На ресурсе Sublime Oblivion начинается серия интервью под названием «Смотреть на тех, кто смотрит на Россию», и первым мы берём интервью у молодого и перспективного блоггера A Good Treaty. Этот человек живёт в Вашингтоне, занимается политическим анализом и считает, что лучше иметь «хороший договор с Россией», чем договариваться с хорошей Россией (и только с ней). Будучи реалистом в вопросах внешней политики, от не приемлет ни неоконсервативной, ни неолиберальной, ни либерально-интервенционистской программы. A Good Treaty имеет диплом по истории СССР и несколько раз жил в Москве. В его блоге цитируются российские газеты, публикуются переводы собственного авторства, и блог этот является прекрасным ресурсом для любого, кто читает по-английски и всерьёз заинтересован вопросами российской политики и отношений России с США. Также у него есть аккаунт на Twitter.
Несколько слов от самого A Good Treaty
Прежде чем я начну отвечать на вопросы, позвольте мне поблагодарить Анатолия Карлина из Sublime Oblivion за то, что он нашёл время подготовить ряд очень сложных вопросов, на которые мне было очень интересно отвечать, или, по крайней мере, пытаться. Я хотел придумать такие ответы, которые наводили бы на размышления не в меньшей степени, чем сами вопросы; возможно, мне это не удалось, но я в любом случае надеюсь, что смогу объяснить, каким образом подхожу к этой работе, которая занимает на удивление много моего времени.
- Когда вы начали вести блог о России?
- Я проучился и проработал в России в общей сложности примерно девять лет. Россия — странная страна, заманчивая, и так далее. Думаю, любой, кто почитает мой блог, тоже, как и я, заинтересуется матушкой Россией.
Не думаю, что мой блог окажет какое-либо влияние в политической или научной сфере, но лично мне очень выгодно иметь собственную площадку, на которой я имею возможность выстраивать некие конструкции из собственных идей и смотреть, как реагируют на это другие.
Особенность AGT (пресловутый «реализм», то бишь) — это одно моё сознательное решение, принятое после года или около того работы в Вашингтоне. Я быстро обнаружил, что борьба за демократию подменила собой все остальные подходы к внешней политике. Высказываться вне рамок этой концепции — лучший способ навлечь на себя обвинения в антиамериканизме и симпатиям к диктатуре. Но это почти всегда жульничество, ведь США едва ли перестали сотрудничать с разными неприятными иностранными государствами, просто сейчас в Вашингтоне идёт такой дискурс, что всем очень сложно в этом признаться. Так что я хочу избавиться от старого и никому не нужного нормативного анализа.
Каков ваш самый приятный и самый неприятный опыт, связанный с блоггерством?
Интереснее всего было, когда я писал ответы непосредственно на статьи, появлявшиеся в прессе. Так у меня получалось привлечь к себе внимание остальных блоггеров и журналистов, благодаря чему состоялось несколько очень вдохновляющих сеансов частной переписки по электронной почте; кроме того, «ИноСМИ» перевели на русский несколько (пока что три) постов из моего блога.
Худшее в блоггинге — это обратная сторона практически лучшего, что в нём есть: мне всё время напоминают, как много талантливых и умных людей работают по той же специальности, что и я, и постоянно делают потрясающие оригинальные исследования, и живут за границей, живут в Москве, а это ведь, по-моему, такое приключение, приятное и в то же время грустное.
- Каковы лучшие блоги о России и евроазиатском пространстве? А какие худшие?
- Вот мои любимые блоги о России (порядок случайный). Moscow Diaries Джулии Иоффе (Julia Ioffe), On Russia Марка Адоманиса (Mark Adomanis), Sean’s Russia Blog, poemless (мир его праху... шучу), ваш блог — Sublime Oblivion, The Russia Monitor, и ещё Scraps of Moscow. Недавно я начал читать Democratist, Dividing My Time, The Kremlin Stooge, и Backlog у Neeka (публикует самые красивые фотографии из Восточной Европы). По-русски можно читать Максима Кононенко на Idiot.fm и ЖЖ Олега Кашина LiveJournal, меня эти два ресурса веселят всё время. Евгений Гонтмахер, «человек Медведева с той стороны», забавно высказывается в своём «блоге» на «Эхе Москвы». О военных делах я читаю в трёх блогах: Russian Defense Policy, Russian Military Reform (Дмитрий Горенбург) и Russian Strategic Nuclear Forces (Павел Подвиг).
Русские блоги, чтение которых доставляет мне страдания, это, например, ЖЖ Владимира Милова, Василия Якеменко и Андрея Илларионова. Кэтрин Фицпатрик (Catherine Fitzpatrick) в своём Minding Russia неизменно рождает самые длинные и бессвязные посты во всём Интернете. Олег Козловский пишет очень плохо и очень скучно (по-английски — на WordPress, по-русски — в ЖЖ). В какой-то момент Олег решил объединить свой Twitter с ЖЖ и теперь производит в пять раз больше мусора. Есть ЖЖ Ильи Яшина, скомно озаглавленный по-испански — El pueblo unido jamas sera vencido («Единый народ никогда не будет побеждён»), и там полно такого же D-list самопиара, но иногда он постит фотографии и видео, и тогда читать эту пропаганду становится немного интереснее (ещё он поделился грязными подробностями скандала вокруг секса втроём, но никто их не подтвердил, так что, конечно, иногда там тоже можно повеселиться). Наконец, есть блог Владимира Кара-Мурзы Spotlight on Russia, и я с огромным удовольствием ненавижу его за его непреклонную верность самым плоским и бессмысленным разглагольствованиям о бедах России.
La Russophobe я даже не открываю, они там просто скребут по сусекам у Window on Eurasia, этот блог я просматриваю, но читать по-настоящему брезгую. Думаю, «русофобы» слишком много высказывают своё мнение, а вот стиля им не хватает. Марк Адоманис (On Russia) и Марк Чапман (Kremlin Stooge) тоже очень необъективны, а иногда просто опускаются до оскорблений, но их я люблю читать, потому что: а) не считаю их идеи такими уж безумными (ну что сказать, люблю признавать свою предвзятость) и б) пишут они гораздо лучше.
- Какое у вас любимое место в России? Есть ли такое, где вы ещё не были, но очень хотели бы побывать?
- Я ездил по России гораздо меньше, чем надо бы. Дальше на восток, чем Казань, я не забирался, да и в Казани пробыл недолго, но нашёл её прекрасным и завораживающим городом. Там есть Кремль, на территории которого стоят православная церковь и мечеть, а рядом — волшебная статуя в честь мирового пролетариата. Я не марксист, но памятник действительно обалденный. Представьте, как Atlas breaking Ghostrider’s fire-chain в замедленной съёмке, и, может быть, поймёте, чем он так крут. Блин, да вот ссылка, сами посмотрите.
- Порекомендуйте, если можете, одну книгу о России?
- Я бы не стал напрягать никого целой книгой. Чтобы разгадать загадку России переходного периода, можно начать со статьи Юрия Слёзкина 1994-го года «СССР как коммунальная квартира или как социалистическое государство ???».
- Считаете ли вы, что средний россиянин живёт сейчас лучше, чем в 1988-м году? А в 1980-м? А в 2000-м? Стали ли они богаче, свободней, счастливей?
- Мои впечатления от общения с русскими таковы: жить стало лучше, чем раньше. Большинству людей всё равно живётся паршиво (и Россия в этом, думаю, не оригинальна). При всех преимуществах современной жизни, ностальгия по советским временам (когда и геополитический статус страны был выше, и учёных уважали, и спортсмены побеждали) — это вполне реальный политический потенциал. Материальный аспект реальности — это, конечно, важно, но в конечном итоге мир формирует общественные представления о нём.
- Как бы вы определили политическую систему в России? Либерализм и демократия, или авторитарный режим, или нечто промежуточное? На какие политико-экономические системы, будь то современные или исторические, больше всего похожа современная Россия?
- Любая система всегда представляет собой что-то промежуточное. Любое общество в любой стране в любой исторический период — это сумма разных тенденций и убеждений. Российские политики в большой степени склоняются к этатизму, но это не значит, что на Западе госструктуры не выстраивают аналогичных систем вмешательства, помощи и лоббирования. Честно говоря, я вижу крайне мало смысла в классификациях, подобных той, которую вы предлагаете. «Авторитарной» Россию не назовёшь, есть тысячи примеров информационной свободы и общественного диалога. С другой стороны, есть бесчисленные примеры репрессий, что наводит на мысль о том, что в Кремле — опасные авторитаристы. Выбирайте сами, но меня от этого избавьте.
- Как вы считаете, в целом путинизм — это хорошо или плохо для Россси? И постарайтесь не остаться сторонним наблюдателем в этом вопросе.
- В первую очередь мне не нравится термин «путинизм». Думаю, употребляя его, вы придаёте администрации Путина слишком много идеологического наполнения, хотя на самом деле они никогда не брали труд выстроить реальную интеллектуальную архитектуру ни для вертикали власти, ни для «Единой России» (Сурков, прости, но когда ты рассказывал парням из «Наших» про путь в мир будущего, лежащий через инноваций, я как-то не увидел в этом общей концепции). Путин консолидировал власть в эпоху политической и экономической анархии. Правильно ли он поступил? Конечно, правильно! Россияне были крайне недовольны Борисом Ельциным в его второй президентский срок (а проголосовали за него из страха, так как олигархи провели очень хитрую и красивую пиар-кампанию). Путин же не просто дал стране стабильность — он сумел обеспечить период настоящего процветания, что — по самой меньшей мере — обогатило элиту страны хотя бы до такой степени, что они перестали вести открытую междоусобную войну.
Акцент на модернизацию и инновации, сделанный при Дмитрии Медведеве (а я считаю его политическим союзником Путина и адептом так называемого путинизма), — это естественное продолжение процесса, начатого ещё десять лет назад. Возможно, за это следует благодарить гибкую антиидеологию Путина, но я считаю, что он просто способен менять свою тактику в соответствии со сложившейся конъюнктурой. Если специалисты по финансам считают, что иностранные инвестиции нужны и обязательно, то нечего удивляться, что Кремль гоняется за ними изо всех сил.
Конечно, путинские годы — это не одни сплошные плюсы. В 2001-м году Россия занимала 79-е место в рейтинге коррумпированности Transparency International, в прошлом — 146-е (на всякий случай: чем больше цифра, тем хуже). Конечно, номер, присваиваемый стране какой-то одной неправительственной организацией, — это не признак надвигающегося апокалипсиса, но в целом все согласны, что коррупция возрастает. Это не просто серьёзная проблема — это проблема проблем. Оптимист сказал бы, что Кремль начинает бороться со взяточничеством и сомнительными сделками, а преступники пытаются извлечь максимум выгоды сейчас, чтобы застраховаться на долгое время вперёд.
А может быть, именно собственная система распределения ренты Путина и стала главной опорой «юридического нигилизма», стоящего за российской коррупцией африканских масштабов. Если это так, то, видимо, такой способ ведения дел перестал быть оптимальным. Недавние ходы Медведева (действующего, вероятно, по предварительному согласованию с Путиным) позволяют предположить, что власти по крайней мере рассматривают возможность перерасстановки приоритетов. Вот вам российская политика, как она есть.
- Если бы у вас была возможность посоветовать российскому правительству сделать что-либо одно, но не то, что они и так делают, то что бы это было?
- Мучить либеральную оппозицию, отказывая им в праве проводить митинги под предлогами фальшивых контракций (маршей доноров и так далее), — это, на мой взгляд, совершенно бессмысленное занятие. Это ровно та самая негативная огласка, которая и нужна оппозиции, чтобы она могла выжить, и власти непрерывно поддерживают её существование своими действиями. Ответ Путина Шевчуку на печально известном банкете заключался в том, что решает не он лично, а местные власти. Но тогда какого чёрта вы, Владимир Владимирович, не оторвёте задницу от кресла и не примените свой знаменитый патерналистский подход, чтобы корабль государственности взял курс на берега умеренности? Могу предположить только то, что в Кремле либо не интересуются вопросом, либо отчанно боятся, причём и то и другое в исполнении лидеров Российской Федерации кажется мне крайне тупым.
Кроме того, я совершенно не вижу, зачем надо срывать выборы мэров в городах России. Парочка побед коммунистов и «справедливороссов» в Усть-Задрищенсках — это же хорошо! Недавно в Иркутске победил Кондрашов, и я был рад, я подумал: «Отлично!». Ещё парочка таких исходов — и, хотя дредноут «Единой России» не получит даже вмятины на обшивке, в политической жизни начнут раздаваться хоть какие-то новые голоса, а Москва получит прекрасное оружие в риторической борьбе против стонущих из-за нехватки демократии. Но потом мне рассказали, что Кондрашов вступил в правящую партию. А потом оказалось, что местная дума вообще пытается отменить выборы мэра, заменив их на процедуру назначения какого-то «городского управляющего». В очередной раз Кремль и власти демонстрируют какую-то совершенно неуместную панику перед оппозиционными партиями. Если бы я мог сказать что-то Путину или Медведеву лично, я бы заорал во весь голос — поверьте в себя хоть немного, это же не политика, это кукольный театр, а вы в нём — хозяева!
Суровый разговор с A Good Treaty
АНАТОЛИЙ КАРЛИН: Насколько я понимаю, вы не входите в число поклонников российской либеральной оппозиции. Вы считаете, что их лидеры низкопоклонничают перед Западом, а на заботы простых россиян им плевать. Но представьте себе жителя России, патриота, который презирает коррупцию и произвол государственных институтов и честно хочет улучшить ситуацию с соблюдением прав человека, причём не прав Ходорковского лично, а прав заключённых, призывников, представителей меньшинств и так далее. Говоря с позиции реализма — что тут можно сделать, кроме как возмущаться перед иностранными телекамерами, что грядёт возвращение неосоветского тоталитаризма?
A GOOD TREATY: Можно много чего сделать. В Ульяновске тридцать шесть родителей и учителей объявили недельную голодовку и добились отмены решения о закрытии нескольких местных школ. На противоположном конце спектра — группа молодых людей на Дальнем Востоке, устав от местных правоохранительных органов и вдохновившись некоторой особо параноидальной (стреляем на движение) формой национализма, решила вооружиться и убивать милиционеров. Некоторые профессионально занимаются опасной работой: Наталия Эстемирова, например, и Сергей Магнитский. А кто-то возглавляет научные правозащитные организации, например, Олег Орлов с его «Мемориалом», посвящённым разоблачению советского прошлого, забвение которого, по их мнению, опасно для России.
Все эти люди — патриоты, и кто я такой, чтобы с этим спорить?
Я не в обиде на либералов-оппозиционеров за то, что они жалуются и преувеличивают перед камерами иностранных телевизионщиков. В конце концов, без этого нельзя быть либералом-оппозиционером в России: во-первых, им надо провоцировать власти и вводить их в соблазн, иначе никто их вообще не заметит, а во-вторых — нужно привлекать внимание Запада, получать финансирование, завязывать международные контакты, добиваться статуса. Либеральные писатели частенько бывают в США, даже молодые «студенты» вроде Ильи Яшина (недавно он совершил турне по США) и Олега Козловского (он в США уже неделю, сейчас посещает некоторую лабораторию демократии при Стэнфордском университете, причём совсем-совсем не похоже, чтобы они там занимались пропагандой).
Эти ребята спокойно могут ездить куда захотят, но я лично не могу не считать их избалованными детьми, которые радуются собственной «звёздности» и безнадёжно далеки от нужд простых россиян. В своём блоге я специально привлекал внимание к их бесконечной грызне друг с другом, чтобы подчеркнуть, насколько они на самом деле эгоистичны и лишены понимания происходящего.
АНАТОЛИЙ КАРЛИН: Вы отмечали, что поспешное отмежевание Олегом Козловским «Солидарности» от движения в защиту прав геев, или, как он выразился, «радикальных активистов ЛГБТ», явно напоминает об аргументах Кремля против российского либерального движения: дескать, ни одно из этих меньшинств не вызывает одобрения у простых россиян. В лучшем случае это непоследовательно, в худшем — придётся признать, что российские либералы сами — лицемеры и гомофобы.
Но если взглянуть на это с другой стороны — ведь вы называете себя «фанатом свободных обществ», но сами настаиваете, что ныне существующее либеральное движение в России морально обанкротилось и должно умерить пыл своей антикремлёвской риторики, чтобы достучаться до сердец простых россиян. Но если ключ к успеху на политическом фронте — это компромисс, то зачем российским либералам принимать под свои знамёна движение ЛГБТ, ведь, как сказал Козловский, это обязательно «вызовет отчуждения огромного большинства населения» и не принесёт пользы ни свободе собраний, ни самому движению ЛГБТ? Не виновны ли и вы в таком же применении двойных стандартов, как Козловский и Кремль?
A GOOD TREATY: Лидеры либеральной оппозиции — банда эгоистов и уродов, но это не значит, что принципы их движения обязательно морально обанкротились. Как и у коммунистов, они чрезмерно думают о прошлом, что в их случае выражается в ностальгировании по «лихим девяностым» и обелении тех времён.
Я не считаю, что оппозиция должна «умерить пыл антикремлёвской риторики». Очень многие россияне прекрасно воспринимают критику в адрес властей, и либералы вроде Эдуарда Лимонова и Людмилы Алексеевой вполне могут оставаться активными диссидентами, не поступаясь своими принципами. Напомню, что даже если рейтинг популярности властей составляет семьдесят процентов, то это значит, что почти треть россиян не одобряет положение дел в политике.
Вот что действительно не помешало бы сделать либералам — это пересмотреть свои задачи. За последние несколько лет они только и делали, что метались от одной модной темы к другой. «Другая Россия», «Солидарность», «марши несогласных», «дни гнева», теперь ещё и «стратегия-31». Идея хорошая, но весь свой потенциал она отработала в конце мая (через три дня посмотрим, возможно, я окажусь неправ). Как заметил Владимир Милов в радиодебатах с Ильёй Яшиным, «Солидарность» и прочие демонстрационные проекты уже миновали свой пик. На митинги просто не будут приходить новые люди (Милов даже отметил, что и старые перестают).
Я считаю, что это связано с выбором точки применения деятельности профессиональных либералов-демонстрантов, а точнее — с её отсутствием. Куда бы они ни обращались в поисках конкретных идей для своей платформы, они всегда боятся продешевить. Потому-то они и не поддерживают геев — чтобы от них не отвернулись массы. Иногда они подхватывают некоторые экологические проекты (например, проект защиты озера Байкал), но обычно это происходит уже после выдвижения соответствующей инициативы местными, к тому времени шум успевает улечься. Так называемая «элита» московских протестующих обычно пропагандирует какую-то непривлекательную на вид смесь личных нападок на фигуры государственного значения. «Путин в отставку», «Лужков в тюрьму», — эти лозунги похожи на выступления пацифистов, требовавших импичмента Буша, или на нынешних Tea Party, которые сравнивают план реформы здравоохранения Обамы с национал-социализмом.
Что касается участников движения, то я не сомневаюсь: они думают, что говорят «правду властям». Конечно, дразнить российских ОМОНовцев, по сути дела напрашиваясь на избиение и арест, это очень смело. Но эти ребята обманываются чистой фотогеничностью происходящего, убеждая себя, что они — бойцы на фронте войны против тоталитаризма в XXI веке. В этом году я встречался с Олегом Козловским, и его тогда спросили, не боятся ли люди лишиться работы за посещение митинга. Что же он ответил? Нет! Никого не увольняют за хождение в этот цирк. Сюда, сюда, все на сцену, все участвуем, политический спектакль для всех!
Если такие люди, как Яшин и Козловский (да и Милов тоже, как, я уверен, и практически все остальные лидеры либералов), игнорируют движение в защиту геев из страха потерять популярность, то я не понимаю, почему бы им не применить тот же принцип политической сообразности ко всем остальным аспектам своей деятельности. Либо они — пуристы и важно вещают с периферии, либо — практичные, расчётливые люди, ищущие путей к интересам и вкусам общества в целом. А сейчас они заняли нишу каких-то идиотов, и причины не любить их есть у всех. И — надо же, как удивительно! — большинство россиян их и не любит.
АНАТОЛИЙ КАРЛИН: Когда ФБРовцы арестовали «крайне неопасных» российских шпионов, вы сказали, что они исхитрились «поставить под угрозу» важные отношения со второй по важности в мире ядерной сверхдержавой. Но специалисты STRATFOR возразили, что вы ничего не понимаете. Борис и Наташа не украли никаких важных данных, но это и не входило в их задачи! Традиционный метод российской разведки таков — вербовать молодых, перспективных американцев, могущих сделать карьеру в таких организациях, как Lockheed Martin или ЦРУ, (вспомним, к примеру, Роберта Ханссена (Robert Hanssen) или Олдрича Эймса (Aldrich Ames)). Итак, если вы не хотите, чтобы в агентствах национальной безопасности отечества и военно-промышленном комплексе были шпионы, зачем вы критиковали ФБР за то, что они выполняли свои обязанности?
A GOOD TREATY: Забавно, что вы привели Роберт Ханссена и Олдрича Эймса как примеры людей, которых могли «завербовать», ведь они оба сами захотели стать шпионами. Ханссен и Эймс жили не по средствам и, судя по всему, явились в российское посольство, чтобы продать государственные тайны США и расплатиться по долгам или же получить деньги на красивую жизнь. Для вербовки этих американцев не надо было никаких незарегистрированных иностранных сотрудников, их добровольное предательство только привело к гибели советских и российских предателей, работавших на нас. Если бы Анна Чапман или любой другой из команды «нелегалов» могла «перевербовать» высокопоставленного американца, это стало бы переворотом в истории шпионажа против США, потому что обычно такие шпионы сами первыми подходят к официально зарегистрированным российским дипломатам с предложениями.
АНАТОЛИЙ КАРЛИН: Вы называете себя реалистом во внешней политике и восхищаетесь Отто фон Бисмарком за его прозорливость. Но что, если насущные геополитические интересы Америки и «хороший договор с Россией» — это несовместимо? Позвольте мне пояснить. Фундаментальные основы геополитики — это труды Макиндера «Теория глубокого тыла» и Махана «Влияние власти над морями на историю». Согласно этой теории, Российская империя стремится к гегемонии в сердце Евразии, а США пытается не допустить этого путём геополитического балансирования, экономической блокады и амбициозных интервенций (что Александр Дугин назвал «стратегией анаконды»). Эта геополитическая динамика и определяла ход «холодной войны», а сейчас вновь становится актуальной; Россия восстанавливает своё влияние на постсоветском пространстве, а США готовятся уходить из Ирака, но строят передовые базы на Балканах и расширяют сотрудничество в сфере обороны с Польшей.
Встают два вопроса. Во-первых, одна из самых сильных сторон Америки — это неизменная привлекательность предлагаемой ею демократической модели. Почему же тогда США не экспортируют свою «свободу», чтобы сдерживать экспансию России, и не занимаются подрывной деятельностью в отношении собственно Кремля? В конце концов, если к власти придёт кто-нибудь вроде Каспарова или Ходорковского, они же будут участвовать в работе «международного сообщества» и служить интересам Запада! Во-вторых, если вы реалист, то почему не соглашаетесь с аргументом Мирсхеймера о сдерживающем ядерном потенциале для Украины?
A GOOD TREATY: США уходят из Ирака... зато удваивают свои войска в Афганистане. США подвержены перенапряжению и не способны полноценно выполнять свои обязательства по неограниченным оборонным пактам с восточноевропейскими государствами; с учётом этого о высказываниях Белого дома насчёт противоракетной обороны и об инвестициях в безопасность западной периферии России можно в лучшем случае сказать, что они вселяют тревогу. Решение милитаризировать территорию, которая могла бы послужить мирной буферной зоной между Россией и Европой, как мне кажется, было крайне неразумным. Даже на пике «холодной войны» наращивание американского присутствия в Западной Европе вызывало ответные манёвры Советского Союза в странах Варшавского договора (или сами было вызвано ими). Конечно, противостояние имело место, но сферы влияния были в целом разграничены, и даже во время различных восстаний, когда вводились советские войска (1953-й, 1956-й и 1968-й года), США ни разу не угрожали интервенцией, так что вопрос о прямой конфронтации не стоял. Зато во время осетинской войны 2008-го года, судя по всему, советники Джорджа Буша-младшего добивались удара по Рокскому тоннелю, что стало бы применением военной силы, и тогда началось бы, подчёркиваю, прямое противостояние американских и российских войск. США дошли до той стадии, когда уже начали рассматривать возможностью первыми ударить по российской армии, и это говорит о пугающей опрометчивости, сопутствующей любому мировоззрению, выстроенному вокруг «самых сильных сторон Америки».
Когда поставлен вопрос, начинающийся со слов «если к власти придёт кто-нибудь вроде Каспарова или Ходорковского...», то всякий реализм на этом заканчивается. К примеру, Владимир Милов уподобил Каспарова ранним большевикам, имея в виду, что он — не лучший кандидат на получение должности в глобальной утопии Америки. Что касается Ходорковского, то, приведя его к власти в Кремле, мы лишь дадим ему ещё больше власти, которую он употребит на подкуп и разгон врагов и конкурентов. Так что даже в этом случае есть основания полагать, что США не смогут найти своего, так сказать, идеального славянского партнёра.
Похоже, что на нашей памяти был только один период, когда Вашингтон был доволен всем, потому что делал, что хотел, и это было во время правления Бориса Ельцина. Если это действительно так, то я бы не советовал проводникам влияния Америки ориентироваться на либеральную элиту — они употребят власть на то, чтобы продолжать драться друг с другом. Лучше ориентировать на трещины в институциональной структуре российского государства. Ельцин был таким славным малым ещё и потому, что с радостью продал умывальник в советской коммуналке, лишь бы в кране не стало воды. «Берите столько суверенитета, сколько сможете», — приказал он в самом начале. И только потом, консолидировав свою личную власть и сметя пепел СССР на свалку, право наций на самоопределений уступило место тотальной войне за территориальную целостность.
Ослабев, российское государство станет проявлять меньше уверенности на мировой арене, но дестабилизация самой России может и неизменно поставит в кошмарную опасность живых людей, находящихся в ней и в её окрестностях. Впрочем, полагаю, дяде Сэму волноваться не нужно, его основные избиратели сидят на другой поляне.
Что же касается ядерной Украины — отличная идея, вот только последнюю бомбу они отдали в 1996-м году. Скажу больше: паршивая идея. Россия никогда не пойдёт на то, чтобы нейтральная Украина существовала, имея или же не имея ядерное оружие. Если не считать увечной эпохи Бориса Ельцина, Кремль никогда не мог смириться с тем, что Украина будет существовать вне его «привилегированной сферы». Привлекательность статуса буферной зоны на Украину не распространяется. Если бы Вашингтон настоял на том, чтобы дать Киеву ядерное оружие, Москва восприняла бы это как прямую угрозу своему существованию. Другими словами, это стало бы крайне дестабилизирующим фактором для нашего десятилетия, и так отличающегося шаткостью.
Назад в будущее
- Многие специалисты по России не любят отвечать за свои слова. Вы, конечно, не из таких, но если хотите, докажите это, сделав несколько фальсифицируемых прогнозов касательно будущего России. Чтобы через несколько лет мы поняли, стоило ли вас слушать.
- Медведева переизберут в 2012-м. Путин опять станет премьер-министром. Будут кадровые перестановки, но реальных перемен не будет. К 2012-му российская экономика будет в гораздо лучшем состоянии (думаю, то же относится и к США, где Обама, скорее всего, въедет во второй срок на пресловутом лозунге «Дураки, это же экономика»).
Олимпийские игры 2014-го года в Сочи не принесут России никаких существенных проблем с репутацией на мировой арене. Журналисты без проблем наберут сколько угодно материала для кошмарных историй о бессмысленной трате денег, об игнорировании бедности местного населения, но я не думаю, что какие-нибудь дагестанские террористы или обвалившиеся крыши покажут всем бездарность кремлёвских управленцев. Что касается количества медалей, то Россия выступит лучше Канады, но всё равно плохо, и опять будет масса статей о развале системы советского спорта.
Рано или поздно Алексея Кудрина уволят с поста министра финансов. Его имя уже слишком замазано в связи с разными непопулярными программами снижения расходов, так что вскоре он будет доставлять на политическом фронте больше проблем, чем пользы. Но я не думаю, что он пойдёт по пути Андрея Илларионова. Его освободят от должности с почётом и переведут куда-нибудь, где он будет менее заметен.
Новое движение «Солидарность» развалится через пару лет, а вместо него появится очередной модный проект, за которым будут стоять те же лица. Не знаю, как они его назовут. Может быть, «марш разгневанных диссидентов-31».
- Каковы ваши планы касательно блога A Good Treaty?
- Думаю, я буду просто публиковать по одному-два поста в неделю, а темы буду выбирать сам. Мне нравится переключаться между всякими громкими заголовками (типа русских шпионов) и такими темами, где нужен творческий подход и много времени на подготовку (например, когда я писал про закон о диффамации в России, про новый закон о ФСБ, про программу «Чистая вода» и так далее). К сожалению, если верить статистике WordPress, к которой я имею доступ, посты второй категории привлекают существенно меньше читателей. Конечно, я не виню обитателей сети за то, что они меньше посещают меня, когда я не пишу о самых «горячих» темах, но несколько разочаровывает, когда самая трудная работа оказывается меньше всего нужной публике.
Самая большая перемена в последнее время, связанная с блогом, — это то, что я начал активно использовать Twitter. У меня на блоге в левой колонке дублируются записи на Twitter, но я надеюсь, что люди будут подписываться и на него тоже, так как это позволит мне лучше отслеживать, кто меня читает, а также даст возможность общаться с читателями и посетителями, что мне, собственно, и нравится в этом сервисе.
Возможно, я начну сотрудничать с Марком Адоманисом в области блоггинга на российскую тематику, но пока больше ничего не могу сказать, потому что ничего больше не знаю. Он написал мне об этом не так давно, и мы предварительно договорились что-нибудь сделать. Как я уже говорил, Марк очень талантливо пишет, и мне здорово нравится мысль бесстыдно нажиться на его знаменитости — спасибо, Марк!
