Иллюзия «ограниченной войны» против Ирана

В правительственных, разведывательных и военных кругах Тегерана со всей серьезностью отнеслись к откровенному признанию председателя Объединенного комитета начальников штабов США адмирала Майка Маллена, что у США имеются планы нанесения удара по Ирану с целью не дать стране завладеть ядерными оружием.

Это первый случай, когда высокопоставленный американский чиновник озвучивает существование военных планов, направленных на предотвращение появления ядерного оружия в исламской республике. Есть веские доказательства, что откровенное заявление Маллена, наряду со все более враждебным и презрительным отношением к Ирану со стороны администрации Обамы, а также введение в июне четвертого раунда санкций Организации Объединенных Наций против страны (сопровождавшееся еще более жесткими односторонними санкциями, наложенными Европейским союзом и Соединенными Штатами), радикально повлияло на стратегические соображения Тегерана по поводу вероятности военного столкновения с Соединенными Штатами.

До сего времени в кругу иранских политических стратегов бытовало расхожее мнение, что США, невзирая на воинствующую риторику американских лидеров и чиновников, будут придерживаться в своей политике принципа «ни мир, ни война». Этот принцип характеризовал ирано-американские отношения с момента победы Исламской революции в феврале 1979 года.

Основной посыл этой политики заключается в том, что на различных этапах Иран и Америка находятся то ближе к войне, то ближе к миру — в зависимости от господствующего в регионе  стратегического сценария — но фактически не достигают ни того, ни другого. В результате оба государства большую часть времени находятся где-то посередине между этими двумя крайностями. Лидеры и чиновники обеих сторон обмениваются взаимными оскорблениями и «рисуются» друг перед другом в  идеологической и политической сферах — словом, ведут холодную войну. Но они всегда останавливаются в той точке, когда дальнейшая эскалация напряженности может стать в войну реальную.

В течение тридцати одного года эта политика приносила пользу большинству ключевых заинтересованных сторон, включая радикальные политические фракции в обеих странах, арабские государства региона, Турцию, Пакистан и Израиль. Низкий уровень дипломатических и политических отношений между Ираном и Америкой открывал широкий диапазон стратегических, политических и экономических выгод. Кроме того, заинтересованные стороны могли бы очень многое потерять, разверни Иран и Америка, реальные боевые действия. Эта идея обладает массой изъянов, но, тем не менее, она прекрасно описывает значительную часть реалий ирано-американских отношений с 1979 года. Во всяком случае, это то, во что всегда верили ключевые иранские политические стратеги. До недавнего времени.

Несмотря на то, что за несколько дней до заявления Маллена командующий «Корпусом стражей исламской революции» (КСИР, перс. — Sepah-e-Pasdaran) бригадный генерал Мохаммад Али Джафари, отвергал американские угрозы, утверждая, что Америка «не посмеет напасть на Иран». Другие лидеры КСИР последние несколько месяцев постоянно твердили о том, что любая военная конфронтация может повлечь за собой долгосрочные негативные последствия. Глава политико-идеологического отделения КСИР недавно предупредил о «жуткой» угрозе нарушения безопасности во всем регионе, которая возникнет в случае американского военного удара. Тем временем иранский министр обороны Ахмад Вахиди, ранее занимавший пост командующего «Кодс», (спецподразделения КСИР, ответственного за спецоперации за рубежом), обещал дать «крепкий» ответ на любую американскую военную агрессию против Ирана.

Уже несколько месяцев как ясно, что настроение командующих КСИР меняется. И заявление Муллена, кажется, придает правдоподобность стратегическим расчетам Стражей революции. Это обстоятельство имеет важнейшее значение, так как в случае ирано-американской военного конфликта, КСИР, как ожидают, будет играть центральную роль в отражении атаки американцев и принятии ответных военных мер со стороны Ирана.

По сути, в случае военного столкновения иранские лидеры, вероятнее всего, не станут посылать в бой регулярные войска, дабы они держались от беды подальше, сохраняя свою  целостность и боеспособность. Но на то имеется и другая причина, и она связана с тем, что  потенциал национальных вооруженных сил изрядно истощился — за последние тридцать лет сила и престиж национальных вооруженных сил постепенно перекочевали к КСИР. Стоит отметить, что Иран — единственная страна в мире, которая имеет сразу два военных формирования, которые абсолютно независимы друг от друга. Первое — регулярная армия, второе — КСИР, у которого, наряду с несметным количеством секретных служб, имеются также собственные сухопутные войска, собственный военный флот и собственные ВВС. Кроме того, КСИР контролирует все стратегические военные активы Ирана, в том числе баллистические ракеты средней дальности.

Стало модным описывать КСИР как некий экономический конгломерат, которого зарабатывание денег интересует куда больше, чем отстаивание ценностей Исламской революции. Большая часть отчетов об экономической деятельности КСИР неточна, изворотлива и своей нарочитой наивностью напоминает стиль анализа, часто используемый западными журналистами и аналитиками.

Правда заключается в том, что, пока внушительное экономическое крыло КСИР сконцентрировано в компании «Хатам аль-Анбиа» (Qarargah-e Khatam al-Anbia), его экономическая и финансовая деятельность остается абсолютно обособленной от боевых подразделений. В любом случае, КСИР, прежде всего, является идеологизированной армией, которая целиком и полностью предана сохранению идей Исламской революции, и политико-религиозной системы, которая в результате этой революции появилась. Даже бывший президент-реформист (а ныне лидер оппозиции) Мохаммад Хатами (Mohammad Khatami) называет КСИР «самыми идеологизированными вооруженными силами в мире».

Для политического и военного руководства Америки было бы ошибкой считать, что «ограниченный» военный удар по Ирану, направленный на уничтожение ядерной инфраструктуры страны, сойдет им с рук. Любой военный удар, нанесенный США по Ирану, будет интерпретироваться руководством страны, и головорезами из КСИР, как прямое посягательство на целостность и само существование исламской республики. Если говорить о стратегии, то командиры КСИР воспримут любое поползновение американцев, как начало войны за сохранение своей страны, и их ответные действия будут соответствующими.

Важнейшим приоритетом верховного командования КСИР — ответить настолько жестко и решительно, чтобы отбить у американцев какое-либо желание наносить еще одну серию ударов. Основная идея здесь — избежать того, что произошло с Ираком в период с 1991 по 2003 год, когда предыдущий баасский режим был столь ослаблен санкциями и постоянными небольшими военными атаками, что быстро потерпел крах перед лицом вторжения американских и британских войск.

Диапазон доступных верховному командованию КСИР предсказуемых ответов включает нанесение серии резких молниеносных ударов по военным и торговым судам в Персидском заливе и использование  баллистических ракет средней дальности для удара по  американских базам в ближневосточном регионе и Израиле. Также существует вариант прямого нападения на американские войска в Ираке и Афганистане. И все эти варианты, вероятнее всего, будут использованы в течение 48 часов с момента начала боевых действий.

Менее предсказуемым является ответ силами подразделения «Кодс», которое, скорее всего, будет находиться на передней линии контратаки Стражей. Один возможных вариантов действий «Кодс» — эффектная, в лучших традициях террористического стиля, атака на американские разведбазы и другие объекты, разбросанные по всему региону. Имеются сведения, что «Кодс»  удалось идентифицировать все ключевые объекты американского разведывательного аппарата на Ближнем Востоке, в Афганистане и Пакистане. И они, скорее всего, найдут этой информации хорошее применение, тем более что у «Кодс» имеются подозрения, что ЦРУ приложило руку к октябрьской террористической атаке «Джундаллы», целью которой было командование КСИР в неспокойной провинции Систан и Белуджистан.

Военный флот КСИР сыграет в ключевую роль в асимметричных боевых действиях  — совершая морские террористические атаки в промышленных масштабах. Укомплектовав свой флот скоростными моторными лодками с террористами-смертниками на борту, и тараня ими американские военные корабли и даже нейтральные торговые суда, Стражи попробуют перекрыть Ормузский пролив, через который проходит почти 40 процентов мирового объема сырой нефти.

Велика вероятность того, что асимметричные боевые действия в комбинации с более традиционными ракетными и даже пехотными атаками на расположенные  в регионе американские военные базы уже в течение нескольких недель приведут к тысячным жертвам со стороны американцев. У КСИР есть и желание, и средства, чтобы довести потери американской армии до уровня, невиданного со времен Второй мировой войны.

Даже если Соединенным Штатам удается разрушить ядерную инфраструктуру Ирана и большую часть военных объектов в стране, КСИР все равно может провозгласить свою победу и утверждать американцы потерпели поражение, как это сделала Хезболла по окончании Ливано-израильской войны летом 2006 года.

Политический же эффект, окажется, вероятно, даже более убийственным, чем сама война. Конфликт мало того что разбудит дремлющего дракона иранского национализма, который заставит широкие массы шагать в ногу с режимом, он также укрепит имидж Ирана в регионе и докажет раз и навсегда, что исламская республика готова насмерть стоять за свои принципы. А союзники Ирана в регионе — особенно не страны, а такие игроки, как Хезболла и ХАМАС — будут летать на крыльях этой «победы», не чуя под собой земли.

По иронии судьбы, американская военная агрессия почти наверняка ускорит осуществление того самого сценария, который американские политики и военачальники, по их собственным настойчивым заявлениям, настроены предотвратить, а именно — появление в Иране  ядерного оружия. Даже если согласиться с довольно спорным предположением, что у ядерной программы Ирана имеется военное измерение, то незамедлительной реакцией иранского руководства на военную агрессию стал бы запуск ускоренной программы по производству ядерного оружия, которое послужит средством сдерживания агрессии в будущем.

Вопреки тому, во что верят Майк Маллен и другие американские военные начальники, военное вторжение в Иран на поверку является наихудшим выбором. Его последствия для Ирана, ближневосточного региона и Соединенных Штатов опасно непредсказуемы. Любое решение о нападении было бы ничем иным, как оглушительным безрассудством, хотя, вполне возможно, оно может стать и величайшей стратегической ошибкой за всю американскую военную историю. Поэтому ответственные игроки на международной арене должны приложить максимум усилий к тому, чтобы избежать иранско-американской войны.

Махан Абедин — аналитик по Ближнему Востоку.