Известный писатель–сатирик — о Латвии, России, выборах и власти…

Михаил Николаевич удивил — так удивил. Никто не вспомнит, чтобы он выступал в зальчике на сотню мест. А тут — несколько концертов подряд в бывшем кинотеатрике "Блазма" в Риге. Некоторые, глядя на афиши, даже думали, что это кто–то с пародиями "под Задорнова" выступать собрался, а не сам мэтр разговорного и эстрадного жанра соизволил снизойти до такого местечка. Но, оказалось, дело совсем в другом.

С недавних пор в этом здании разместился театр–студия "БRigaнтина", в котором играют молодые талантливые артисты. Именно поэтому Михаил ЗАДОРНОВ захотел выступить здесь, чтобы привлечь к ним внимание, поддержать. Как он поддерживал рижских кавээнщиков. Как сейчас занимается открытой им в прошлом году (к 100–летию своего отца — известного русского писателя Николая ЗАДОРНОВА и названного его именем) библиотекой на одной из самых красивых рижских улиц — Альберта. Здесь "ВЕСТИ" и встретились с Михаилом Николаевичем для беседы. Он немного опаздывал, а я за это время успел осмотреться.

Со времени открытия библиотека приобрела вполне обжитой вид, пополнилась тысячами книг. Отдельный стеллаж украшают фотографии известных людей, подаривших библиотеке книги. Среди них и портрет друга Задорнова — Евгения ЕВТУШЕНКО; автограф поэта — рядом на стене. А есть стеллажи с подарками от крупнейших издательств и газет России. За неполный год у библиотеки, как мне рассказали, уже более 2 тысяч читателей. С этого мы и начали разговор с Михаилом Николаевичем.

Гламур–тужур…

— Это только постоянных читателей более 2 тысяч, у кого есть читательские удостоверения, — говорит писатель. — Ведь когда человек садится рядом с лампой или торшером и начинает читать книгу — это совсем особая энергетика. Можно, конечно, читать в электронном виде, но энергетики страниц вы уже не прочувствуете… То же самое с читательскими билетами, которые просто приятно иметь. В день до 50 человек приходят. А по субботам — родительские дни, когда в библиотеку взрослые приводят детей и внуков. Большинство читателей — от 30 до 50 лет. Есть группа от 50 до 70. Для них библиотека вообще как клуб, потому что они могут здесь поговорить о своем, наболевшем. В последнее время появились и молодые читатели. Библиотека ведь нескучная, все сделано с юмором.

— Да, я заметил. Например, стеллаж в стразах и в розовом цвете с гламурными изданиями и розовым же сапогом на нижней полке…

— Я туда собрал такие книги, чтобы было понятно, что такое гламур. Гламурное чтиво — это такая позолота на пенопласте. Книги типа "Лорд–некрофил", "Нимфетка–незабудка", "Два оргазма за мешок картошки"…

К слову, чем гламурнее баба, как рассказывал мне один олигарх, тем ее легче завоевать, тем она дешевле стоит. Когда я вижу бабу с большим количеством украшений, говорил он, я знаю, что она мне обойдется совсем недорого.

— И не обязательно по деньгам, а по душевным затратам…

— Вот–вот. Он рассказывал, что дольше всего ухаживал за одной девушкой на Урале, которая на его деньги не реагировала. Добивался ее шесть месяцев. И пока он в нее не влюбился, она не сдалась…

Задорный театр

— О ценности искренних чувств вы и говорите на своих концертах, о неприемлемости торгашества…

— Это для того, чтобы передать, как эстафетную палочку, те положительные моменты жизни, которые были у нас в советское время. Мне не хочется, чтобы молодежь думала, что тогда все было плохо. К сожалению, латышскую молодежь уже упустили, она не понимает, что родители–латыши, получившие образование в советское время, гораздо лучше образованы, чем те же канадцы, или американцы… Мне бы хотелось, чтобы часть нашей молодежи сохранила тот уровень образования, которое было у нас. Я в каждом выступлении говорю об этом. И когда молодые ребята смеются над собой, понимая, как они безграмотны, я верю, что все не безнадежно.

Я только что дал несколько концертов в рижском театре "БRigaнтина", чтобы на него обратили внимание. Театр романтичный, веселый и, извините за каламбур, задорный. Я счастлив тем, что финансово помог ребятам, которые лишились возможности проходить обучение на русском языке в Латвии, получить образование в Ярославском театральном училище. Как говорится, "в коня корм"! То, что среди их зрителей есть люди старшего поколения, — это понятно, поскольку театр взял в свое будущее то лучшее, что было в нашем советском театральном прошлом.

А молодые зрители удивляются еще больше, чем наше поколение. Почему? Они даже не предполагали, что могут быть такие интересные и веселые спектакли без пошлости, хотя и о любви. Спектакли многих модных театров сегодня — депрессушные и чернушные. Недавно режиссеру одного из таких моднявых театров мой друг Володя Качан сказал: "Знаешь, почему у тебя нет спектаклей про любовь? Потому что ты про нее ничего не знаешь!"… А ребята из "БRigaнтины" про любовь, несмотря на их молодость, знают все! И умеют передать зрителям свое радостное отношение к жизни.

Я должен сегодня не только "раскручивать" шампуни от перхоти, реклама которых вставляется в мои концерты на телевидении, но и привлекать внимание к чему–то перспективному. И я рад, что мне это удается. Мне хорошо живется на свете поэтому…

Родной кров

— Где ваш дом — в Юрмале, Риге, Москве?

— Раньше моим домом была Латвия. Потом я уехал в Москву, привык к ней — и моим домом стала Москва. А сейчас я душой возвращаюсь снова в Латвию. Здесь мне спокойней. Москва стала какой–то чужой для меня… То, что устроила московская власть, мне очень не нравится. И я давно начал об этом говорить, в отличие от тех чиновников, которые сегодня облаивают Лужкова, как по команде "фас" из Кремля.

Когда–то Москва была музейной, библиотечной, выставочной, театральной, киношной… И все это было очень хорошего вкуса. Сегодня Москва — это гламур, это такой вихрь, который всасывает в себя все нечистоты России — прямо как в воронку! Правда, хорошо, что есть Рублевское шоссе — оно отсосало от Москвы часть нечистот, и она хоть немножко очистилась…

В Москве все меньше для меня родного. Радуют только воспоминания. Иногда зайду в какие–то переулки, похожу и вспомню, как классно мы здесь выпивали с Володей Качаном, с Леней Филатовым и Борей Галкиным. И как здорово проводили свою юность.

А Латвия, с одной стороны, все больше меня притягивает, но в то же время стать до конца родной не может никак. Потому что здесь повисла обоюдная ненависть между двумя народами. И когда русские за что–то голосуют, они голосуют не "за", а "против" латышей. А латыши голосуют не за себя, а против русских. И это так накаляет (в отрицательном смысле) атмосферу, что порой здесь не очень приятно. Хотя, конечно, это не 90–е годы, когда драки в трамваях были. Сегодня особенно чувствуется, что латыши разочаровались в своих политиках.

— Но и русских во власть не пустили, несмотря на то, что прорусский блок, чтобы стать первым, недополучил всего 4 мандата на прошедших выборах в Сейм…

— Я считаю, что русским рано идти во власть. Им сначала надо привести головы в порядок. Они ходят, жалуются на все… А действенной настоящей программы развития Латвии у них нет, как и у латышских политиков. Все на уровне тезисов.
Хорошо бы, чтобы перед выборами избиратели могли посмотреть, как живет человек, который идет во власть. Если у него трехэтажный особняк с золотыми люстрами — его ни в коем случае избирать нельзя: он обкрадет свой народ.

Выкарабкаться из рабства

— Жить — это профессия, а многие занимаются самодеятельностью, — продолжает Михаил Задорнов. — Есть два человека, у которых можно поучиться системному мышлению, — Ленин и Маркс. Я не приемлю методов, которые они применяли на практике. Но их умение системно мыслить, выдвигать правильные емкие тезисы — поражают. "Мир — народам!" — замечательно! "Земля — крестьянам", "Заводы — рабочим!" — потрясающе! Фантастические лозунги — в самое сердечко бьют. Вот и вся страна у твоих ног. А когда Ленин прорабатывает экономический план развития или объясняет, что такое классы, — он формулы выдает. А сегодня лишь тезисы, реклама…

И сегодняшняя демократия во всех западных странах — это шоу–бизнес. Ведь слово "демократия" впервые появилось в свое время в рабовладельческом обществе, в Греции. "Демос" означает "народ" — так думают в мире. На самом деле позвольте внести поправку. Демос — не народ, а та часть народа, которая имеет право голосовать. В условиях Латвии — это те, у которых есть гражданство. А те, кто не имеет права голоса — сегодняшние неграждане, — в Греции назывались охлос. Демос — от древнегреческого слова, означающего разрушение, демонтирование… Поэтому те, кто ходили голосовать, все время старались выбрать тех, кто обещал наказать, посадить, казнить, завоевать чужих, чтобы свои жили лучше. Демонические чувства всегда руководили людьми — этакая "демонкратия".

Но есть интересные наработки совсем другого общества, гораздо более высокого, чем демократия, — общества самоуправления. Однако оно исключает партии, поэтому нам об этом рано говорить. На сегодняшний день партии — это такие волчьи стаи. В них вступают люди, которые в одиночку не могут заработать деньги из–за нехватки таланта и умения работать. А отгрызть от казенного пирога хочется! Вы заметили, что все наши партии не имеют особо различающихся программ? Если бы они их имели, политики не могли бы переходить из партии в партию…

— Вы сами были когда–нибудь в какой–либо партии?

— Ни в одной, никогда. Если бы я сегодня вступал в партию в России, я бы вступил в коммунистическую. Потому что их общечеловеческие идеи мне нравятся. Взять коммуны — не те, о которых Ленин говорил, а те, которые были способом самоуправления в древние времена. И это не самое плохое управление, пока оно не доходит до государственного масштаба и не превращается просто в рэкет, как это случилось в советское время. Другое дело, что люди категорически не созрели до понимания какой–то общности. Я, например, знаю про себя: если я чувствую себя одиноким, я должен сделать кому–нибудь что–то хорошее. И чувство одиночества пропадает. А многие хотят, чтобы им кто–то что–то сделал… И становятся еще более одинокими.

Одна женщина мне написала письмо: "У меня депрессия уже 3 года, и тут вдруг посмотрела ваш концерт по Рен–ТВ, и знаете, 3 дня в хорошем настроении, у меня депрессия стала проходить. Я боюсь, что вскоре вернется. Что посоветуете?". Я ей предложил сделать кому–нибудь что–то доброе, это ведь так просто. Она мне через месяц написала: "Я взяла ребенка на воспитание, и об одиночестве даже не вспоминаю…"

А возвращаясь к той же компартии, скажу, что она уже не совсем коммунистическая, там теперь такое количество бизнесменов, что это меня тоже не устраивает. Она действует не по тем идеалам, которые у меня существуют. Но я думаю, что люди придут к первооснове, ведь общество циклично развивается, по спирали, как учили нас в школе и в институте. Так что люди вернутся к общинным отношениям, но на новом уровне.

В России уже вызревает достаточное количество тех, кто не верит ни в демократию, ни во что–то еще, а верит в себя. Вот это уже не рабское мышление! Я хочу, чтобы мои концерты помогали людям выкарабкиваться из психологического рабства. Кстати, в Латвии многие живут под его гнетом. Быт в России устроен хуже, чем в Латвии. Но вот чести и достоинства побольше будет!

Люди системы

— Вы про Москву говорили. Не кажется ли вам кампанейщиной тот шквал разоблачений, который нам сейчас преподносят? У московского префекта такого–то обнаружили квартиры, особняки в Ницце, Париже, Москве и Подмосковье, яхты, катера… Вдруг? Раньше не знали, не ведали?

— Конечно, знали.

— Или — Митволь. То он герой, не слезает с телеэкранов, то его увольняют…

— Вот это худшее от советской власти! Худшее, что взяли в том числе и телевизионщики. Ведь они богатые люди. И цензуры сегодня не надо — достаточно дать человеку деньги и сказать: не будешь слушаться — отберем!

Вот Путин умеет очень системно мыслить, он точно раскладывает все по полочкам. Посмотрите, как умно он направляет нового президента. Вот о Лукашенко кто говорил, что он должен России? Медведев. Потом разобрались, оказалось — Россия должна. Медведев подставлен. Милицию преобразовать в полицию или заменить 10 часовых поясов на 4 кто предложил? Президент. Народ ухохатывается!

— Или Лужкова отрешить…

— Да. Я не сомневаюсь, что Лужков — кость поперек горла Путина. Там такое количество завязок, что разрубить этот гордиев узел мог только человек новый. Президент и является новым человеком! Он не участвовал в таком количестве финансовых узлов, которые были в прежнее время завязаны. Вот Медведев совершенно спокойно это все и разрубил. А Путин без галстука, в свитере, ездит по стране и счастлив, улыбается, занимаясь тем, что ему приятно. Потрясающе!

Но возвращаясь к смене московской власти… Еще во времена СССР я впервые был в Тюмени. Город мне нравился. Но ночью это действительно была Тюмень — полная темень. А тут лет 10 назад я снова оказался в Тюмени. И такое ощущение, что если это еще и не Лас–Вегас, то уже совсем и не Тюмень. Спрашиваю: кто постарался? Мне говорят: это наш губернатор Собянин, он все сделал. Интересуюсь у водителя: он что, не ворует? Мне — с удивлением: похоже, что нет…

Если губернатор в первую очередь выкладывает тротуары брусчаткой, это значит, что он открыл завод по производству брусчатки на сына или жену, и водопровод ему по фигу. А Собянин сначала водопровод исправлял. И через год Собянина забрали в Москву. Вот тогда я подумал, что Путин его на место Лужкова и приметил. Слишком очевидны были перемены в Тюмени и "неворовство" команды губернатора. Я, конечно, чувствую себя дураком, когда говорю про "неворовство" чиновников. Но если в Тюмени оно и было, то, как говорится, в пределах евростандартов. А московская власть сочетала интересы народа с еще бОльшими своими интересами.

Лужков, конечно, был классным хозяйственником. В начале 90–х мы с ним встречались довольно часто. Даже в бане сидели, и он мне рассказывал, в том числе, и про свои проекты. Но Москва есть Москва. И если ты начинаешь играть по формулам своего окружения… Посадят их? Да ради Бога! Тех, кто посадит, потом тоже через какое–то время посадят. В приличных тихих странах власть и оппозиция меняются местами, а у нас — нарами.

— Вы с властью раньше соприкасались, по крайней мере — в теннис играли. Сейчас перешли на горные лыжи?

— Я занимался горными лыжами сам по себе, но получил травму и бросил это дело. С 1993 года я ни с кем из президентов не виделся.

— А в Кремль вас не звали в последние годы?

— Никогда.

— Но тех же музыкантов зовут…

— Меня — нет. Я, видимо, считаюсь зависшим между оппозицией и властью. И вроде как ни с кем. Но я — со здравомыслящими людьми. А здравомыслящие — они сами по себе…