Массы снова требуют свободы

Память сработала, когда со своим заявлением выступила египетская армия: «Великий народ Египта, твои вооруженные силы, признавая законные права народа … заявляют, что не использовали и не будут использовать силу против египетского народа». Иными словами, давайте, свергайте Хосни Мубарака. Мы не против.

А вспомнилась мне первая крупная антикоммунистическая демонстрация в Москве в середине 1989 года. В других коммунистических странах, таких как Польша и Венгрия, мирные демонстрации уже проходили, но ведь это была Россия. Огромная толпа, заполнившая широкое Садовое кольцо, заметно нервничала, а я встал сбоку, чтобы нырнуть в дверной проем, если начнется стрельба.

Но потом я заметил, что среди демонстрантов есть офицеры Советской Армии в форме. Значит, все будет нормально. Военным перемены нужны точно так же, как и всем остальным. На площади Тахрир в Каире сегодня все то же самое: армия вместе с народом.

Заявление армии в Каире прозвучало как похоронный звон по режиму Мубарака, пусть даже он и заявляет, что останется в президентском дворце до сентября, когда должны пройти выборы. Этого не будет. Выборы будет организовывать переходное правительство, которое возглавят другие люди. Но эхо более ранней революции вызвало у меня вопрос: что это - 1989 год для арабского мира?

Разрушение старого порядка в 1989 году началось в «странах-сателлитах», а не в российском сердце коммунистической империи. Точно так же, нынешние выступления против сложившегося положения вещей в арабском мире начались в довольно маленькой и лишь условно арабской стране Тунисе. Восточноевропейская лавина начала свое всесокрушающее движение в ноябре 1989 года, когда пала Берлинская стена. Так может, и Мубарак это Берлинская стена арабского мира?

Вполне возможно, ибо Египет это самая большая арабская страна, а тактика и цели народов Туниса и Египта очень напоминают платформу мирных революционеров Восточной Европы в 1989 году. Арабы также вполне успешно используют ненасильственную тактику, оказывая неодолимое моральное давление на тиранические и коррумпированные режимы. И требования у них такие же: демократия, справедливость и процветание.

Формула ненасильственной борьбы действовала на протяжении двух или трех недель в Тунисе, и похоже, что примерно столько же времени она будет действовать в Египте. Сначала президент ведет себя вызывающе  и выпускает на улицы громил-полицейских, которые нападают на демонстрантов. Но он не может применять силу и насилие в массовом порядке, потому что  знает – армия не подчинится его приказу стрелять на поражение, как это было в Восточной Европе в 1989 году.

После этого начинается отступление. Сначала президент обещает провести реформы. Затем, когда это не срабатывает, он в полном составе отправляет в отставку правительство и создает новый кабинет (в котором по-прежнему  полно ненавистных ставленников режима). Затем он обещает уйти с поста после очередных выборов, но заявляет, что должен остаться у власти на переходный период, чтобы гарантировать «стабильность». И наконец, он садится в самолет и улетает.

Тунис идет по этому маршруту с середины декабря, а Египет вступает в предпоследний этап. Другие арабские страны могут оказаться на том же пути. В декабре демонстрации начались в Алжире и Йемене. В Иордании они длятся всего три недели, но король уже распустил все правительство и назначил новый кабинет, приказав ему осуществить «подлинные политические реформы».

Есть и более упорные страны, типа Сирии, чей президент Башар Асад похвастался на прошлой неделе, что его режим в безопасности, потому что у страны есть важное дело: конфронтация с Израилем. А если говорить точнее, то сирийская армия, скорее всего, откроет огонь по протестующим, ибо состоит она в основном из этнического меньшинства, к которому принадлежит сам Асад.

Ирак после американской оккупации настолько парализован межэтническими разногласиями, что массовое народное движение там невозможно. Саудовской Аравии и странам Персидского залива размером поменьше народные революции не грозят, поскольку их население процветает благодаря нефти. Тем не менее, стремление к переменам ощутимо в большинстве арабских государств.

Возможно, через год-два половина населения арабского мира будет жить при других, более демократических режимах. 1989 год в Европе дал именно такой результат. Почему же арабы не могут сделать то же самое?

Конечно, они могут. Но время после 1989 года в Восточной Европе не было периодом полного счастья. Ближайшим результатом в большинстве стран стало снижение, а не подъем жизненного уровня. А одна из крупнейших стран Югославия была разорвана на части войной. Были войны и поменьше на южных рубежах бывшего Советского Союза, где существовали значительные межэтнические противоречия. А Россия в итоге оказалась во власти более мягкой, но все равно авторитарной системы.

Риски для арабских стран существуют похожие: это экономический спад на начальном этапе, гражданская война и усиление новых авторитарных режимов, которые могут подпитываться идеями исламизма. Идеальных стран не бывает. Однако то, что мы видим сегодня в Тунисе и Египте, и что можем увидеть в других местах, это величайшее по своей сути освобождение не только от диктатуры, но и от многолетней коррупции и отчаяния. А это дорогого стоит.

Новая книга Гвинна Дайера «Crawling from the Wreckage» (Выбираясь из-под руин) была издана недавно в Канаде.