Почему Беларусь и Россия не могут договориться о строительстве АЭС?

В очередной раз не удалось подписать пакет соглашений о строительстве атомной электростанции. Экономические или политические причины препятствуют этому? В чем смысл российских требований? Выгодно ли Беларуси строить АЭС на таких условиях? Эти вопросы обсуждают участники программы «Экспертиза Свободы»: заместитель декана факультета мировой экономики и мировой политики Государственного университета – Высшей школы экономики Андрей Суздальцев из Москвы и экономист Леонид Злотников из Минска. Ведущий – Валерий Карбалевич.

Карбалевич: Пакет соглашений о строительстве атомной электростанции должен был быть подписан еще в первом квартале 2009 года. Но прошла половина уже этого года, а пока ничего не получается. Может, причина в том, что нынешний политический момент не очень благоприятный для начала реализации этого проекта. Конфликт между руководством России и Беларуси достиг своего пика. Так все же – причины политические или экономические?

Суздальцев: Причины политические, и связаны они с тем, что Лукашенко – недоговороспособен. Отношения Беларуси и России находятся в состоянии масштабного кризиса. Поэтому все кредиты Минску находятся под жестким контролем. В российском политическом классе есть мнение, что белорусское руководство рассматривает российские кредиты как помощь, то есть –   их можно не возвращать. Поэтому с июня 2009 года Россия прекратила кредитование Беларуси. И теперь Москва жесткими условиями обусловливает выделение займа Минску на АЭС. Чтобы застраховаться по поводу возвращения кредита.

Злотников: Думаю, здесь присутствуют и экономические, и политические, и идеологические причины. Руководство РФ очень критично относиться к белорусской модели развития. Поэтому боится, что Беларусь скоро станет неплатежеспособной и не сможет вернуть эти кредиты. Второй момент. Тенденции развития Беларуси могут привести к тому, что существование АЭС в Беларуси может стать рискованным, в том числе для России. Мы знаем примеры с Ираном, Северной Кореей.

Карбалевич: То, что кредитор выставляет условия, – это обычная практика. Россия отказывается от подписания пакета соглашений о строительстве АЭС до тех пор, пока не будет создано совместное предприятие для сбыта электроэнергии. В чем смысл российских требований? Станцию еще не начали строить, а Россия уже делит шкуру неубитого медведя?

Суздальцев: Построить АЭС несложно. Россия одновременно строит несколько энергоблоков за рубежом. Проблема в контроле. Атомный объект будет находиться за 800 км от Москвы, 160 км от Калининграда. И он будет в руках авторитарного лидера, который быстро меняет свою позицию. И это опасно. Требование, чтобы Россия имела 50% в совместном предприятии для сбыта электроэнергии, –  это гарантия того, что кредит будет возвращен. Кроме того, в этом не очень индустриальном регионе в течение 7–8 лет будет построено несколько АЭС. В феврале этого года Россия начала строительство Калининградской АЭС. Литва планирует построить свою станцию на деньги ЕС. Поэтому скоро здесь будут излишки электроэнергии.

Карбалевич: Мысль о том, что опасно давать в руки авторитарного лидера АЭС, может, и правильная. Но почему Россия до сих пор этого не замечала? Почему она отдала в руки такого лидеру 50 млрд. долларов? Почему защищала его от критики международного сообщества?

Злотников: Международная практика показывает, что нередко страны не возвращают кредиты. В таком случае их списывают. Поэтому Россия и хочет контролировать доходы АЭС, чтобы вернуть кредиты.

Карбалевич: Но выгодно ли Беларуси строить АЭС на таких условиях? Чья это будет станция? Если доходы делить пополам, то тогда и расходы по строительству делить пополам. Зачем, чтобы делиться доходами, строить очень рискованный с точки зрения и экологической, и финансовой безопасности объект?

Суздальцев: Это проблема белорусского руководства. Именно оно захотело строить АЭС. Если Минску не нравятся такие российские условия, пусть строит за свои деньги.

Карбалевич: Г-н. Суздальцев, вы подвели к выводу, что проект с белорусской АЭС, скорее всего, будет убыточным, так как в регионе строятся несколько АЭС. Если да, то какой смысл создавать совместное предприятие по продаже электроэнергии, если заранее известно, что проект убыточен?

Суздальцев: Россия не может влиять на решение руководства Беларуси строить АЭС.

Злотников: Если доходы делить пополам, то логично и расходы делить пополам. Российское условие, может, и логично. Но только до тех пор, пока не будет возвращен кредит. А если Беларусь рассчитается с Россией, то тогда совместное предприятие должно быть ликвидировано, и продажа электроэнергии останется в руках белорусской стороны.

Суздальцев: Думаю, Россия не согласится на такие условия.

Карбалевич: У меня есть сомнение, что этот проект хоть когда-нибудь окупится. В мире АЭС в значительной степени субсидируются государством. Строительство белорусской АЭС – это проект не коммерческий, а скорее политический.

Злотников: АЭС может окупиться. Основная часть электроэнергии, выработанной станцией, будет потребляться в Беларуси. И можно установить такие цены, которые будут выше мировых, чтобы компенсировать затраты на строительство АЭС.

Карбалевич: Тогда в чем смысл этого проекта? В таком случае белорусская продукция будет неконкурентоспособна на мировых рынках.

Злотников: Можно компенсировать убытки за счет высоких коммунальных тарифов для населения.

Суздальцев: С самого начала строительство АЭС было политическим проектом. Лукашенко хочет превратить его в свой политический пиар. Введение каждого энергоблока было бы политической победой президента. Это было бы долгосрочной легализацией его власти. Важно было запустить строительство АЭС под выборы. Из-под него выплывают четвертый, пятый, шестой президентские сроки Лукашенко. А с точки зрения экономической АЭС может заменить только 15–20% электроэнергии. И еще один момент. Как говорил Лукашенко, страны, имеющие АЭС, не бомбят. Он понимает, что угроза его режиму может появиться только извне. Таким образом, он страхует свою власть.

Перевод: Светлана Тиванова