Таким образом в Ингушетии исламские экстремисты держат власти под ударом

Назрань (Ингушетия) — Пластиковые пистолеты и крики: двое мальчишек, обритых наголо, гоняются друг за другом среди сыров на базаре в Назрани, в автономной российской республике Ингушетия. Играют в воров и полицейских, но здесь это называется в «ментов и ваха», «милиционеров и исламистов». Проблемой для Москвы является то, что «хорошими» в игре считаются «ваха», вахабиты, исламские фундаменталисты. Это еще не Афганистан, но в Ингушетии уже правят талибы. Владимир Путин командует днем, а Доку Умаров, эмир Северного Кавказа, ночью. Московские патрули проходят быстро, в то время как шпионы подпольного эмирата наблюдают каждое их движение. Государственные служащие живут как в осаде на оккупированной земле. Главный город республики, Назрань, меняет свой облик, как это случилось в Багдаде в период кровавой вражды между суннитами и шиитами: есть кварталы, в которых живут люди, поддерживающие русских, и кварталы, поддерживающие исламистов. Родственники милиционеров, политиков, также как и родственники мятежных вахабитов рискуют быть похищенными своими противниками, поэтому они сбиваюся в группы, покупают дома по соседству, образуют сообщества самообороны, которые с подозрением осматривают все закоулки. Женщины на улицах появляются только в платках, покрывающих волосы. Чтобы нарушить правила, нужно иметь автомобиль и выбраться за пределы республики в Моздок или Ставрополь, русские города, в которых живут русские.

Ингушетия — это российская республика, где женщины невидимы, а водка находится под запретом.В Назрани рюмка водки может стоить сожженного бара и автоматной очереди в спину, поэтому уже в течение двух лет никто не продает алкогольные напитки. Последний бизнесмен, который считал себя достаточно ловким, чтобы продолжать иметь дело с женщинами и бутылками, был убит в начале года вместе с тремя телохранителями и четырьмя «массажистками». Его клуб был сожжен. В мире насчитываются по крайней мере три настоящих попытки образовать исламские эмираты, новые государства, живущие по законам Корана. Первая попытка - это образование Эмирата талибов в Афганистане: каждый день афганские и натовские солдаты умирают, чтобы этого не допустить. Вторая попытка — это создание Эмирата в Сомали, мечта шебаб (молодежи), чтобы покончить с  феодальными беспорядками, которые царят в стране. И третья попытка предпринимается на Северном Кавказе. Цель мятежников в российских республиках Чечня, Дагестан, Кабардино-Балкария и Ингушетия — отколоться от Российской Федерации, чтобы объединить всех мусульман Кавказа, как сделал это в 1834-1859 годах имам Шамиль, воинственный проповедник, почитаемый как Гарибальди, но без Виктора Эммануила. Четверть жителей Ингушетии — это этнические чеченцы, беженцы, спасавшиеся от войны в Чечне и конфликта в Северной Осетии, жертвы насилия, похищений, ужасов двух войн. Как и Дагестан, как и Кабардино-Балкария, Ингушетия тоже была затронута чеченской войной. События развиваются по спирали: мятеж приводит к репрессиям, вызывающим фанатизм, который разжигает фобии, приводящие к коррупции, в результате возмущение растет еще больше. С каждым витком спирали Ислам становится все более радикальным вплоть до Джихада, Священной Войны.

В июльско-августовском номере журнала Foreign Affairs Чарльз Кинг и Райан Менон пишут, что российский Кавказ находится на грани широкомасштабной гражданской войны. Это станет третьим разрывом между Западом и Исламом, которого нельзя допускать. События могли развернуться по-другому. Годами президенту Руслану Аушеву удавалось держать открытой дверь республики для беженцев чеченской войны, но не для террористов. Однако, после него Ингушетия стала просто школой ошибок в стратегической борьбе с мятежниками. Вместо того, чтобы всячески способствовать мирному сосуществованию ингушей и чеченцев, в 2002 году Москва прибегла к политике террора с официальной целью разрушить экспансионистские поползновения чеченцев. Аушев был удален со сцены, бразды правления Кремль отдал Мурату Зязикову, бышему коллеге Путина по КГБ и ФСБ. Новый президент дал волю секретным службам, и ингушские палаточные городки, также как и чеченские долины стали объектом русских «спецслужб», специализирующихся на незаконных арестах, пытках и коротких расправах. Кроме всего прочего, согласно оппозиции, Зязиков крал без зазрения совести. В итоге, террор привел к результату, противоположному желаемому. В 2004 году чеченские мятежники, уже побежденные у себя на родине, на один день захватили столицу Ингушетии. Между агентами в черных масках и бородатыми фундаменталистами нормальные люди уже предпочитали выбирать вторых. В Интернете до сих пор можно найти видеофильм, где снят Шамиль Басаев, главарь нашумевшей блиц-операции, на складе оружия Министерства внутренних дел Назрани. 21 и 22 июня было убито более 90 милиционеров и чиновников.

И тем не менее, террор и правление Зязикова продолжались еще 4 года, и только смена главы Кремля привела к замене президента в Назрани. Едва успев занять новый пост и уволить большую часть верных помощников своего предшественника, Юнус-бек Евкуров попал в засаду в стиле «бойни в Капачи». Президент, бывший парашютист, герой России спасся чудом и после шести месяцев в госпитале вернулся на свой пост. По мнению Юлии Латыниной, русской журналистки, получившей в 2007 году премию Кутули, стратегия нового президента — это уже большой шаг вперед: «Прости, кого можно простить, убей, кого следует убить, и не допускай коррупции». С ней согласен и Александр Гольц, директор вебсайта www.ej.ru, но он делает акцент на отрицательных сторонах деятельности нового президента: «Евкуров не знает как себя вести с кланами, типичными  для Кавказа, и не умеет выставить на аукцион общественные должности. Он хочет победить коррупцию, а не сделать из нее систему. Он вызывает ненависть у боевиков, а также у тех, кто вместе с ним должен бы был утверждать власть Москвы». В то время как смелый бывший парашютист ищет ключи к решению проблемы, Исламский Эмират Северного Кавказа, провозглашенный Доку Умаровым в октябре 2007 года в качестве наследника республики Ичкерия (Чечня), расширяет свои сети. «Сначала царила коммунистическая утопия, теперь исламская утопия предвещает будущее, где все равны, нет кланов, нет богатых и бедных, - пишет в в газете Corriere della Sera Олег Орлов, вице-президент Русского общества «Мемориал» - Уже с девяностых годов, когда шла борьба в Чечне и соседних  республиках, ислам предлагает Кавказу альтернативу традиционному подчинению старейшинам. Исламские проповедники вносят свой вклад в борьбу, привлекая молодежь в медресе Ближнего Востока. Это очень важное явление».

На Кавказе дерзкая деятельность Умарова и его приспешников с каждым годом нарастает. В 2009 году на «территории Эмирата» были убиты, похищены, ранены сотни милиционеров и политиков, за его пределами были заложены бомбы на гидроэлектростанции и в поезде Москва-Петербург, убит православный священник, выступавший против ислама, а 29 марта в Москву были направлены две женщины-камикадзе, устроившие взрывы в метро. «В настоящий момент основная проблема Эмирата, - объясняет Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета России, - заключается в отсутствии надежного тыла для подготовки рекрутов и лечения раненых». Раненых моджахедов отправляют в госпитали Турции и в другие исламские бывшие советские республики, но для этого требуются фальшивые документы и деньги, чтобы заплатить за молчание докторов. Однако, в Эмирате есть сборщик налогов, военнокомандующий в каждом районе, различные сайты на Интернете, две фирмы, которые делают видеофильмы для пропаганды и отстаивания своих прав в сети, эмир в каждой республике, пиротехник (русский ренегат Павел Косолапов), главнокомандающий (Супьян Абдуллаев), и над всеми ими - Умаров. «Доку Умаров - бандит, который убивает не раздумывая, но это не обезьяна, наоорот, он очень умен, - считает Вячеслав Измайлов, журналист «Новой Газеты»и бывший офицер Советстской Армии. - Шесть раз объявляли, что он убит, он даже вел двойную игру с русскими секретными службами». «После атаки на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, священная война в пределах России стала для Москвы козырем в отношениях с Западом», - говорит Джемаль.

А директор Гольц идет еще дальше: «Ислам — это только вывеска кавказского мятежа, а вовсе не двигатель». Причины нужно искать в высоком уровне безработицы, в кризисе школьного образования, в грабительской экономике, базирующейся на разделе доходов от русской нефти. «После 2001 года в результате действий западных разведок против нелегального исламского финансирования, поток денег с арабского полуострова на Кавказ практически иссяк, кавказский исламизм стал местным явлением», - добавляет аналитик Павел Фельгенгауэр. «Мятежники,- уверяет Измайлов, - функционеры во внутренней борьбе среди русских властей. Они выполняют роль наемных убийц того или иного политика и берут деньги ото всех». Этот тезис все время повторяет Борис Березовский, черная душа Кремля во времена Бориса Ельцина. Но в Назрани эти рассуждения совсем не утешают тех, кто стал жертвой насилия с той или другой стороны. Магомед Канзиев, член оппозиции средь бела дня говорит о злобе, которая может только ухудшить ситуацию: «Что можно сделать, если твой брат, твой отец, твоя сестра были убиты, а справедливого суда не добиться? Нет никакаго другого выхода, кроме как взяться за оружие».