Россия: альянс 21-го века?

ВР и российская государственная компания «Роснефть» объявили о создании стратегического международного альянса, предусматривающего первое крупное партнерство с обменом акциями между государственной и транснациональной нефтяными компаниями. Потенциальные выгоды от такого сотрудничества могут оказаться большими, но велики и риски. Действительно ли это «альянс, достойный 21-го века»?

14 января 2011 года в штаб-квартире Вritish Рetroleum на Сент-Джеймс сквер генеральный директор BP Роберт Дадли и президент Роснефти Эдуард Худайнатов под пристальными взглядами министра по делам энергетики и климатических изменений Британии Криса Хюна (Chris Huhne) и российского заместителя премьер-министра Игоря Сечина, также являющегося председателем совета директоров компании «Роснефть», своими подписями официально оформили создание нового альянса.

В июне 2003 года тогдашний премьер-министр Британии Тони Блэр и президент Владимир Путин присутствовали на церемонии создания совместного предприятия ВР и российской нефтяной компании ТНК (ТНК-ВР), которым эти компании стали владеть в равных долях (по 50 процентов у каждой). У этого альянса были свои проблемы. У совместного предприятия до сих пор не закончен спор с газодобывающей компанией «Газпром» по вопросу прав собственности на Ковыктинское газовое месторождение в Восточной Сибири, которое может быть продано Роснефти. В 2008 году возник серьезный конфликт с собственниками ТНК, кульминацией которого стало то, что тогдашний руководитель ТНК-ВР Роберт Дадли был вынужден покинуть Россию в трудных обстоятельствах. По иронии судьбы спор был связан с отсутствием у ВР международных амбиций для своего совместного предприятия. В 2009 году на долю России приходилось 33% объема добываемой компанией нефти, в связи с чем ВР связана с Россией больше, чем любая международная нефтяная компания. Сейчас, в условиях новых бед и напастей, свалившихся на компанию, ВР решила пойти на новые существенные капиталовложения в России. Критики ВР усмотрели в этом реакцию отчаяния, которая вызвана проблемами компании в Мексиканском заливе. Другие считают, что это благоразумные инвестиции с долгосрочным потенциалом. Доля правды есть в высказываниях и тех, и других.

Условия сделки

Согласно условиям соглашения о создании альянса, ВР получает 9,5% акций Роснефти, а Роснефть взамен получает акции ВР нового выпуска, дающие ей 5-процентную долю в компании (стоимость ВР оценочно составляет 7,9 миллиарда долларов). Новое соглашение доводит общую долю ВР в Роснефти до 10,8%. В рамках альянса будет сформировано совместное предприятие по разведке трех лицензированных участков шельфа в относительно мелких водах южной части Карского моря, площадь которых составляет 125000 квадратных километров – это примерно площадь Северного моря. Район этот - морское продолжение западно-сибирского бассейна, являющегося самым важным в России регионом нефте- и газодобычи. Как отмечает российское Министерство природных ресурсов, согласно оценкам, в Карском море находится 37,4% всех потенциальных запасов углеводородов на континентальном шельфе России. Роснефти будет принадлежать 66,7% совместного предприятия, а ВР – остальные 33,3%. ВР оплатит большую часть первоначальных затрат на поисково-разведочные работы, составляющих 1-2 миллиарда долларов. Совершенно очевидно, что это хороший шанс для ВР, однако условия работы в Карском море будут чрезвычайно  трудными, так как этот район является судоходным лишь сто дней в году. Наряду с этим, две компании создадут в России Арктический технологический центр и будут изыскивать дальнейшие возможности для международного сотрудничества за рамками своего равного долевого участия (50 на 50) в германской Ruhr Oel GmbH.

Данный альянс стал результатом постоянно развивающихся долгосрочных отношений между двумя компаниями. Говорят, что идея об обмене акциями возникла на встрече российского заместителя премьер-министра Игоря Сечина и бывшего руководителя ВР Тони Хейворда (Tony Hayward) в Москве прошлым летом. С 1998 года две компании сотрудничают в рамках проекта «Сахалин-5», который позволил получить непосредственный опыт поисково-разведывательных работ под юрисдикцией России в условиях, подобных арктическим. Сахалинский шельф гораздо больше похож на условия в Карском море, чем Аляска, где ВР ведет работы в основном  на берегу. В ноябре 2006 года компании договорились провести совместные исследования по поиску районов в российской Арктике, представляющих взаимный интерес. Действуя через ТНК-ВР, они также сотрудничают в разработке Верхнечонского месторождения  в Иркутской области. Проблема ТНК-ВР заключается в  том, что российское правительство отдало Газпрому и Роснефти монопольные права на освоение континентального шельфа в Арктике. Для ВР выбор Роснефти был совершенно естественным шагом по развитию существующих между ними отношений.

Сначала риски, потом выигрыш

Это долгосрочный альянс. Поиск и разведка начнутся не раньше 2015 года, и если эти работы окажутся успешными, то приступить к добыче удастся лишь ближе к середине следующего десятилетия. Те, кто сомневается в целесообразности созданного альянса, имеют обыкновение указывать в основном на риски, а не на потенциальный выигрыш. Несомненно, есть риск, что данный альянс еще больше испортит и без того подмоченную репутацию ВР, поскольку она встала в один ряд с компанией, которую контролирует путинский лагерь в Кремле, и которая обязана своим нынешним состоянием довольно сомнительному приобретению активов обанкротившейся нефтяной компании «ЮКОС». Многие либеральные политики и группы, объединенные общими интересами, видят в этом соглашении признание законности дела ЮКОСа и тюремного заключения его бывшего руководителя Михаила Ходорковского. Однако такие риски стояли на переднем плане и в тот момент, когда ВР участвовала в первоначальной открытой подписке на акции Роснефти в Лондоне в 2006 году, что в тот момент выглядело весьма неоднозначно. Эти риски не остановили и компанию Exxon Mobil, которая начала сотрудничать с Роснефтью в рамках проекта «Сахалин-1».

После катастрофы с утечкой нефти в Мексиканском заливе кто-то мог заявить, что российское правительство идет на риск, разрешая ВР работать на своем арктическом шельфе. Позиция правительства заключается в  следующем: ВР многому научилась в Мексиканском заливе, и это превращает ее в ответственного партнера с точки зрения охраны окружающей среды. Неправительственные природоохранные организации этот оптимизм не разделяют. Гринпис, например, отмечает, что ВР не получила в прошлом году концессию на проведение буровых работ на шельфе Гренландии, а председатель российского отделения Всемирного фонда дикой природы предупреждает: «Бурение в Арктике вызовет массовое сопротивление со стороны зеленых активистов всего мира». В настоящее время  возможности для проведения буровых работ на шельфе изучает Канада, а ВР создала совместное предприятие с Exxon Mobil, чтобы начать поисковые работы в канадском море Бофорта. Экологические организации совершенно  справедливо озабочены теми трудностями, которые создает удаленность районов поиска и подледные разливы нефти. Они требуют введения моратория на бурение в Арктике. Комиссия американского президента Барака Обамы по изучению обстоятельств катастрофы на буровой платформе Deepwater Horizon также обеспокоена экологическими последствиями разведывательных работ на арктическом шельфе. Однако нефтяная компания Shell планирует этим летом пробурить две скважины в Чукотском море на Аляске, и уже заплатила в 2008 году 2,1 миллиарда долларов за права на ведение поисково-разведочных работ. Гонка за права на поиск арктической нефти и газа продолжается, и ВР урвала свой кусок, заключив сделку с Роснефтью.

Благодаря ТНК-ВР и другой деятельности в России ВР приобрела конкретный опыт в решении многочисленных проблем при ведении бизнеса в России. Она заявляет, что «уверена в российской инвестиционной среде». Речь идет о той самой стране, которая в «индексе экономических свобод» Фонда «Наследие» за 2011 год заняла 143-е место из 179 стран, а в рейтинге Всемирного банка по простоте ведения бизнеса за 2011 год - 123-е место из 183 стран. Глобальный экономический кризис нанес мощный удар по России, и там ведется сегодня много разговоров о модернизации, а дел делается мало. В сентябре 2009 года премьер-министр Владимир Путин пригласил руководителей потенциальных инвестиционных компаний в западносибирский город Салехард, где попросил их принять участие в разработке газовых месторождений на Ямале. Российские прибрежные нефтегазовые месторождения  быстро истощаются, и Москва, наконец, признала, что для начала добычи в новых регионах потребуется иностранный капитал и зарубежные технологии. Путин даже пообещал новому альянсу «самую благоприятную» систему налогообложения. Тем временем, Министерство природных ресурсов пытается оптимизировать сложную бюрократическую систему, регулирующую процесс разведки в шельфовой зоне. Структура предлагаемого совместного предприятия говорит о том, что обе стороны извлекли уроки из опыта «Сахалина-2». Сообщается, что ВР не будет владеть месторождениями, хотя компания надеется их зарезервировать. Владельцем и собственником будет российский партнер, однако это не исключает возможность будущих приобретений.

Столкнувшись с критикой по поводу посещения церемонии подписания, пресс-секретарь Криса Хюна заявила, что «в конечном итоге, это сделка между двумя компаниями». А Moscow Times приводит слова руководителя российского направления ВР Джереми Хака (Jeremy Huck), который сказал: «Мы бизнесмены, а не политики, и мы приехали сюда, чтобы заниматься бизнесом». Но геополитика российских энергетических отношений намного сложнее. Эту сделку враждебно встретили некоторые политики в Соединенных Штатах, причем один конгрессмен приклеил на ВР русский ярлык, назвав ее «Bolshoi нефтью». Однако Роберт Дадли утверждает, что альянс этот никоим образом не направлен против американских интересов. Дадли также считает, что эта сделка пойдет на пользу глобальной энергетической безопасности, потому что  она якобы поможет России поддерживать на уровне свой экспорт нефти и газа. Но пойдя на такой шаг, ВР также будет обогащать российское государство, позволяя ему сохранять свои привычки и манеру поведения.

Еще до аварии в Мексиканском заливе перед ВР стояла проблема получения доступа к новым запасам нефти и газа. По данным Службы энергетической информации США (Energy Information Agency), в 2007 году транснациональные нефтяные компании имели полный доступ лишь к шести процентам общемировых запасов нефти. Следовательно, будущее для них заключается в создании в той или иной форме партнерств с государственными нефтяными компаниями тех стран, которые обладают месторождениями. Век легкодоступной нефти закончился, и нефтяной бизнес 21-го века показывает, что ради поиска нефти и газа необходимо вступать в рискованные партнерские отношения  с нестабильными политическими режимами, действуя в тяжелых и весьма хрупким природных условиях. В глазах многих эта сделка, может быть, и недостойна 21-го века, но она показывает, что будет необходимо таким компаниям как ВР, чтобы и дальше удовлетворять наше пагубное пристрастие к нефти и газу.

Майкл Брэдшоу - профессор социально-экономической географии из британского Лестерского университета