Руководители Чечни называли не раз в публичных выступлениях правозащитников Республики, экспертов, как они говорили, журналистов, врагами. Приравнивали их к террористам.

Дважды Наташа встречалась с Рамзаном Кадыровым, и мы из ее рассказов знаем, что эти встречи проходили на повышенных тонах. На последней встрече в 2008 году были даже угрозы. Версию о том, что эти выступления руководителей Чечни могли сделать Наташу для чеченских силовиков разрешенной целью, стоило бы проверить. Но эта версия, как мы видим, в достаточной степени следствием не исследована. И по нескольким делам, которые Наташа вела в последние несколько недель своей жизни, следствие не продвинулось существенно. Такое ощущение, что желание продвинуться по этому направлению особо не было.

- Правда ли, что после того, как 3 июля в интервью телеканалу "Грозный" Рамзан Кадыров назвал людей, причастных к "Мемориалу", врагами народа, врагами закона, врагами государства, вы собираетесь закрыть грозненское отделение из соображений безопасности?

- Если говорить точнее, то, когда у Олега Орлова спросили: «Вы закроете офис?», он сказал: «Нет».

- Но вы не исключаете такой возможности?

- Орлов сказал, что мы не исключаем рассмотрения никаких вариантов. То есть сейчас вопрос об этом непосредственно не стоит, но если сложится угрожающая ситуация… Это было, скорее, сослагательное наклонение, вольно интерпретированное журналистами.

- Как вы расцениваете это заявление Кадырова?

- Мы видим, что повторяется ситуация годичной давности. Все идет по нарастающей: заявления разных должностных лиц, которые, по сути дела, объявляют разрешенной целью моих коллег. Эти заявления не что иное, как прямая и явная угроза.

- За год, прошедший с убийства, как изменилась атмосфера в Грозном?

- Год назад мы достаточно много знали о том, что происходит в Чечне. Но теперь люди меньше приходят в «Мемориал». Они резонно могут сказать: «Кого вы можете защитить, если вы сами себя защитить не можете?» У нас, по сути дела, теперь нет постоянной и достоверной информации о Чечне. У нас единственное ощущение: там господствует страх, люди боятся куда-либо жаловаться.

- Какова статистика по убийствам и похищениям за 2010 год по сравнению с 2009 годом?

- В том то и дело, что у нас нет этой статистики. Единственное, что мы зафиксировали, это резкое увеличение числа похищений людей в первой половине 2010 года. А дальше... Дальше, что называется, прибор сломался. Мы вынуждены были приостановить работу наших офисов. Мы не можем направлять людей расследовать действительно опасные для них сюжеты, мы не имеем полной достоверной информации. Только очень отрывочные сведения. Но, наверное, в таких условия, когда «прибор зашкаливал», он сломался. Это само по себе свидетельствует о том, что условия экстремальные.