Российский ответ на грузинское предложение о диалоге

Если использовать спортивную терминологию, президент Грузии Михаил Саакашвили сделал ход, озвучив свою готовность начать диалог между Грузией и Россией. Теперь пришла очередь России сделать шаг. Так что теперь, вместо того, чтобы просто заявлять, что они не доверяют Саакашвили, Москва должна объяснить, почему не начинает диалог, или же, если она готова к диалогу, рассказать, когда, как и при каких условиях он может произойти. До сих пор на предложение грузинского лидера ответил лишь глава думского комитета по международным отношениям Константин Косачев, и хотя он сам заявил, что это лишь его личное мнение, его слова оказались единственной реакцией со стороны представителей российской власти.

23 ноября Саакашвили заявил, что готов начать переговоры с Медведевым, добавив, что Грузия никогда не воспользуется силой, чтобы восстановить контроль над оккупированными территориями. Конечно, это стало для Грузии некоторым отступлением от предыдущей позиции, когда она заявляла несколько раз, что диалог с Москвой будет возможен лишь после того, как Россия выполнит обязательства, взятые на себя в соглашении от 12 августа 2008 года, и выведет свои войска с грузинской территории. Для цивилизованного мира эти слова главы государства, произнесенные с высокой трибуны, естественно означают, что теперь пришла очередь Кремля дать приемлемый ответ. На самом деле, французское правительство уже обозначило свою позицию и вновь напомнило России о необходимости сделать соответствующие шаги и согласиться начать диалог с Грузией. Тем временем, во французском заявлении вновь выражается уважение Франции к суверенитету и территориальной целостности Грузии.

Остается вопрос: согласится ли Россия начать диалог или, как обычно, начнет избегать прямых переговоров с Тбилиси? На данный момент, можно лишь предположить, что Москва выберет второй вариант, пытаясь избежать прямого диалога с Грузией. Как заявил Косачев, Тбилиси следует вначале проанализировать, что же на самом деле произошло в августе 2008 года. Во-вторых, Грузия должна перестать использовать термин «оккупированные территории», потому что термин «оккупация» исключает из политического диалога абхазское и южноосетинское население, а диалог должен проходить с их участием или не проходить вовсе. Хотя Косачев и сказал, что это его личное мнение, на самом деле он повторяет официальную позицию Москвы, так как для Москвы действительность означает, что Грузия должна смириться с тем, что Россия просто помогала осетинскому народу справиться  с «грузинской агрессией». Таким образом, Кремль отрицает ссору между Москвой и Тбилиси, пытаясь продемонстрировать свою позицию миротворца. Так что позиция Косачева такова – Грузия должна признать, что была «агрессором», начала «геноцид» осетин и поэтому должна вести диалог с марионеточными режимами в Цхинвали и Сухуми. Более того, Грузия должна признать, что эти районы не являются оккупированными Россией территориями. Конечно, это циничное предложение, совершенно неприемлемое для Грузии, так как согласие с этими требованиями будет означать, что Грузия косвенно признает независимость отколовшихся регионов. Так что в действительности Москва загоняет ситуацию в тупик. Грузия провела серьезную дипломатическую работу, чтобы сепаратистские, контролируемые Россией территории воспринимались как оккупированные, и что бы ни пыталась сделать Москва, Грузия не отзовет свои претензии. Кроме того, Грузия должна интенсифицировать свои усилия по продвижению этой позиции, так как лишь в этом случае Москва со временем будет вынуждена смириться с международным давлением и пойти на цивилизованный диалог с Тбилиси.