Иран: Геостратегические соображения в пользу смены режима

Погоня Ирана за ядерным оружием и ракетами большой дальности в качестве средства доставки не просто дестабилизирует ситуацию на Ближнем Востоке, но и начинает сказываться на общем стратегическом раскладе в Средней Азии и на полуострове Индостан. Это начинают понимать и в России, о чём говорит недавно начавшаяся словесная война против тегеранского режима. Угроза, которую представляет для России агрессивная, амбициозная Исламская Республика и ее союзники, — того рода, с которой ей не приходилось всерьез иметь дела уже более четырехсот лет. У Кремля долгая память, и о веках «татарского ига» никто не забыл.

Если Иран и вправду станет ядерным, встанет вопрос: а как он будет применять свое оружие? Даже если предположить, что они не настолько безумны, чтобы ударить с его помощью по Израилю или Саудовской Аравии, все равно в руках тегеранского режима окажется целый набор силовых вариантов, отчего должны прийти в беспокойство все мировые и региональные лидеры. Некоторое представление о новом способе ведения войны можно получить, вспомнив о терактах в Бомбее в декабре 2008-го года. Сейчас все говорит о том, что их устроили определенные элементы в пакистанских спецслужбах. Благодаря наличию у Пакистана бомбы они могут проделывать такие вещи, оставаясь сравнительно безнаказанными. Затопление Северной Кореей южнокорейского корвета «Чхонан» относится к такого же рода действиям. Если и Иран с его суровыми амбициями окажется способным на такие вещи, то то, что случилось с Индией и Южной Кореей, покажется комариными укусами.

В предстоящем десятилетии Иран взял курс на какую-то войну региональных масштабов — или против Израиля, или против соседей. Катастрофически низкий уровень рождаемости не позволит Ирану в ближайшие несколько лет начать крупную наземную войну; возможно, он не может сделать это уже сейчас. Ракетная мощь позволит ему компенсировать этот недостаток. Возможный союз с Турцией даст Ирану доступ к некоторым видам современного оружия. Иранская угроза уже поставила под вопрос реакцию таких стран, как Египет и Саудовская Аравия; со временем и при помощи США эти государства найдут способ сдержать Иран. Таким образом, возможность начать крупномасштабные действия у Ирана будет не так уж долго.

Силовая политика региона в ближайшие годы обострится еще больше. Если дела США в Ираке и Афганистане пойдут совсем плохо, то сила и амбиции Ирана возрастут. Даже если удастся сдерживать Иран еще несколько лет, в долгосрочном периоде опасность все равно сохранится. Конец ей положит лишь смена режима в Тегеране. Когда и как эта смена произойдет — предмет наитруднейшего и наизначительнейшего по своим последствиям решения, которое мировые лидеры должны будут принять в ближайший год или два.

Как Россия, так и США многое потеряют, если все будет развиваться, как раньше. Смогут ли руководители обеих стран справиться с угрозой совместно, или же им помешают выработанные в старые недобрые времена рефлексы? Для Америки вопрос тяжелый, для России и прочих государств региона — жизненно важный. Большая война станет катастрофой; ядерный конфликт вполне вероятен. Единственный оптимистический аспект ситуации — наличие в Иране невнятного, но пока активного диссидентского движения.

С чисто геополитической точки зрения Россия и Иран всегда так или иначе являлись конкурентами. Амбициозные лидеры Ирана нацеливали свои армии или на восток, или на Запад — или на Малую Азию и Европу, или на Индию. Но когда их блокировали с этих сторон, то они нацеливались на север или на юг.

К примеру, в 1739-м году правитель Персии Надир-шах ушел из Индии, ослабив Империю Великих Моголов, и нанес удар в северном направлении, то есть по современным Таджикистану, Туркмении и Узбекистану. Спустя несколько десятилетий Россия и Персия начали соперничать за Кавказ и регионы к востоку от Каспийского моря. В 1781-м году Персия фактически остановила экспансию России в этот регион. В течение всего этого периода главной противницей России была Османская империя: о ее участии в освобождении христианских народов Балкан никто не забыл.

С географической точки зрения равнины, тянущиеся от юга Украины мимо южных отрогов Уральских гор и до самой Монголии и тихоокеанского побережья — примерно параллельно Транссибирской железнодорожной магистрали — были одним из ценнейших владений России со стратегической точки зрения. Именно строительство железной дороги в конце XIX века сподвигло британского географа Холфорда Макиндера (Halford Mackinder) на разработку теории «географической оси истории», приведшей к появлению ряда концепций и идей, позволивших сформироваться науке геополитике. Одним из главных элементов построений Макиндера было то, что этот регион фактически «независим от “морской силы”». Эта независимость дает России ту силу, которая так часто компенсировала глупость ее лидеров.

Если Иран сможет бросить России вызов и выдвинуть претензии на контроль над этим коридором, последствия для России будут, мягко говоря, сокрушительными. Тогда Тегеран (а не Москва) будет владеть главным маршрутом, связывающим Китай с Европой. Таким образом, вполне логично, что кремлевское руководство сделает все, чтобы этого не случилось.

Совсем недавно Россия объявила о начале наращивания военной мощи в период с настоящего времени до 2020-го года; заявлена цель — заменить огромное большинство советских систем вооружения, которыми сейчас пользуется армия страны. Москва, должно быть, рассуждает (по меньшей мере частично) так: вскоре ей придется противостоять вооруженному ядерным оружием турецко-персидскому альянсу, который, возможно, будет смотреть на север. Слабые государства Средней Азии станут легкой добычей для подобного альянса. Если США будут разгромлены в Афганистане, то России останется только пытаться отбиваться от них самостоятельно. Это может частично объяснить, почему Россия так легко соглашается обеспечивать снабжение войск НАТО через свою территорию.

Самый страшный кошмар для России — это возрождение старого альянса СЕНТО (или Багдадского пакта) под руководством Ирана. Эта военная организация была создана в 1955-м году при участии Ирана, Ирака, Пакистана и Турции (а также Великобритании и США). В 1958-м году она начала распадаться — в Ираке в результате военного переворота была свергнута монархия, но советские лидеры все равно ужасно переживали из-за нее. А если СЕНТО возродится с участием Пакистана и Ирана, причем у обоих будут войска с начиненными ядерным оружием ракетами, то альянс этот станет угрозой для всех соседей.

Появление подобного альянса становится всё более вероятным с каждым днем: США испытывают проблемы в Афганистане, Турция давно начала заигрывать с ирано-сирийской осью, а влияние самого Ирана ощущается уже и в Ираке, и в Афганистане. Сегодня Пакистан ведет неприятную, средних масштабов внутреннюю войну против движения Талибан. Вполне вероятно, что, несмотря на враждебное отношение к шиистскому исламу, Пакистан вступит в новое СЕНТО под руководством какого-нибудь исламистского режима. Об этом варианте говорилось на проводящемся раз в четыре года под эгидой Конгресса США альтернативном заседании, посвященном вопросам обороны. Совместными председателями там были Билл Перри (Bill Perry), бывший министром обороны при Билле Клинтоне, и бывший советник Буша по национальной безопасности Стефан Хэдли (Stephan Hadley).