Территория геноцида, или куда делись миллионы людей, которых потом недосчитались народы

В ХХ веке тоталитарные режимы России и Германии убили десятки миллионов людей мирного населения. В Германии это делали в концентрационных лагерях смерти и частично в трудовых лагерях. В Советском Союзе убивали в темных лесах, в подвалах НКВД, в приспособленных под тюрьмы белорусских крепостях и замках. Убийства были строго засекречены, и до 1988-го о них почти никто не знал. Официально советы признали ГУЛАГ, и речь была только о нем. Но ГУЛАГ был системой трудовых лагерей. Вопрос: где делись миллионы людей, которых потом недосчитались народы?

Российский коммунизм держался на НКВД и на лжи. Но в 80-х годах вранье лопнуло, и коммунизм обвалился. Тем временем число убитых в СССР точно не подсчитано до сих пор. Называют цифру от 5 до 70 миллионов человек и даже больше. Существенно, однако, другое. За времена коммуно-советской оккупации (до смерти Сталина в 1953 году) и за время немецко-фашистского нашествия Беларусь и в целом Восточная Европа (кроме России) были территорией наиболее жестоких массовых убийств и геноцида, произведенного с обеих сторон. Эта тема стала наконец исследоваться и на Западе. Тимоти Рыков (американский исследователь Холокоста) утверждает, что эпицентр массовых убийств середины ХХ века лежит в Беларуси, Украине и Польше - на территории, которую и Гитлер, и Сталин хотели расчистить от населения для реализации своих геополитических проектов. (Источник: http://www.learntoquestion.com/resources/database/archives/003384.html).

В России во время Второй мировой войны от рук немцев погиб каждый двадцать пятый гражданский житель, в Украине и в Польше - каждый 10-й; тем временем в Беларуси - каждый пятый. После войны советские коммунисты называли цифру - "каждый четвертый", негласно добавив сюда тех убитых белорусов, которых перед войной сами и уничтожили. Но, если подсчитать те белорусские жертвы, которые убиты коммунистами с 1917 года, и суммировать их с жертвами войны и, то получается чудовищный счет - около половины гражданского населения Беларуси.

О том же говорит Тимоти Рыков, утверждая, что «немецкие войска в 1941-1944 годах, моря голодом советских военнопленных, подавляя газом евреев, расстреливая мирных жителей в ходе антипартизанских акций, превратили Беларусь в местность с наивысшей смертностью в мире. Половина жителей Советской Беларуси в течение Второй мировой войны была убита или насильно выселена; ничего подобного нельзя сказать ни про одну другую европейскую страну». В этой связи британский исследователь преступлений тоталитаризма Марк Мазовер (на которого ссылается Рыков) отметил, что если Европа была в то время «мрачным континентом», то Украина и Беларусь – «сердцем мрака», представляли собой сплошной могильник.

Тем не менее, русским (в отличие от немцев), которые прикрывались термином «сталинские репрессии», ГУЛАГом и развенчанием «культа личности Сталина», удавалось достаточно глубоко спрятать свидетельства и информацию о геноциде в Беларуси и в Украине.

В 1988 году заговор молчания взорвало открытие Куропат под Минском. Потом была обнаружена Бикивня под Киевом, начали печататься сведения о голодоморе в Украине, появились новые открытия в Беларуси. Мне известно более десятка расстрельных мест вблизи Минска и даже в центре белорусской столицы. Город-могила, что стоит на костях и символизирует нашу историю. Как это все случилось - остается в памяти поколений (которая, к сожалению, исчезает). Исследуя Куропаты, Лошицу и другие места в Минске, удалось выяснить много впечатляющих фактов. Но прежде всего я старался найти и опросить свидетелей, понимая, что время неумолимо и надо спешить. Все свидетели отмечали, что каждую ночь по городам и деревням ездили крытые машины-фургоны НКВД («хапуны») и забирали людей. Свидетель Татьяна Викентьевна Матусевич (1906 года рождения) из деревни Зеленый Луг, дом которой стояла при дороге на Куропаты, вспоминала, что перед войной на расстрел возили целыми днями без перерыва, машина за машиной. Однажды, свидетельствовала Матусевич, "хапун" НКВД приехал в их деревню ночью и забрал 25 человек. Людям некуда было деваться и некуда бежать, потому что фургоны ездили повсюду, везде хватали. Уцелевшие свидетельствовали, что они спали, не раздеваясь, ожидали, что и их приедут забирать.

Установлено, что большинство людей не понимало, почему их забирают и за что убивают. Буквально все свидетели из окрестных деревень возле Куропат, которые на протяжении пяти лет (с 1937-го по 23 июня 1941 года) каждый день и ночь слышали крики расстреливаемых людей, а также те, кто видел процесс расстрела, - буквально все отмечали, что перед смертью, перед расстрельной ямой все задавали своим палачам одни и те же вопросы: «За что?», «За что, в чем моя вина?», «Скажите, за что?». Это указывает на то, что их расстреливали без суда. В других случаях завозили в суд, где объявляли только приговор, судебного разбирательства не было. Да и невозможно это было в том конвейере смерти.

Свидетель Галина Степановна Жуковская из Минска рассказала мне, что когда ночью фургон забрал ее родителей, назавтра она бросилась в НКВД узнать, что с ними и за что забрали. В коридорах и во дворе НКВД было множество людей и детей, таких же, как она. Ей пришлось несколько суток стоять в очереди к следователю и даже ночевать в этой очереди на полу в коридоре. Следователь всем отвечал одно и то же (даже в списки не смотрел): «Десять лет без права переписки». Потом Жуковская узнала, что родителей расстреляли в Куропатах. Все, что говорили следователи, было обычной русской ложью. Всех схваченных расстреливали, но родственников обманывали, чтобы люди не знали, что происходит. И машина смерти крутилась дальше.

Кроме того, широко практиковалось внесудебное вынесение приговора, который делали так называемые «тройки» - это компания из трех партийных функционеров, которых назначало коммунистическое руководство и давало им право выносить смертные и другие приговоры схваченным людям.

Многие белорусы не находили никакого рационального объяснения тому, что происходило. Свидетель Надежда Афанасьевна Микулич (учительница из деревни Цна, что возле Куропат) рассказывала мне, что когда НКВД приехал в ее деревню Малышевичы под Слуцком, то забрали ее родителей и еще множество крестьян и учителей. Среди прочих схватили шестидесятилетнюю женщину Марылю Шпак. Она была неграмотная и абсолютно глухая, жила одна в погребе (в подвале) в страшной бедности, даже дома своего не имела. Ее пытали жестко и с «творческой» выдумкой: сыпали в горло песок, добивались от нее каких-то признаний. Потом, наиздевавшись вволю, ударили ее по голове и убили.

Те белорусы, которые остались в живых, не понимали мотивов таких поведения энкавэдэшников. Непонимание проявлялась, как правило, у людей, которые воспринимали советскую власть не как российскую оккупацию, а как свою советскую белорусскую власть (формально так оно и выглядело). По этой же причине такие люди склонны были верить коммунистической пропаганде о борьбе с «врагами народа», «диверсантами», «троцкистами» - всем тем выдумка, которые служили прикрытием для геноцида белорусов.

Когда немецкие фашисты убивали евреев, все евреи знали и понимали, что их убивают за то, что они евреи. Немцы об этом откровенно говорили. Когда энкавэдэшники убивали белорусов, белорусы не понимали почему, и задавали вопрос: «За что?». Наш народ не мог осознать смысл геноцида, не мог понять, что их убивают за то, что они белорусы, так как убийцы ничего не говорили или говорили что-то непонятное про «врагов народа» и «шпионов».

Уничтожение людей в Беларуси российскими большевиками было рационально и административно продумано, происходило методично и под строгим контролем Москвы. Каждый год в Москве принимался план для каждой административной территории в Беларуси на поставку соответствующего числа «врагов народа». Это не было особой тайной, так как почти в каждом министерстве был создан отдел ГУЛАГа, задача которого заключалась в том, чтобы поставить запланированное число людей за колючую проволоку на нужды экономики социализма. Тайной было только запланированное количество убийств.

Этим планом обладала исключительно Москва и исключительно руководство НКВД. Прокуроры, следователи и судьи в Беларуси, которые недостаточно много выносили смертных приговоров, сами попадали под расстрел. Конвейер смерти работал беспощадно. Наркома внутренних дел НКВД БССР Алексея Наседкина, который руководил расстрелами в Беларуси в 1938 г., самого арестовали и расстреляли. (Это было обычным правилом в сталинском СССР.) Но перед расстрелом он писал записки в тюрьме, которые удивительным образом сохранились и в 80-х годах были напечатаны (кстати, в газете «Новости БНФ»). Наседкин писал, что каждый день в соответствующее время он должен был сообщать в Москву по соответствующим телефону сведения о количестве расстрелянных в Беларуси за «отчетный» день с разбивкой по районам.

План на поставку «врагов народа» на соответствующий квартал, месяц и год спускался каждому начальнику администрации (от области до сельсовета) и каждому руководителю коммунистической партийной организации. Свидетели из деревни Цна под Куропатами рассказывали мне, что с поставками однажды не справился их председатель сельсовета Тимофей Ботян (нужно было сдавать своих людей, и он выкручивался). Энкавэдэшники забрали его, отвезли в Куропаты на край расстрельной ямы и, приставив наган к горлу, кричали: «Давай врагов народа!».

Анализ материалов археологических раскопок, проведенных нами в 1988 г., также косвенно подтверждает внесудебные расправы над людьми. Археологическими раскопками доказано, что могилы были раскопаны в конце 40-х годов, и основное число человеческих останков было выбрано из могил. То же самое подтверждал один из свидетелей. Энкавэдэшники прекрасно понимали, что они творили в Беларуси, и старались замести следы. Но не удалось.

Расстрелы людей энкавэдэшниками не имели никакого правового обоснования. Соответственно не соблюдалась и «правовая» процедура. В принципе, ее невозможно было приспособить к массовым убийствам. Поэтому создавалась только видимость некоторых формальностей, а, по сути, с политическими целями, известными только  в Москве, происходили убийства людей. Исполнители расстрелов, возможно, верили, что исполняют волю коммунистической партии и ликвидировали «врагов народа». Но (как показывает опыт соприкосновений с такими людьми) они были законченным убийцами, дном человеческой генерации. Здесь в массовом масштабе было нарушено основное право человечности - право на жизнь, неприкосновенность личности (что, кстати, формально было записано даже в «сталинской» Конституции СССР (ст.127).

Чрезвычайные формы приобрел геноцид белорусов в годы Второй мировой войны. Москва сбросила на Беларусь в тыл к немцам множество энкавэдэшных групп, задачей которых была организация партизанских отрядов путем демонстративного убийства немцев вблизи белорусских деревень с тем, чтобы спровоцировать немецкий террор против населения, чтобы в результате люди убегали в лес к партизанам. Ночью белорусских людей грабили и убивали советские партизаны (и таких случаев было немало), днем - немецкие каратели. Из партизанско-энкавэдэшных отчетов, которые направлялись в Москву, следует, что только 10 процентов от общего числа убитых партизанами были немцы. Остальные - белорусские учителя, интеллигенция, крестьяне, служащие в немецкой администрации и другие белорусы. Летом 1944 года, когда советы снова захватили Беларусь, тысячи белорусских мужчин были мобилизованы на фронт и потом, поставив за плечами «заградотряды» НКВД, их гнали их в наступление под немецкие пулеметы без оружия. Убитых таким образом белорусов списывали как «погибших на войне».
Встает вопрос: почему российские коммунисты уничтожали белорусский народ, с какой целью, зачем? Корни этой политики уходят в историю нашей цивилизации, которая существовала между двумя экспансиями: восточной (монголо-московской) и западной (немецкой). Борьба наших предков на два лагеря закономерно должна была привести к объединению агрессивной политики Запада и Востока. Так оно и случилось в конце ХVIII века. Дальнейший ход истории - это непосредственное столкновение между восточными и западными системами (экономиками). Это две мировые войны и уничтожение Беларуси (бывшего Великого Княжества Литовского) с обеих сторон.
У гитлеровцев было два проекта уничтожения людей в Беларуси, Украине, Польше, Чехии и Словакии. Первый проект - это (как они планировали) «окончательное решение еврейского вопроса» (то есть - ликвидация евреев); второй - уничтожение и онемечивание славян. Второй проект разделялся на два плана: «план голода», согласно которому в Беларуси, на Украине и во всей Восточной Европе в результате организованного немцами голода должны были умереть 30 миллионов человек. После этого должен был бы вступить в действие «Generalplan Ost» - план колонизации Восточной Европы, который предусматривал физическое уничтожение 50 миллионов человек. (Отмечу, что некоторые исследователи сомневаются в существовании «Генерального плана Ост», - вопрос как бы остается открытым, но практика гитлеровского фашизма, так же как и ленинского коммунизма, свидетельствует в пользу существования такого плана.)

Аналогичный план в отношении Беларуси и Украины имели и российские коммунисты. Но кремлевцы «перегнали» немцев и начали осуществлять свою политику еще в 30-х годах. Относительно Украины был принят план голода, в результате которого вымершее население Украины собирались заменить русскими. Голодомор 30-х годов, организованный большевиками, забрал три миллиона украинских жизней - по западным (заниженным) оценкам. Украинцы подают число жертв - около 10 миллионов.

Относительно Беларуси кремлевцы применяли другую матрицу, сформированную русскими царями еще в ХVII в., - физическое уничтожение населения с последующей русификацией остатков живых белорусов. Эта политика предусматривала обязательное уничтожение белорусского языка, культуры, исторической памяти и образования при следующем заселении «освобожденной» территории и социальной сфере прибывшими из российской Евразии. Так называемые «сталинские репрессии», которые проходили в СССР, по количеству жертв в Беларуси и на Украине были в 6-7 раз больше, чем в России, так как острием своим они были направлены против белорусского и украинского национального существования. Политика массового уничтожения людей, которую проводил Советский Союз в 1920-1950-х годах в Восточной Европе (и прежде всего - в Беларуси и на Украине), должна быть признана геноцидом против народов и преступлением против человечества.

Перевод: Светлана Тиванова