С началом самой острой фазы белорусско-российского конфликта А. Лукашенко ведет себя странно. Во всяком случае, то, что он делает, совершенно не похоже на его привычный, всем известный стиль поведения.
"Молчание равносильно признанию".
Сенека Аней Старший
Вся политическая биография белорусского президента свидетельствует о том, что низкая толерантность, конфликтность, склонность обвинять других, неистовая заряженность на борьбу — неотъемлемые свойства характера и мышления президента. Конфликты — это его стихия, он часто с самозабвенным упоением искусственно их провоцирует из ничего, на ровном месте идет на обострение ситуации, чтобы войти в привычный образ политического бойца. Поскольку внутри страны бороться не с кем, А. Лукашенко постоянно влезает в международные конфликтные очаги: Югославия (1999 г.), Ирак (2003 г.), Кыргызстан (2010 г.)
В ходе бесконечных белорусско-российских конфликтов президент Беларуси всегда был атакующей стороной. В стиле руководителей России было решение всех спорных вопросов в кулуарах, стремление не выносить их на публику. А. Лукашенко же, наоборот, всегда старался перевести полемику в публичную сферу, апеллировать к белорусскому и российскому обществу. Как истинный правдоруб и златоуст, он свято верил в неотразимую силу своей харизмы, не сомневался, что на этом полемическом поле он переиграет московских правителей. Его периодические атаки на Кремль, бесконечные обвинения и разоблачения, проклятия «противникам интеграции» давно стали притчей во языцех, фирменным знаком белорусского лидера, неотъемлемым элементом отношений между союзниками.
А. Лукашенко становится особенно агрессивным, когда на него нападают, в чем-то обвиняют. Он всегда отвечает ударом на удар, далеко выходя за пределы необходимой обороны. Кроме всего прочего, президент боится показаться слабым.
Белорусский лидер обычно резко реагирует на любые выпады в свой адрес со стороны российских политиков даже второго эшелона (Г. Явлинского), пускается в полемику с экспертами (С. Карагановым), журналистами (П. Шереметом). Причем А. Лукашенко не церемонится в выражениях. С учетом политического темперамента белорусского президента, никогда не прекращающегося стремления «пиарить», это периодически оборачивается скандалами.
И вот теперь поведение А. Лукашенко радикально выпадает из этой привычной схемы. Уже два месяца Россия ведет против президента Беларуси беспрецедентную, бесцеремонную и беспощадную информационную войну. Его смешали с землей, вылили все что можно, задели самые болезненные струны. И какой же ответ на эти погромные действия Москвы?
А. Лукашенко упорно хранит молчание. Отдельные короткие реплики не в счет. Конечно, контрпропаганду ведут государственные СМИ, но это совсем другое. Ибо самый лучший пропагандист в Беларуси — это сам президент. На фоне продолжающейся российской информационной атаки молчание президента становится просто кричащим.
Из этой странности в поведении А. Лукашенко напрашиваются важные выводы. Самый главный из них состоит в том, что в этой резко изменившейся политике Москвы президент почувствовал серьезную опасность для своей власти. И хоть эксперты, рационально оценивая ситуацию, утверждают, что, дескать, у России нет рычагов для смещения белорусского лидера, сам он больше доверяет собственному чутью, которое его не подводит, помогая 16 лет находиться у власти. И это чутье ему подсказывает нечто очень нехорошее. Стоит посмотреть на его бросающееся в глаза одиночество на саммите ОДКБ в Ереване, затравленный взгляд на обошедшей все СМИ фотографии, чтобы понять душевное состояние президента Беларуси.
Это тяжелая личная психологическая драма политика, который 16 лет всех побеждал, обыгрывал, обхитривал, умел лавировать и балансировать, обходя опасные повороты и рифы.
Из этого затянувшегося молчания можно сделать еще один вывод. А. Лукашенко умеет выжидать, терпеть и, когда чувствует грозную опасность, не лезет на рожон. Большой любитель дергать тигра за хвост (вспомним его периодические наскоки на США, на то же российское руководство), он сейчас вдруг стал смирным и безголосым.
Более того, сейчас, судя по всему, А. Лукашенко не хочет перейти точку невозврата, ищет примирения с Россией. Об этом, например, свидетельствует его согласие на председательство Беларуси в ОДКБ.
Но более показательным представляется его встреча с губернатором Курской области Александром Михайловым в прошедший четверг. Все ли обратили внимание на необычайно высокое представительство белорусской делегации? Во встрече, кроме самого главы государства, принимали участие заместитель главы Администрации президента Л. Анфимов, вице-премьер А. Кобяков, министр иностранных дел С. Мартынов, министр сельского хозяйства и продовольствия М. Русый. И это с рядовым российским губернатором! Даже с президентом или главой правительства России встречается менее представительная белорусская делегация.
Такое «прогибание» перед Россией представляется не случайным. С одной стороны, это можно рассматривать как сигнал правящему российскому дуумвирату с предложением о перемирии. С другой стороны, это апелляция к региональным лидерам России, демонстрация уважения, просьба о защите.
И заявления А. Лукашенко во время встречи были достаточно миролюбивыми: «Никакого конфликта между россиянами и белорусами нет и быть не может. Все, что происходит, это абсолютно субъективно. Это личностный конфликт, поэтому вы так его и воспринимайте». Возможно, это поднятие белого флага?
Другое дело, поверит ли Москва слезам? Думается, что российскому руководству одних миролюбивых жестов, заявлений и деклараций уже мало. Нужны какие-то дела, конкретные шаги, выполнение обещаний, которых А. Лукашенко за долгие годы интеграции нараздавал очень много. Пришло время платить по счетам.
Но делать оплату счетов перед выборами — это большой риск. Собственное население может не понять. Отсюда такой удивительный для Беларуси феномен, как кричащее скорбное безмолвие главы государства.
Но чем больше затягивается это молчание А. Лукашенко, тем сильнее смятение в среде белорусской номенклатуры. Дескать, коль молчит, значит, нечего сказать, значит, дела его плохи. Как бы этот направленный московский взрыв не вызвал трещины в, казалось бы, железобетонной стене белорусской власти.
