Благоразумие или целование туфли?

Как будут разыгрываться события 31 июля на Триумфальной площади в Москве? Уполномоченный по правам человека в Москве Александр Музыкантский предложил известным правозащитникам некую «сделку»: он готов согласовать проведение акции в защиту 31-й статьи Конституции о свободе собраний в обмен на отсутствие Эдуарда Лимонова в составе заявителей.

Ковалев и Алексеева, в общем-то, согласились, утверждая (цитирую Алексееву), что «уступка в виде изменения состава заявителей не является принципиальной». У самого Эдуарда Лимонова, которому мы позвонили в Москву, мнение по этому вопросу иное. А реакцию правозащитников он называет «целованием туфли султана».

- Уполномоченный по правам человека Александр Музыкантский уговорил Людмилу Алексееву и Сергея Ковалева удалить Вас из числа заявителей на митинг 31 июля на Триумфальной площади. В кругах Ваших соратников это объявлено «предательством». Вы тоже это так расцениваете?

- Не знаю, это, видимо, не мои соратники. Это - корреспонденты Людмилы Михайловны у нее в «Живом журнале». Я читал там свыше 400 откликов уже. Ее там называют по-всякому. Налицо одно: практически единодушно большинство наших коллег – назовем их так – и тех, то выходит на Триумфальную площадь, выступили против этого предложения.

- Каковы теперь Ваши намерения?

- Наши намерения просты: отказаться вообще от уведомительной практики и вообще не уведомлять власть. Почему? Первая причина: потому что уже за полтора года первое уведомление было подано на митинг 31 января 2009 г. То есть, полтора года московские власти - а за ними стоит администрация президента - не удовлетворяют наши заявки, отказывают в проведении митингов и, как следствие, выпускают против нас силовые структуры, ОМОН, второй особый полк милиции, нас избивают, задерживают, судят и всё такое… Это – первая причина отказаться от заявок.

Вторая тоже очень проста: власти знают - они календарем умеют пользоваться, - что каждое 31 число месяца всегда в 18 часов мы выходим на Триумфальную. Нужна ли после этого заявка?

И третья простая причина: уже в первом чтении Государственная Дума приняла закон, направленный исключительно против нас, в частности, против троих заявителей, по которому все, кто был осужден административным судом за нарушение порядка проведения митингов и демонстраций, автоматически не допускаются быть заявителями массовых мероприятий. То есть, так или иначе, очень быстро (у нас это делается быстро), немедленно принимается закон во втором и третьем чтении. Следовательно, само собой, мы не сможем дальше быть заявителями мероприятий. Поэтому, нормальнее всего – отказаться вообще от этой практики. И какой смысл подавать в мэрию? Помогать им разыгрывать фарс, якобы, процессуальной справедливости?

- Людмила Алексеева и Сергей Ковалев тоже намерены отказаться от этого своего качества заявителей?

- Нет, они предлагают совершенно иное: они предлагают подать два списка заявителей. Это - заискивающий, бессильный жест. Я называю это целованием туфли султана. Это - жест покорности. Власть хочет жеста покорности со стороны оппозиции – вот чего она хочет. Проявления покорности. Символически это выглядит как целование туфли владыки, абсолютного монарха, султана.

- Как вообще складываются Ваши отношения с другими лидерами так называемой внесистемной оппозиции?

- Во-первых, чем отличается «Стратегия 31», каковой я ее сформулировал (я ее, как бы, идеолог, хотят этого или не хотят, но это так), чем она отличается от всех иных проявлений гражданской активности в России? Это – надполитическое, неполитическое объединение, широкая коалиция граждан, а вовсе не лидеров. Лидеры как раз только мешают очень часто. На Триумфальную выходят граждане Российской Федерации и требуют уважения конкретно к статье 31 Конституции Российской Федерации. Мы не приносим туда свои флаги, не приносим свои идеологии, напротив, идеологии на Триумфальной молчат. Это движение граждан. Можно сравнить его с движением, в свое время начатым Махатмой Ганди в Индии. Такое ненасильственное. С диссидентами российскими 60-х годов можно сравнить.

- И, наконец, вопрос более общего характера. Роман Захара Прилепина «Санькя» - портрет молодого нацбола, который готов отдать жизнь за то, чтобы свергнуть путинский режим. Это – преувеличение? Или такие люди, как Санькя, это реальность?

- Это – художественное произведение. Национал-большевистская партия запрещена еще в 2007 году. Сейчас я создал партию «Другая Россия». Нацбольский период, видимо, позади, хотя, те люди, которые со мной начинали много лет тому назад, еще в 1993 году, кое-кто из них до сих пор со мной. Безусловно, это портрет, видимо, собирательный в его романе такого протестного молодого человека, провинциала из низов, которому в кастовом - подчеркиваю: не классовом, а в кастовом - обществе России сегодняшней ничего в жизни «не светит». Он лишен судьбы, лишен биографии и обречен быть либо солдатом, «пушечным мясом», либо – милиционером.