Россия проявляет в Иране вершины хитроумия.

Когда 10 лет назад я приехал в Иран заключать одну нефтяную сделку, мне как-то задали вопрос, не русский ли я, из тех, кто строит АЭС в Бушере, что на побережье Персидского залива. Тогда вопрос меня немало удивил, хотя на самом деле ничего удивительного в нем не было: Россия участвует в этом проекте с 1995 года.

Русские возобновили работу, которую 20-ю годами ранее начала одна немецкая компания. В субботу они, наконец, начали загружать топливо в реактор — Бушерская АЭС должна начать вырабатывать электричество уже к зиме.

АЭС — лишь один из аспектов ирано-российских отношений. Россия играет в хитроумную игру и с Ираном, и с США, противостоянию между которыми не видно конца. При этом она получает барыши как денежные, так и дипломатические.  Как уже повелось, главным элементом российской стратегии является энергетика.

Россия не согласилась с санкциями США и ЕС на продажу Ирану нефтепродуктов, которые были наложены на страну из-за подозрений в реализации программы по разработке ядерного оружия. Выход России к Каспийскому морю, открывает Тегерану в ее лице черный ход. Вдобавок ко всему Россия продолжает поддразнивать  иранцев перспективами продажи ракет земля-воздух С-300, которые смогли бы защитить ядерные объекты страны от американского или израильского удара с воздуха.

Когда негосударственная российская нефтяная компания «Лукойл», чьи главные активы находятся в США, была вынуждена приостановить свою деятельность в Иране, в дело сразу же вступила «Газпром нефть» — дочерняя компания российского национального газового гиганта «Газпрома». К тому же, «Газпром» уже принимает участие в разработке «Южного Парса» — иранской половины крупнейшего в мире газового месторождения, которое Исламская республика делит с Катаром.

Тем не менее, сигналы, поступающие со стороны России, весьма противоречивы. В июне президент Дмитрий Медведев поддержал новые санкции ООН по отношению к Ирану, на что иранский президент Махмуд Ахмадинежад отреагировал, не скрывая своего гнева. «Мы сожалеем о том, что Медведев стал голосом … заговора, затеянного врагами Ирана», — заявил он.

Такой ответный удар был весьма недипломатичным, если учесть, что Россия, наряду с Китаем, является одним из двух постоянных членов Совета Безопасности ООН, относящихся к Тегерану довольно доброжелательно, и что по настоянию России санкции не затронули Бушерской АЭС. Ответный залп дал кремлевский чиновник Сергей Приходько: «Никому и никогда не удавалось сохранить свой авторитет, используя политическую демагогию».

Москва не очень-то хочет вступать в конфронтацию с Вашингтоном и определенно не имеет никакого желания увидеть в лице Ирана, обладающего ядерным оружием, своего конкурента в ближневосточном регионе. Контракты с Ираном — 1 млрд. долл. (3,67 млрд.) на строительство Бушерской АЭС, 800 млн. долл. на поставку ракет — довольно значительны, но все же их ценность недостаточна для того, чтобы они полностью предопределяли национальную политику. Сама по себе Бушерская электростанция навряд ли несет угрозу распространения ядерного оружия: отработанное топливо будет отправляться на регенерацию обратно в Россию, и любые попытки отклониться от этого маршрута будут пресекаться.

Главная задача Кремля заключается в том, чтобы предотвратить превращение Ирана в своего энергетического конкурента. В потенциале, Иран является ключевым поставщиком для газопровода Nabucco, который, согласно планам ЕС, соединит Ближний Восток и Каспий с Европой, таким образом, снижая энергозависимость Европы от России. Привлекая экспорт из российского «ближнего зарубежья» — Азербайджана, Туркмении и Казахстана — Nabucco может ослабить мертвую хватку, которой России вцепилась в среднеазиатский газ.

В случае если иранские проекты не удастся отложить на неопределенный срок, Россия предпочтет направить газ «Южного Парса» в Пакистан и Индию, которые не входят в число клиентов «Газпрома». «Газпром» уже несколько сдал свои позиции в Европе после того, как этот рынок захлестнула волна сжиженного газа (СПГ) из Катара, но иранская отрасль СПГ нуждается в западных инвестициях и технологиях. А на Форуме стран-экспортеров газа, который некоторые считают эмбрионом газовой ОПЕК, чтобы поддержать свое ведущее положение на рынке, Россия прячется за спинами воинственных Ирана и Венесуэлы, которые, по иронии судьбы, пока еще даже не являются чистыми экспортерами газа.

Россия — крупнейший в мире поставщик нефти. Но, так как ее месторождения  требуют больших вложений и облагаются высокими налогами, России критически необходим высокий уровень мировых цен на нефть. И связанный с ядерной программой кризис, царящее на нефтяном рынке возбуждение и отсутствие реальных боевых действий, создают для этого просто идеальные условия.

В то же самое время, несмотря на обширные нефтяные запасы Ирана, недостаток инвестиций ведет к спаду производства. Это, по крайней мере, частично уравновешивает угрозу того, что возродится и снова наводнит рынок своей нефтью Ирак.

Здесь необходим очень тонкий баланс — Иран должен быть достаточно сильным, чтобы сопротивляться США, но не настолько сильным, чтобы активно конкурировать с Россией на нефтяных и, что куда важнее, на газовых рынках.


И все же Россия, возможно, не так маккиавеллистична, как это кажется. В своей политике она руководствуется не только великими геополитическими стратегиями, но и, наверное, даже чаще, возможностью получения краткосрочных преимуществ вследствие лоббирования местных влиятельных политических и деловых кругов, а также в результате обменов дипломатическими уступками с США по ряду других вопросов.

Как и приличествует стране с долгой и хорошей памятью, Иран не забывает исторических стычек с Россией: в 19-ом столетии царский режим отобрал у них Армению и Азербайджан, а в 1946 году тогдашний Советский Союз установил в Иране две коммунистических республики, от которых удалось избавиться лишь благодаря ряду хитрых дипломатических ходов. В прошлом году Ахмадинежад даже потребовал за это компенсации.

Ясно, что иранцы русским не доверяют. Тем не менее, параноидальное отношение к Западу заставило их впасть в зависимость от российских махинаций. Режиму удалось настроить против себя довольно пеструю коалицию: американцев, европейцев, израильтян и большинство арабских государств. Удалось склонить к поддержке санкций ООН даже Китай, который так и жаждет иранской нефти.

Загвоздка в том, что в экономической сфере крупнейшим конкурентом Ирана является Россия, а США и ЕС  — напротив, очень выгодные потенциальные клиенты. И даже в умеренно благоприятных условиях, как, например, в Ираке, западные и азиатские нефтяные компании щедро заплатили бы за шанс сделать инвестиции в иранские месторождения.

Но, как это часто случается на Ближнем Востоке, политика оказывается превыше экономики. Такие ситуации в основе своей очень нестабильны: российское господство над среднеазиатским газом постепенно уменьшается, в то время как европейцы чрезвычайно заинтересованы в создании альтернатив российским энергоресурсам. Но пока не разрешится тупиковая ситуация, возникшая из-за иранской ядерной программы, Кремль, скорее всего, будет продолжать играть в свою хитрую двойную игру.

Робин Миллз — экономист в области энергетики и автор книги «Миф о нефтяном кризисе» (The Myth of the Oil Crisis), проживает в Дубае.