По мнению президента "Объединения экономистов — 2010" Ояра Кехриса, Латвия в своем экономическом развитии движется по самому тупиковому сценарию — японскому, который подразумевает длительную стагнацию и потерянные десятилетия роста. "Для жителей страны будущий год и несколько последующих могут стать катастрофой, — говорит он. — Будет больно, и после стольких лет кризиса не знаю, кто еще сможет все это выдержать". Именно поэтому Кехрис посоветовал президенту страны выступить на Всемирном экономическом форуме в Давосе с ультиматумом: если Латвию не возьмут в зону евро, то мы девальвируем лат и введем евро в одностороннем порядке. Как пояснил Кехрис в разговоре с “ДВ”, это была отнюдь не шутка…
Думать не только о себе
— То есть вы совсем не шутили, предложив президенту объявить, как потом написали в СМИ, "хулиганский ультиматум"?
— Это не было шуткой. У нас есть традиция: перед форумом в Давосе президент встречается с экономистами объединения, чтобы послушать наше мнение. Это было почти год назад, ситуация в экономике была ужасная и многие эксперты считали, что вариантом спасения могло быть срочное введение евро — либо по существующему курсу, либо по другому. Тогда я и сказал, что почему бы на форуме не выступить с такой идеей. Ведь тогда стабильность получит не только Латвия, но и еврозона.
— А по другому курсу — это по какому?
— Есть мнение, что лат переоценен, и тогда нужно этот курс пересматривать и уже на основе новых оценок переводить денежную массу в евро.
— И какая была бы реакция, объяви президент о таком ультиматуме?
— В любом случае все аргументы против этого сценария, но не по экономическим соображениям, тут как раз нас все понимали. А только из–за бюрократических причин. Дескать, этого нельзя делать, потому что тогда будет прецедент. Ведь кроме нас есть Польша, Литва и другие страны.
— Но ваши экономисты и сами наверняка это понимали?
— А что нам оставалось? Ситуация в экономике была настолько тяжелая, она и сейчас очень тяжелая, что нам нужно думать не только в контексте общего европейского благополучия, но и про себя в первую очередь. Если рассматривать исключительно наши, латвийские, интересы, то я просто уверен, что одним из главных выходов тогда была девальвация лата. Думаю, это понимали не только мы и не только люди из Латвии. Но одним из главных аргументов против было то, что этот шаг может вызвать резонанс в Литве, Эстонии, а также могут быть проблемы со шведскими и немецкими банками.
— То есть нам не разрешили?
— Формулировка такая: мы вроде как не должны рассматривать девальвацию как средство решения внутренних проблем, а скорее мыслить шире — думать о том, что случится вокруг. Хотя если взять проблемы у банков, то я не вижу, что этих проблем им удалось избежать и без девальвации. Может быть, было бы гораздо лучше, если бы девальвация произошла и стало бы больно не по частям, а сразу и всем. Да, возможно, кто–то из банков не выжил бы, но банкротство — это не та вещь, которой нужно бояться. Важнее конечный результат. И он определенно был бы: экономика ожила бы гораздо раньше.
— С девальвацией понятно. А вот что касается введения евро, то как быть с Маастрихтскими критериями, которые Латвия не соблюдает?
— Эти критерии — всего лишь цифры. И эти критерии сегодня не выполняет почти половина стран еврозоны. Аргумент на самом деле был другой: ваш лат переоценен, поэтому не стоит менять его на евро по такому курсу. Хорошо, если это так, то давайте пересмотрим его стоимость. Это же не проблема. Но вместо конструктивных решений в адрес Латвии говорят другое: вы такие молодцы, как вы вообще смогли выдержать такие болезненные перемены в экономике и чудовищный спад. Да, нас хвалят, но я лично не уверен, что такая боль и такие жертвы были необходимы. Сейчас происходят страшные вещи: молодые люди оканчивают вуз и сразу становятся безработными. Это большая психологическая трагедия, которая может поломать всю жизнь. Или банкротства частных лиц — отчаянный шаг, который становится для людей последней каплей. Конечно, какая–то коррекция была нужна после “жирных лет”, но оправданна ли она в течение долгих 3–4 лет? Этого мы точно не заслужили.
Больно станет позже
— Последние данные о небольшом росте экономики вас никак не радуют?
— Дело в том, что простым жителям страны этот маленький рост мало что дает. Да, растет экспорт, но делать на него ставку нельзя, потому что большого внутреннего спроса все равно нет.
— Экономист Андрис Шкеле на неделе предупредил жителей Латвии, что следующий год будет самым тяжелым за последнее время и настоящий кризис еще впереди. Вы согласны?
— Шкеле в чем–то прав. С одной стороны, самая нижняя точка экономики позади. Но вдумайтесь: мы упали на 25% и вернулись обратно на 4–5 лет. В тот момент, когда ты быстро упал, у тебя случился шок, когда боли еще не чувствуешь, а просто пытаешься понять, что с тобой случилось и где ты сейчас находишься. Но когда ты уже понимаешь, что произошло, вот тут и приходит настоящая боль. Что я хочу сказать? Есть масса людей и предприятий, которые жили на накопления от “жирных лет”, и прошедшие два года они как–то могли выживать. Но в следующем году, учитывая повышение налогов, вряд ли кто–то может рассчитывать на то, что появятся новые рабочие места и в экономике будут деньги. Для многих жителей страны следующий год может стать катастрофой. Даже если прирост экономики будет около нуля или пару процентов, то вытащить страну из разрухи этот рост не сможет.
— Премьер назвал именно бюджет следующего года мостиком над экономической разрухой. При этом большинство экспертов критикуют бюджет будущего года за рост налогов и социальные секвестры. Какое мнение у "Объединения экономистов"?
— Я вообще не хочу говорить о бюджете!
— Почему?
— Да потому, что у нас нет бюджета. Это не бюджет, а лишь попытка показать, что правительство существует и оно стабильно. О каком бюджете может идти речь, если даже в коалиции не было разговоров о том, как будет жить страна в течение четырех лет, какие цели мы ставим и как их будем достигать. О чем вообще можно говорить, если сам премьер говорит о том, что бюджет в будущем году надо будет менять. Это же явное доказательство того, что нынешний вариант бюджета — это, по сути, фикция. Его просто нет. Мне уже неудобно говорить одно и то же, но где эти структурные реформы, о которых говорилось столько лет? Где сокращение числа министерств и госаппарата? Совершенно логично выглядело предложение добиться урезания бюджета на одну треть за счет роста налогов и на две три — за счет сокращения расходов. Но все получилось наоборот. И от этого "наоборот" ясно то, что лучше нам всем не будет. Но как точно будет — мы тоже не знаем.
— Считаете, что те налоги, о которых нам рассказали в рамках бюджета будущего года — это далеко не вся правда?
— Понятно, что это не все налоги, которые нас ждут в будущем году. Я категоричен и полностью убежден в том, что не так важно, какие у нас налоги. Важнее, что мы и все остальные понимаем: эти налоги — надолго. Как минимум на 4 года. И тогда к любым налогам можно приспособиться. У кошки резать хвост надо один раз. У нас же происходит так: сейчас немного отрежем и посмотрим. Но зачем это делать, если уже понятно, что режем недостаточно? Просто не хватает смелости делать непопулярные шаги, которые именно сегодня встретят резкий протест. При этом мы просто растягиваем боль на долгий период. Это относится и к тарифам, и к налогам.
Использовать все инструменты
— Тарифы тоже нужно повышать быстро и резко?
— Если мы говорим о том, что стране нужно будет вступать в зону евро, причем в 2014 году, тогда тарифы нужно повышать в два ближайших года, а не в последний год перед вступлением в еврозону. Но это при условии, что нам действительно это нужно. Пусть правительство хотя бы нам, экономистам, расскажет, что оно хочет, и тогда мы можем дать рецепты, как этого можно достичь. Инструментов, поверьте, хватает.
— Какие, кроме девальвации?
— А почему “кроме”? Девальвация — это хороший инструмент, с которым можно добиться очень многого. Я не даю интервью в последнее время, потому что не хочу отвечать на такие "простые" вопросы: нужна ли Латвии девальвация лата? Потому что тут нет правильного ответа. Нужно поставить цель — чего мы хотим достичь, и когда мы это поймем, то просто используем ВСЕ инструменты. Включая девальвацию.
— Зачем вообще говорить о девальвации, если это решение зависит от Банка Латвии, а Банк Латвии категорически отрицает любые варианты пересмотра привязки лата?
— Вот–вот, давайте создадим в стране четыре центра экономической политики, каждый из которых будет отвечать за свой "участок в огороде" и диктовать свои правила. Такого нет ни в одной стране мира — везде есть единая экономическая программа, единая для всей страны, и все министерства ее выполняют. В тех же США Федеральная резервная система — это независимая организация, но это не значит, что она полностью независима от всего. У нас же Союз пенсионеров обращается в Конституционный суд, чтобы пенсии не трогали. Это один центр экономической политики. Если нельзя трогать лат — это другой центр экономической политики. Если профсоюзы скажут, что нельзя трогать тарифы, — это будет следующий центр. Какие тогда маневры и экономические инструменты останутся у правительства?
— Некоторые эксперты говорят, что девальвация — это рецепт прошлого века. А Банк Латвии критикует сторонников девальвации за сухую теорию и отсутствие математических доказательств.
— (Смеется.) Стоимости валют в мире менялись и в прошлом веке, и в прошлом месяце, и будут меняться впредь. Это просто детский лепет "некоторых экспертов". Эти эксперты сами не всегда понимают, что делать и что говорить, потому что ситуация уникальна: в Европе под одной крышей и с одной валютой живут много стран с совершенно разными экономическими реалиями. Есть сильная Германия, которая, по сути, сейчас за всех платит. А есть Греция, где проблем больше, чем где бы то ни было. И как это все объединить без проблем?
Японский сценарий уже есть
— Может быть, для Латвии сегодня не лучшее время для вступления в зону евро, поскольку у самого евро сейчас не слишком радужные перспективы?
— Наша цель — действительно не евро, а широкая экономическая интеграция, которая будет требовать и политических компромиссов. Только в контексте единой Европы мы можем говорить о какой–то равной борьбе с такими державами, как Индия, Китай, Бразилия. Одной Голландии или даже той же Германии будет труднее. Да, сейчас мы вроде бы будем проигрывать Эстонии, у которой со следующего года будет евро. Но ведь и этот факт можно использовать! Например, Польша не знает, что такое серьезный экономический кризис, потому что она провела девальвацию валюты. Латвия, в свою очередь, тоже может сделать свой рынок более интересным для инвесторов, потому что мы можем манипулировать стоимостью национальной валюты. А Эстония уже не сможет.
— Если мы будем все время конкурировать дешевой рабочей силой и низкими издержками, откуда в стране возьмется производство продукции с высокой добавленной стоимостью? С низкими зарплатами это в принципе невозможно сделать.
— Да это просто популистские лозунги: дешевая страна, недешевая страна. Если кто–то считает, что наша безработица и страшная иммиграция — это вполне нормально, то ничего не надо делать. Люди уезжают в те страны, где есть экономическая активность, где можно найти работу. Я не понимаю, почему мы уже сегодня не могли бы принять бездефицитный бюджет и жить по средствам. Латвия — страна ЕС, у нас достаточно университетов, есть умные люди. Но на самом деле наша экономика будет развиваться по самому плохому сценарию. Взять ту же Японию. Сильная держава, но десятилетиями не могла выбраться из экономической стагнации.
— Нам угрожает японский сценарий?
— Да, он у нас уже есть! Понимаете, для тех чиновников и бюрократов, которые всю жизнь работали за фиксированный доход, наша система просто идеальна. Я знаю людей, которые очень неплохо себя чувствуют в той экономике, которая есть. Передвигаться по дорогам стало легче, в магазинах очередей нет, цены упали. Но мы же не говорим сейчас об этих исключениях. Мы говорим о большинстве жителей, которым тут сейчас плохо.
