В прошлую пятницу Дума приняла законопроект "О внесении изменений в Федеральный закон "О федеральной службе безопасности" и в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" № 364427-5. Первые публичные слушания законопроекта прошли 3 июня. Перед окончательным утверждением на прошлой неделе законопроект прошел еще два чтения. После первого чтения в него внесли целый ряд изменений, поскольку некоторые законодатели и правозащитные организации пожаловались на то, что данным законом ФСБ даруются такие же полномочия, как и КГБ. По сути дела, закон дает ФСБ полномочия предупреждать граждан и организации, что их подозревают в (будущих) действиях, угрожающих национальной безопасности России.
Какие же изменения были внесены в первый вариант этого закона?
Абзацы 3-10, пункт 2, статья 1
- Вместо предоставления ФСБ права на применение "мер специальной профилактики" в законе записано просто "меры профилактики", без слова "специальной".
- Следующую формулировку убрали полностью: "Текст официального предостережения может быть опубликован органами федеральной службы безопасности в средствах массовой информации без согласия физического лица, которому оно объявлено" и "без согласия государственных органов, администраций предприятий, учреждений, организаций и общественных объединений, которым внесено представление". Согласно пересмотренному законопроекту ФСБ все равно имеет право предупреждать общественные объединения о том, что она считает угрозой национальной безопасности, но на сей раз из текста убрали формулировку о праве на публикацию предупреждений без согласия физического лица, которому оно объявлено.
- В окончательном варианте в текст внесено положение о праве обвиняемого обжаловать официальные предостережения в суде и федеральных органах власти.
- Из текста убрали два конкретных упоминания о правовой ответственности за исполнение требований официальных предостережений. Исключена была следующая формулировка: "Невыполнение содержащихся в представлении требований влечет ответственность, установленную законодательством Российской Федерации".
- Лицам, получившим предупреждение, больше не надо лично являться в ФСБ. Из законопроекта был исключен следующий текст: "Для объявления официального предостережения указанное лицо может быть вызвано в органы федеральной службы безопасности".
Таковы внесенные изменения, а вот та часть, которая вызвала наибольшее количество споров (статья 2, пункт б) и не претерпела изменений (после подписания президентом Медведевым законопроект станет федеральным законом):
"Неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудника органов Федеральной службы безопасности в связи с исполнением им служебных обязанностей, а равно воспрепятствование исполнению им служебных обязанностей - влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от пятисот до одной тысячи рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток".
Возникли определенные споры по поводу изложенных выше поправок. Что именно разрешено ФСБ делать в соответствии с окончательным текстом законопроекта? Дума удалила формулировку, дававшую ФСБ полномочия вызывать людей к себе для объявления официального предостережения. Она также исключила положение, позволявшее ФСБ штрафовать людей за неявку. Но в тексте статьи 2 закона думские "меры профилактики" все же облекаются определенными полицейскими полномочиями в виде конкретных наказаний. У ФСБ нет права вызывать подозреваемого, но она может оштрафовать или посадить за решетку любого, кто "не повинуется законному распоряжению или требованию".
Окончательный текст закона получился по сути дела еще более двусмысленным (но не урезанным) по сравнению с его первоначальной версией. Дума не говорит о том, что ФСБ может вызывать людей или налагать на них штрафы за неявку, но одновременно заявляет, что ФСБ может наказать любого, кто мешает ее работе – работе, которая теперь включает право применять меры в отношении подозреваемого еще до того, как он совершит преступление. Весь этот процесс носит внесудебный характер, хотя в тексте закона есть поправка (она упомянута выше), которая конкретно предусматривает право на обжалование карательных мер профилактики.
Учитывая зловещие намеки, звучащие в данном законопроекте (он впервые появился после взрывов в московском метро в марте этого года), который чем-то напоминает закон США о противодействии терроризму, принятый после терактов 11 сентября (Patriot Act), все теперь повернулись в сторону Дмитрия Медведева, поскольку его либеральные поклонники надеются, что он откажется подписать законопроект. Та же самая наивность присутствовала и тогда, когда Медведев помиловал четырех осужденных за шпионаж россиян, чтобы обменять их на шпионов, арестованных в США. Многие мечтательно начали думать о том, что освобождение Игоря Сутягина является признаком политической оттепели. Затем они размечтались о том, что помилование шестнадцати человек вместе с четырьмя шпионами станет сигналом о предстоящей волне либерализации и амнистии жуликов и воров из касты "белых воротничков" – возможно, даже самого Михаила Ходорковского. Член организации "За права человека" Лев Пономарев сказал корреспонденту New York Times: "Если [Медведев] подпишет [законопроект], это станет для него крупным шагом к утрате своих потенциальных сторонников". Затем он добавил: "Это очень важный момент".
Возможно, благодаря тому, что теперь президент постоянно пользуется Твиттером, он понимает, какая шумиха окружает сейчас данный вопрос. Когда Дума утвердила законопроект в последнем чтении (в понедельник его представят на утверждение в Федеральное собрание, а затем положат на стол президенту), Медведев решил ответить на вопрос журналиста о законопроекте на совместной пресс-конференции с Ангелой Меркель. Вот что сказал Дима:
Ситуация предельно простая. Но я бы не очень хотел сейчас комментировать те изменения в законодательстве, которые у нас проходят. Но раз уж Вы об этом сказали, во-первых, я хотел бы обратить внимание на то, что это наше внутреннее законодательство, а не международные акты. Во-вторых, каждая страна имеет право на совершенствование своего законодательства, в том числе и в отношении спецслужб. И мы будем это делать. И то, что сейчас происходит, – я хотел бы, чтобы вы это знали, – сделано по моему прямому поручению.
В ответ на заявление Медведева сопредседатель правозащитного общества "Мемориал" Ян Рачинский заявил "Свободной прессе", что теперь, по его мнению, закон точно будет принят. Вместе с тем, он отметил следующее: "Но опять же, если внимательно следить за тем, что он сказал, то получается, что он это инициировал, но автором не был. Не ясно, в какой степени он знает точный текст законопроекта".
Иными словами, даже после того, как Медведев публично подтвердил свою центральную роль в данном проекте, некоторые люди по-прежнему воображают себе, будто где-то глубоко в душе он по-прежнему либерал западного типа. Эллен Барри (Ellen Barry) из New York Times пишет, что непонятно, "имел ли Медведев в виду составление законопроекта или его последующий пересмотр", когда заявил, что происходящее сейчас сделано по его указанию. Надо признать, что в его высказываниях отсутствует ясность. Но в такие неопределенные моменты люди могут присмотреться к другим частям его заявления. Они могут даже наткнуться на его выступления в защиту национального суверенитета и неотъемлемого права государства на создание и придание полномочий силам милиции. В таком контексте может возникнуть впечатление, что Медведев ставит себе в заслугу не только то, что он смягчил закон о ФСБ. На самом деле, появляется ощущение, что это он инициировал весь процесс.
То, что данный законопроект превратится в закон, не должно быть неожиданностью для американцев, переживших атаки 11 сентября и ставших свидетелями того, как быстро Конгресс принял Патриотический акт. На это у американского государства ушло около семи недель. Дума отреагировала на теракты в московском метро за шесть недель. Точный объем полицейских полномочий в двух этих пост-террористических законах может быть неодинаков, однако такое явление не может быть уникальным – ни для Америки, ни для России. По этой причине, принятие закона о ФСБ даст возможность понять, как много общего у США с Россией. На самом деле, разглагольствования Медведева по поводу национального суверенитета для оправдания расширения прав государства на запугивание и насилие звучат как выдержка из доктрины Буша (или, я уверен, из доктрины Сары Пэйлин – даже если ее доктрина нацарапана цветными мелками).
Но принятие законопроекта используется как очередная возможность для того, чтобы отхлестать Россию по щекам за ее отсталость, или как странное словесное упражнение с целью оправдать Дмитрия Медведева и снять с него все обвинения в деспотизме. К сожалению, закон о ФСБ, который действительно деспотичен и неуклюж, похоже, пользуется поддержкой Медведева. Еще большее сожаление вызывает тот факт, что закон этот – о придании спецслужбам дополнительных полномочий после терактов – по своей сути настолько же русский, насколько он американский. А может, в этом и нет ничего удручающего – и все мы должны порадоваться тому, насколько чутко власти реагируют на страх и панику в обществе.
Какова бы ни была эмоциональная реакция на внесудебное прослушивание, внесудебные штрафы или содержание в тюрьме, законопроект № 364427-5 настолько же занимателен, насколько он важен для понимания того, что Россия - это одно из многих суверенных государств, и что Дмитрий Медведев, прежде всего, отстаивает ее национальные интересы (как он их понимает).
