На прошедшем в минувшие выходные в Лиссабоне саммите глав государств-членов НАТО лидерами основных стран НАТО были решены некоторые важные вопросы, касающиеся будущего альянса, но многие ключевые решения было решено принять после дальнейшего обсуждения. В результате этого значительная часть результатов саммита какое-то время будет оставаться неясной.
Тема, к которой было привлечено наибольшее внимание СМИ, — это то, как долго НАТО будет продолжать воевать в Афганистане, а так же то, возможно ли победить в этой войне, уложившись в какие-либо временные рамки, поставленные странами НАТО? Лидеры стран альянса подтвердили, что новым сроком вывода воинских контингентов становится 2014 год. Но они попытались подчеркнуть как свою долгосрочную готовность заниматься восстановлением безопасности в Афганистане, так и свою способность за несколько лет перейти к схеме обеспечения безопасности под руководством самих афганцев, отправив в страну еще больше армейских и полицейских инструкторов. Но остается главный вопрос: что будет, если к 2014 году, то есть к моменту истечения нового срока, афганские войска все еще будут не в состоянии противостоять талибам в одиночку? Будут ли войска НАТО сражаться и дальше — или же они начнут реализовывать один из многочисленных «планов Б», циркулирующих сейчас в столицах стран альянса? На этот вопрос на саммите свет пролит не был.
Один вопрос в Лиссабоне нашел свое решение: НАТО в принципе согласно на интеграцию европейских систем противоракетной обороны с системами ПРО США с целью предоставить полную защиту населению, территории и войскам стран НАТО. Страны альянса согласились расширить действие активной многослойной потеатровой обороны от баллистических ракет, чтобы она обеспечивала еще и территориальную противоракетную оборону во взаимодействии с системами США, расположенными вблизи от Европы. Но многие сложные вопросы командования и контроля, в частности, вопрос о том, как управлять этими новыми системами ПРО, были отложены на будущее, до встречи на уровне министров обороны, назначенной на март 2011 года. Кроме того, министрам обороны был дан срок до июня следующего года, чтобы разработать конкретный план действий, в котором среди прочего устанавливалась бы дислокация систем, чтобы заполучить долгожданную ПРО.
Также остался нерешенным вопрос о том, как скажется усиление систем ПРО НАТО на нужной альянсу комбинации ядерных и неядерных войск, которые способны делать свой вклад в сдерживание, оборону и разоружение. Лидеры стран альянса поручили специальному комитету найти идеальное сочетание родов войск, которое будет зависеть еще и от перемен в мировом раскладе безопасности, особенно с учетом распространения оружия массового поражения и баллистических ракет. Оценка комитета, в свою очередь, поможет сформировать политику НАТО в области разоружения и нераспространения ядерного оружия.
Отношения НАТО с Россией и Турцией, возможно, тоже окажут большое влияник на то, как будет развиваться и действовать система ПРО альянса. В последние годы между Москвой и многими отдельными странами альянса отношения заметно улучшились, и заседание совета НАТО — России, прошедшее в рамках саммита, поспособствовало укреплению этой тенденции. Но мы должны дождаться будущих событий, прежде чем сможем понять, насколько активно будут расти партнерские отношения НАТО с Россией и какой будут центрообразующая динамика в плане областей сотрудничества и конфликта.
В последние годы Москва предлагала многим отдельным странам НАТО право транзитных перевозок грузов, предназначенных для воинских контингентов в Афганистане, через свою территорию. Теперь Россия согласилась предоставить сопоставимого масштаба права и всему альянсу в целом. Новая договоренность НАТО также позволит транспортировать грузы и в обратном направлении (то есть из Афганистана в Европу). Но договоренность Москвы с НАТО касается только неопасных грузов — продовольствия, топлива и одежды, тогда как некоторые двусторонние договоренности с отдельными странами НАТО позволяют им провозить через территорию России и смертельно опасные грузы.
Масштабы сотрудничества России с НАТО в сфере противоракетной обороны менее ясны. Лидеры стран НАТО, проявляя исполнительность, пообещали «рассмотреть возможности сотрудничества с России в области ПРО в духе взаимности, максимальной прозрачности и взаимного доверия». Однако на заключительной пресс-конференции в Лиссабоне президент России Дмитрий Медведев категорически отказался сотрудничать с НАТО при создании совместной системы, если Москве не будут предоставлено широкое участие в ее развитии и управлении ею. Неясно даже, согласны ли российские лидеры с НАТО касательно перечня ракетных угроз, поскольку совместная оценка подобных угроз будет завершена лишь в следующем году. Пока что стороны договорились лишь о том, чтобы продолжать думать, стоит ли объединять свои системы противоракетной обороны, и если стоит, то как.
Роль Турции в противоракетной обороне и прочих делах НАТО также остается крайне неопределенной. Нынешнее турецкое правительство меняет и иногда даже отменяет многие основополагающие начала важнейших положений внешнеполитического курса страны. Само членство Турции в НАТО под вопрос не ставится, но все равно неизвестно, не станет ли Турция в будущем саботировать НАТО (возможно, на манер голлистской Франции), а может быть, наоборот, станет еще более важным партнером. Турция имеет очень большой потенциал в обоих случаях, учитывая то, какое видное место она занимает в сферах защиты от баллистических ракет, пропаганды разоружения на региональном уровне, а также пропаганды сотрудничества между НАТО и ЕС, которое сейчас стопорится из-за вето, накладываемых Турцией и Кипром.
Правительства стран НАТО пока еще исповедуют политику открытых дверей в плане дальнейшего расширения состава альянса, но до каких пор он будет разрастаться и с какой скоростью — пока, судя по всему, эти вопросы ему самому не подконтрольны. Те государства, которые могли бы с наибольшей легкостью вступить в НАТО, то есть Швеция и Финляндия, вступать в НАТО не хотят, а страну, которая туда больше всего хочет, то есть Грузия, явно не пускает туда Москва, причем, судя по всему, она будет делать это неопределенно долго.
Также странам альянса необходимо дождаться чужих решений, чтобы определить, в какой степени и в каких сферах будет вестись сотрудничество между НАТО, ЕС и Организацией безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ). Особенно сильно гармонизация разноплановых усилий этих объединений во избежание ненужных пересечений и столкновений зависит от разрешения спора между Турцией и Кипром, а также от прояснения таких вопросов, как масштабы отдельного военного потенциала ЕС как единицы и роль ОБСЕ при разрешении кризисных ситуаций.
Что касается роли НАТО за пределами Европы, то наблюдатели не понимают, какую форму примет дополнительная деятельность альянса, а также его глобальных партнеров с остальными организациями по обеспечению безопасности и великими державами. Будет ли НАТО пытаться взять на себя ведущую роль в каждой операции по обеспечению коллективной безопасности, как это происходит в Афганистане? Или же НАТО будет действовать с партнерами на равных, как это происходит при борьбе с сомалийскими пиратами? Или НАТО захочет ограничить свое участие вспомогательной ролью, как это происходит в случае с предоставлением логистической поддержки Африканскому союзу и службам безопасности Ирака?
Лидеры стран НАТО, отмечая, что эти программы партнерства «выиграют от сосредоточенной реформаторской кампании по приданию нашему диалогу и сотрудничеству большего смысла», возложили на Североатлантический совет задачу по контролированию этой кампании, проконсультировавшись с партнерами и прочими заинтересованными сторонами, и предоставив рассматривать это министрам иностранных дел, встреча которых друг с другом намечена на апрель 2011 года.
Каковы бы ни были новые партнерские программы и институты НАТО, многие страны альянса продолжают сокращать свои оборонные бюджеты, из-за чего встает вопрос: сможет ли альянс создавать или поддерживать ресурсы, нужные для выполнения традиционных и новых требований. Среди этих новых ресурсов — так называемый лиссабонский пакет приоритетных средств, принятый на саммите.
Лидеры стран НАТО говорят, что смогут сэкономить, сократив размеры и рационализировав управление многочисленными командованиями, оборонными ведомствами и прочими вспомогательными структурами и процессами альянса. Но какие конкретно сокращения проводить — они не сказали, отложив это для дальнейших обсуждений. Можно ожидать, что отдельные страны будут активнейшим образом добиваться сохранения своей доли убывающих ресурсов. Даже если перемены будут значительными — почти все случаи из современной истории оборонных реформ говорят о том, что большой экономии, скорее всего, не получится.
Что касается новых миссий НАТО, например, обеспечения компьютерной и энергетической безопасности стран-членов, то нужные для этого ресурсы (а также стратегия и тактика) только начали изучать. Даже вопрос о количестве американских военных, которые должны остаться в Европе, — давно обсуждаемый ресурсный вопрос — пока лишь рассматривается Пентагоном.
Покидая Лиссабон, лидеры стран НАТО несколько яснее видели некоторые задачи альянса, а также взяли с собой списки дополнительных обязательств и соображений на будущее. Но значительная часть результатов саммита какое-то время будет оставаться неясной.
Ричард Уэйтс — старший сотрудник Гудзоновского института и главный редактор World Politics Review. Его персональная колонка называется Global Insigts и публикуется каждый вторник
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
На прошедшем в Лиссабоне саммите глав государств-членов НАТО лидерами основных стран НАТО были решены некоторые важные вопросы, касающиеся будущего альянса, но многие ключевые решения было решено принять после дальнейшего обсуждения. В результате этого значительная часть результатов саммита какое-то время будет оставаться неясной.
