Актуальные московские политики чрезмерно серьезно восприняли всевозможные «цветные революции», испытывая различные попытки западного сообщества вытеснить Россию из зон ее традиционного влияния, что привело к некому хроническому синдрому ожидания угрозы и «измены» партнеров. Если говорить об измене, то в какой-то мере это было бы приемлемо в части политики близкородственных стран – Белоруссии и Украины. Но и поведение кавказских стран воспринимается в Москве таким же образом.
Наиболее правдоподобной версией данного ажиотажа в Москве являются внутриполитические интересы в Армении. Политическая борьба в Армении обретает весьма опасный и непредсказуемый характер, что вызвало большой интерес за рубежом, в политических, дипломатических и аналитических кругах. Считается, что от результатов парламентских выборов в Армении будут, во многом, зависеть дальнейшие процессы на Южном Кавказе и роль России в регионе. В Москве ищут приемы, каким образом оказать влияние на исход выборов, и, видимо, некоторые политтехнологи, среди которых немало искренних друзей Армении, не нашли ничего другого, как превратить проблему НАТО в ключевую в раскладе сил и в политической борьбе в Армении, что, скорее всего, произошло с подачи заинтересованных групп в Ереване.
И власть, и оппозиция вполне охотно приняли эти правила или схему обсуждения своей борьбы. Но если Серж Саргсян, оказавшись в фаворе у Москвы, практически, не отреагировал на данный прием политической технологии, то его оппоненты решили, что события разворачиваются весьма опасно для них и перешли в наступление, опасаясь забвения, о чем свидетельствует резкое падение рейтинга оппозиции. Сейчас карты раскрыты, и «антологическим противникам» – американцам продемонстрировали, кто с кем и кто куда. Конечно, «проатлантическая» и «проамериканская» самодостаточность как С.Саргсяна, так и лидеров оппозиции столь же сомнительна, как и вообще их способность проводить системную внешнюю политику, но, очевидно, что С.Саргсяна превращали в безальтернативную политическую фигуру прозападного направления, и он весьма сознательно эту игру принимает, она его устраивает.
Наконец-то в армянской действительности возник «официально провозглашенный» агент атлантизма, или, может быть, таким образом: «агент, но не атлантист». Искусственно культивируемый «атлантист» комплементарного типа очень нужен другим, наиболее возможным претендентам на президентский пост. Но в этой ситуации нужно вспомнить и отметить всех тех, кто посещал штаб-квартиру НАТО и Пентагон, пытаясь заручиться поддержкой в этих двух «сакраментальных» учреждений. Именно Левон Тер-Петросян (первый президент Армении, ныне лидер радикальной оппозиции, - прим. пер.) в последние годы оказался аутсайдером в атлантическом векторе политики Армении, хотя все это, конечно же, наиграно, безусловно, подстроено под внешние запросы и интересы. Несмотря на свои «новые» отношения с американцами, С.Саргсян однозначно будет удерживаться исключительно в пророссийском притяжении, а Л.Тер-Петросян обречен на однозначный «проамериканизм». Возникает вопрос, способны ли актуальные и актуализированные армянские политики быть «атлантистами», «американистами», «евразийцами», «европеистами» и чем–то другим подобным?
Выиграет ли от этой игровой ситуации Россия, и в какой перспективе она может выиграть? Получается, что Россия стремится к ясности, предсказуемости и одномерности в Армении, и прилагает усилия для создания атлантической «партии», делая ставку на крайне непопулярные приемы. Совершенно очевидно, что ни на С.Саргсяна, ни на Л.Тер-Петросяна американцы ставку не сделают - это две весьма и весьма одиозные персоны, повязанные многими цепями и обязательствами с самыми неприятными и неприемлемыми обстоятельствами.
Но, все же, несмотря на то, что С.Саргсян и Л.Тер-Петросян являются политическими соперниками, нет никаких оснований утверждать, что они преследуют какие-то принципиально различные цели. Они являются лидерами двух группировок, стремящихся к власти, и именно таким образом воспринимаются американцами. В настоящее время США пытаются рассматривать в качестве приоритетного партнера на внутриполитическом «поле» Армении Раффи Ованнисяна, чьи предпочтения и цели весьма спекулятивны и демагогичны. Он является лидером партии «Наследие» и руководителем Центра стратегических исследований, которые финансируются из различных источников в США.
А чем же заняты США в создавшейся ситуации? Американцы предпочитают работать с президентом Армении, так как считают, что он, пока, сохраняет рычаги власти и вполне способен провести выборы в режиме относительной свободы и добиться ротации представительской и исполнительной власти. Американцы уже на протяжении двух лет активно занимаются проектированием выборов в Армении, предъявив президенту несколько условий в отношении типов политиков, способов проведения предвыборной кампании. Пока в Армении реализуется логика американских инициатив, а не российских. Цель США в отношении Армении заключается не только в использовании армянского фактора как рычага в сдерживании Турции, но и в попытках недопущения использования Россией Армении как союзника и партнера, попытке вывести ее из российской политической игры. США выстраивают процесс урегулирования турецко-армянских отношений не только с целью сдерживать Турцию в ее внешнеполитических амбициях, но и сделать Армению участником этого процесса и задач, что означает вывод ее из-под влияния России.
Данные подходы и позиции совершенно не зависят от влияния на внутриполитическую жизнь. Ни американские, ни российские усилия по оказанию влияния на внутренние политические процессы не приведут к усилению предпочтительности политики обеих держав со стороны ни политиков, ни общества. Государство, которое заинтересовано в усилении влияния в Армении, не должно настаивать на урегулировании карабахской проблемы в рамках тех нереалистических схем, которые хорошо известны. Не настаивать на селективности в сфере внешней политики и в геоэкономической сфере. Невозможно отнимать у Армении право выбора по экономическим проблемам и проблемам безопасности, в особенности по конкретным вопросам. Внутриполитические предпочтения внешних сторон неизменно приведут к резкой реакции и ни к чему не приведут. Партнер, особенно стратегический партнер, не должен постоянно ставить под сомнение «преданность» партнера и ограничивать его внешние возможности, что приводит к его ослаблению.
Следует принять во внимание, что нынешние политические руководители России - это люди, не располагающие достаточным политическим опытом, сильно подверженные тем или иным лоббистским влияниям. Несмотря на то, что власть сосредоточена в рамках администрации президента, но это только официальная власть, помимо официоза в России не ослабевает власть и влияние коммерческих компаний, оказывающих большое влияние на внутреннюю и внешнюю политику, вопросы обороны и безопасности. Кризис, которому подвержена мировая экономика, быть может, ослабит влияние компаний, но на место одних компаний и группировок могут придти другие. В России разработано много директивных документов, имеющих концептуальное значение, но эти директивы все еще не работают и не задействованы. Внешняя политика России, во многом, носит характер реагирования на внешние вызовы, что, в принципе, не отличает российскую политику от внешней политики государств СНГ, роль которых в мире несравнима с ролью России.
В данных условиях внешняя политика России не может носить достаточно системный и последовательный характер. «Русский проект» «урегулирования» карабахской проблемы, который был предложен сторонам конфликта осенью 2008 года, представляет собой «классический» пример политики государства, которое так и не выработало политику по отношению к регионам или не способно решать многие региональные проблемы. Однако, характер российского политического руководства, обстоятельства и условия, в которых происходит выработка внешней политики, хотя и имеют весьма важное значение, но, все же, имеют вторичное значение в проведении политических курсов. Россия явно пытается пересмотреть приоритеты во внешней политике, исходя из новых тенденций в мире и в регионах. Видимо, в Москве многим политикам представляется, что в мире и в регионах сложились благоприятные условия для выстраивания новых отношений с государствами, которые раньше никогда не являлись партнерами и союзниками России, прежде всего, конечно же, с Турцией.
Но отношения с Турцией могут быть выстроены заново только в режиме взаимных уступок, и в этой перспективе становится очевидным искушение сдать интересы Армении, причем, ее коренные национальные интересы. Уже сейчас становится понятным, что установление отношений стратегического характера с Турцией не столь уж легкое дело, даже при взаимной заинтересованности. Внешняя политика Турции стала многосложной и зависит от различных обстоятельств, перекрестных интересов различных партнеров. Подписанная в Майндорфе резолюция по карабахской проблеме 2 ноября 2008 года оказалась примером провала любых попыток игнорировать интересы Армении, но все еще остается непонятным, насколько Россия уяснила порочность своих взглядов или же она предпримет очередные попытки удовлетворить требования Азербайджана и Турции.
Вскоре после данных попыток «сдать» интересы Армении, во имя ближних и не очень осмысленных позиций России, Турция поспешила продемонстрировать готовность урегулировать отношения с США, и даже начались переговоры о создании новой базы США на Черноморском побережье Турции. Помимо этого, визит Дмитрия Медведева в Баку по «газовым вопросам» в июле 2009 года оказался «провальным», что и ожидалось. Однако, это только отдельные фрагменты, а в целом отношения Россия – Турция – Азербайджан не обрели тех стратегических свойств, на что возлагались надежды в Москве. Данные события, несомненно, явились отправной точкой формирования новых отношений Армении с Россией, которые уже трудно будет назвать союзническими и, тем более, стратегическими. Поэтому обеспокоенность Москвы по поводу внешней политики и предпочтений Армении не может не отразиться на внутреннем положении в стране, и, по всей вероятности, данное отношение России приведет перестановке политических сил в Армении.
Если нынешние планы США по усилению своего военного присутствия в Черном море, на Южном Кавказе и в Центральной Азии будут реализованы, то есть, в этих в регионах возникнет «третья сила», то попытки Армении и армянского общества скорректировать внешнеполитические предпочтения станут более настойчивыми. Пока Армения без успеха пыталась проводить так называемую многовекторную политику, которая воспринимается таковой только в дипломатическом контексте, но никак не в плане реальной политики. То, что США, якобы, оказывают сильное давление на Армению по проблемам геополитических ориентаций и, в особенности, по карабахской проблеме, является ничем иным, как выдумкой армянских властей. Никакого сколько-нибудь ощутимого давления США, на самом деле, не оказывают. Нет также давления в отношении интеграции Армении в НАТО, и не только из-за нежелания применять способ принуждения. Для США расширение состава, функций и зоны ответственности НАТО столь же проблематично, как и для их европейских партнеров. США пока не приняли решения и продолжают оценивать геостратегическую перспективу.
США всегда предпочитали иметь дело с отдельными государствами непосредственно, нежели посредством отношений в рамках НАТО. Армения рассматривается США как государство-резерв, которое будет использовано в полной мере и вполне адекватно после установления полного контроля над Южным Кавказом. Зачем же излишняя суета. Если принято говорить о том, что Россия не имеет вполне разработанного плана по Южному Кавказу, то в гораздо большей мере это можно было бы сказать в отношении США, чьи интересы в этом регионе весьма ограничены и сводятся исключительно к добыче и транспортировке нефти. Все остальное подчинено этой цели. 2010 год стал решающим в определении логики отношений и формата партнерства между Россией и Арменией. Россия предпочла осуществить попытку проводить паритетную политику на Южном Кавказе, что приведет к дезорганизации отношений с Арменией.
(Статья публикуется с сокращениями)
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Актуальные московские политики чрезмерно серьезно восприняли всевозможные «цветные революции», испытывая различные попытки западного сообщества вытеснить Россию из зон ее традиционного влияния, что привело к некому хроническому синдрому ожидания угрозы и «измены» партнеров.
