Отношения между Россией и НАТО - улица с односторонним движением

Что может НАТО предложить России? И что Россия получает в действительности? Готова ли Россия, участвуя в проектах НАТО, поддерживать ее существование? Что Россия получит взамен за улучшение отношений с западными партнерами?

Дмитрий Медведев высказал предварительное согласие посетить саммит НАТО в ноябре. Об этом он сообщил Меркель и Саркози на встрече в Довиле. Однако президент России выразил пожелание получить ясность в вопросе, как именно НАТО собирается изменять свою концепцию ПРО в Европе.

Военный эксперт Александр Храмчихин считает химерой саму угрозу со стороны Ирана или Северной Кореи, о которой любят рассуждать сторонники сближения России с НАТО. Он низко оценивает боевое и политическое состояние альянса и не видит места России в этом блоке.

- Почему предложение НАТО России о создании совместной ПРО прозвучало сейчас?

- Очевидно, что это сделано перед саммитом НАТО. Других причин не вижу.

- Но саммиты НАТО — это календарное мероприятие. Раньше таких предложений не звучало. Представитель России в НАТО Дмитрий Рогозин отметил, что прежде идеи вовлечения России в проекты НАТО не было; наоборот, было некое сдерживание. Зачем НАТО сейчас вовлекает Россию в свои проекты?

- Дело в том, что НАТО, безусловно, ищет смысл своего существования. Организация ищет его с 1991 года, когда исчез тот противник, ради которого она создавалась. До недавнего времени смысл был в расширении на Восток. Это была своего рода самоцель. Сейчас это проект совершенно очевидно исчерпан; он приносит больше проблем, чем пользы. Поэтому теперь следующий вариант, уже единственно возможный — вовлечение России. Если не начать разрабатывать в ближайшее время этот проект, то НАТО в будущем надо будет распускать.

- А зачем России участвовать в сохранении этого блока своей вовлеченностью в его проекты?

- Да мне тоже, если честно, не очень понятно, зачем России в этом участвовать. Безусловно, России было бы очень полезно сближаться с НАТО, если бы НАТО обеспечивало бы реальную защиту от Китая, потому что, безусловно, Китай — наша главная угроза. Но совершенно очевидно, что НАТО сейчас находится в таком состоянии, что никакую защиту нам не обеспечит ни от чего. Она просто неспособна на это. Поэтому совершенно непонятно, зачем нам участвовать во всех этих проектах, от которых ничего не зависит.

- Те, кто вовлекают Россию в этот проект, утверждают, что этот зонтик защитит и Россию, и Европу от Ирана и Северной Кореи. Эти страны хоть в какой-то степени угрожают России и Европе?

- Насчет Северной Кореи это настолько абсурдно, что комментировать здесь нечего. Вообще не понятно, на кого это рассчитано. Как НАТО защитит Россию от Северной Кореи? Северная Корея — на Дальнем Востоке, а НАТО — в Европе.

Я не вижу и Ирана в этой схеме. Во-первых, у Ирана нет возможности наладить массовое производство хотя бы ракет средней дальности, да еще с ядерными боевыми частями. И во-вторых, даже если бы такие ракеты у Ирана откуда-то бы взялись, я совершенно не понимаю, почему Иран должен вдруг начать наносить удары по России и по Европе.

«Иранская угроза» — не более чем искусственная геополитическая конструкция. А угроза со стороны Северной Кореи — просто, простите, бред.

- Не намеревается ли НАТО такой риторикой для обоснования совместных проектов испортить отношения России с Ираном и вовлечь Россию в войну с Ираном?

- До определенной степени это верно. Но это не главное. Главное то, что Россия, по сути, вовлекается в натовский проект, причем на натовских условиях. То есть мы начинаем делать то, что нам совершенно не нужно, зато НАТО обретает новый смысл существования. Начинается новое финансирование для НАТО, причем огромное. И бюрократия НАТО опять планирует хорошо жить.

- А что за это Россия рассчитывает получить? Ведь российская сторона пока еще только оценивает предложение и рассчитывает на некие компромиссы. На какие именно?

- Насколько я понимаю, мы ничего за это не получим. Мы будем в этом участвовать. Что мы получим — это некое укрепление доверия западных стран, что, конечно, само по себе неплохо, но маловато.

- Некоторая торговля все же идет — об этом свидетельствует высказанные российские надежды на то, что план по размещению ПРО в Европе будет пересмотрен.

- Не знаю, что тут можно изменить, потому что пока в Европе нет никакой ПРО. Соответственно, и менять нечего. Есть проект, который успел претерпеть полную трансформацию. Проект Буша был один, проект Обамы – другой. При этом реально нет ничего, а теперь, безусловно, это объект торговли — потому что если в него вовлекается Россия, то это уже третий проект.

- А военная реформа, которая проводится в России под неким покровом тайны, рассчитана на сотрудничество с НАТО?

- Нет, военная реформа, насколько можно в ней что-то понять, ни на какое сотрудничество ни с кем не рассчитана. Мы, собственно, никогда ни на какое военное сотрудничество не рассчитывали. Мы сами себе сотрудничество. Союзников у нас реальных нет. Это надо понимать четко и ясно.

Военная реформа всегда имеет отношение к внешним событиям, потому что вооруженные силы существуют для отражения внешних угроз. Но ни на какую кооперацию ни с кем она не направлена, тем более что военная реформа началась как раз после войны с Грузией, когда отношения с НАТО ухудшились до предела.

- А та реформа, которая готовится в НАТО, России хоть сколько-нибудь может быть полезна?

- А пока не понятно, какова вообще будет эта реформа, поскольку новая концепция не принята.

- В чем расчет тех российских политиков и экспертов, которые продолжают говорить о полезности сближения с НАТО?

- Повторяю, что теоретически это сотрудничество было бы очень полезно, если бы НАТО было способно защитить нас от Китая. Проблема сообщества, озвучивающего те или иные предложения, заключается в том, что у нас совершенно не представляют того, что такое НАТО. У нас продолжают видеть НАТО как это было в годы холодной войны, как сплоченную, хорошо организованную военно-политическую структуру. И большая часть населения во главе с большей частью Кремля считает, что это страшная угроза, а вот меньшая часть, то есть люди типа Игоря Юргенса, считают, что это наоборот наша защита и наш союзник.

В реальности не существует никакой мощной сплоченной военно-политической силы, а существует чисто бюрократическая структура, которая утратила, повторяю, и смысл существования, и, главное, военный потенциал. Поэтому она никакой угрозу не представляет, но и нормальным союзником быть не может.

- А что России давало участие в подобных саммитах?

- Ничего. Потому что все подобные саммиты в 99% случаев являются пустой говорильней.

- У России сейчас осложнились отношения с белорусским лидером Лукашенко. Насколько вероятно, что он начнет дрейфовать в сторону НАТО от союза с Россией?

- Лукашенко давно пытается нас этим шантажировать. Он очень активно пытается сблизиться с Западом и подает им соответствующие знаки. Но Запад его не примет, потому что он для них неприемлем идеологически.

- Украина, на ваш взгляд, окончательно отказалась от вступления в НАТО?

- Проект расширения на восток создает больше проблем, чем их решает. Прием 12 новых стран в НАТО с 1999 по 2009 год очень сильно ослабил организацию в военном отношении и очень усложнил управление ей. Если еще принимать страны типа Украины, которые в военном отношении уже практически недееспособны, а большая часть населения НАТО не приемлет, то это создает дополнительные еще большие проблемы, может быть, даже большие, чем эти новые 12 новых стран вместе взятые. Поэтому зачем НАТО нужна Украина?

- Возможно ли России с НАТО и Западом вообще о чем-либо договориться? В свое время все договоренности с Горбачевым после вывода советских войск из ГДР были благополучно забыты. Мы сейчас рассчитываем на какие-либо договоренности?

- В 1990-м году еще существовал Варшавский договор. Еще никто не рассматривал всерьез возможности приема этих государств в НАТО.

Сейчас мы не готовы к фактическому диалогу с НАТО. У нас нет никаких предложений. Поэтому они нам выдвигают свои предложения по диалогу типа этой ПРО, которой в реальности нет и которая никому реально не нужна.