Только это не значит, что он - гарант нашей независимости

В новом проекте «Выборы-2010: Реконструкция» мы создаем полномасштабную картину прошедшей кампании, определяем ошибки и делаем выводы. Первым нашим собеседником стал лидер движения «За свободу» Александр Милинкевич. Он рассказал о том, каких провокаций ждал во время акции 19 декабря, кто получил самые большие дивиденды, благодаря насильственному финалу, и почему Лукашенко не жалеет о потерянных возможностях.

Не таких провокаций я ожидал

- Прошла очередная избирательная кампания. Хотелось бы подвести итоги, чтобы усвоить уроки на будущее.

- Буду отвечать искренне, но сегодня не время ставить отметки. Время еще придет, когда освободим узников. И разговор будет жестким. Вместе с тем, согласен, анализировать ситуацию надо. В 2001 году подведения итогов, серьезных оценок не было. В 2006-ом мы пытались делать анализ, но он получился не среди лидеров ОДС, а по итогам наших поездок по всем регионам.

- Вы можете вспомнить свое состояние, свои мысли и ощущения вечером 19 декабря, когда акция еще не началась, но выборы фактически закончились, и было понятно, какие результаты объявит избирком?

- Во-первых, я очень хотел, чтобы вышло как можно больше людей. Если нет реального подсчета голосов, то важно, чтобы люди продемонстрировали чувство своего достоинства, твердо сказали, что хотят жить в свободной стране и не признают такие выборы. Поэтому я был рад, что на Площади собралось так много людей. Это было для меня, как и для многих, неожиданным. Так как кандидаты не объединились, не было этого мобилизующего фактора. Но опять же, с другой стороны, благодаря  «разгулу демократии» во время сбора подписей и агитации, страха стало гораздо меньше, и протестные настроения в стране выросли. Все это вывело людей на улицы, несмотря на отсутствие единства в оппозиции. Во-вторых, перед этой акцией у меня была очень большая тревога. Я еще с лета говорил, что возможны провокации. Правда, не таких провокаций я ожидал. До меня доходили слухи, что будет совершен какой-то взрыв, будут «организованы» стычки с милицией, опрокинуты машины. Иными словами, провокации, чтобы дискредитировать оппозицию: дескать, те, что под бело-красно-белыми флагами – они радикальные, они кровавые. Но сценария с переходом на другую площадь и штурма Дома правительства я, конечно, не ожидал. Я просто думал, что из этой кампании мы можем выйти со значительно испорченным в глазах общества имиджем и беспокоился за последствия.

- Вы говорите, что у вас много претензий к кандидатам. Но многие из них во многом тоже обвиняли вас за прошлую кампанию и шли исправлять именно ваши ошибки...

- В 2006 году атмосфера была совсем иной: преследование в ходе сбора подписей, большинство собраний – без разрешения властей, в день выборов – сотни членов наших штабов в тюрьме, по телевидению главный КГБист, генпрокурор и милицейский министр предупреждали, что протестующие будут рассматриваться как террористы, значит –вплоть до расстрела. Несмотря ни на что, на Площади собралось более 30 тысяч. Было чувство праздника, праздник победы над страхом и рождения гражданской Белоруссии. Но то, что мы тогда не пошли гулять по городу, я и сегодня считаю правильным. Это бы закончилось избиением, кровью, возможно, жертвами. У нас была ясная задача – за счет мирной многодневной акции добиться постоянного увеличения числа протестующих. Мы считали, что только нерадикальная Площадь может прирастать день за днем. Так в других цветных революциях развивались в свое время события в Праге, Белграде, Киеве. Мы не достигли цели. Не забастовали заводы, не опустели университеты. Нас поддержали многие, но мы не победили в умах большинства. Кстати, ночью, накануне тех выборов, я встречался с людьми, которые готовили радикальные действия. Остановил их, так как на честной Площади не может быть несколько режиссеров.

- А что должны были сделать кандидаты на этот раз? Пойти возлагать цветы к Вечному огню?

- Пойти к Вечному огню тогда предложил Александр Козулин. Но и оставаться на ночь на площади в 2006 году не имело смысла. Нам не удалось доставить в первый вечер на Площадь палатки. Мы были уверены, что ее заранее оцепят и поэтому подготовились ставить их в парке Горького. Там сначала было и звукоусиление. Именно поэтому оно на Площади появилось с опозданием, и палаточный городок возник лишь во вторую ночь.

- Значит, правильно было сейчас постоять на Октябрьской площади и разойтись?

- Правильно – выбрать единственный сценарий и твердо его придерживаться. Правильно –уметь предвидеть и нейтрализовать провокационный сценарий. Правильно – не играть в политику. Перед Площадью 2010 года не раз кандидаты говорили: мы пойдем до конца, мы не повторим ошибок прошлой кампании. Согласен, если ты уверен, что победил, а победу украли, когда в твою поддержку выходит победное число избирателей, тогда да – надо идти на администрацию, резиденцию, телевидение ... И при этом должен быть план, который реален и даст результат. А когда этого всего нет, то и финал соответствующий. Ты не субъект, а объект. Страна отброшена в отношениях с цивилизованным миром на много лет назад, суверенитет – под критической угрозой. Вы скажете – это все сделал Лукашенко. Но и оппозиция несет большую долю ответственности за то состояние, в котором сегодня оказалась страна.

- Вы все время говорите о мирной площади, но события в Египте и Тунисе показывают, что для победы практически неизбежны жертвы.

- Наша обязанность сделать все, чтобы их не было. На Майдане ни один волос не упал с головы милиционера или «оранжевого». Так было в Грузии, Сербии. Чтобы избежать новых жертв, лидеры «Солидарности», имея за собой 10 миллионов поляков, сели за «круглый стол» с теми, кто отдавал приказы стрелять в демонстрантов.
Безусловно, есть много примеров, когда люди погибали за свободу. Ты можешь отдать свою жизнь за справедливость. Но совсем другое посылать на возможную смерть людей, если ты не уверен, что это даст результат, жертвовать ими ради собственных амбиций. Политик, если позвал за собой людей, не имеет права на авантюру. Лидер несет персональную ответственность за тех, кто в него поверил. Нельзя играть с людьми. И если ты не понимаешь, к чему приведет твой сценарий, лучше его не реализовывать.

На 100% выиграла Россия

- Просуммировав информацию этих двух месяцев, сегодня вы уже имеете понимание того, что произошло и почему именно так?

- Скорее версия. Я думаю, что во время кампании реализовывалось сразу несколько сценариев. Был сценарий оппозиции (точнее, сценарии, потому что единого не было), был в нескольких вариантах сценарий Москвы, возник сценарий власти. Я не знаю точно, был ли сценарий Запада, я его не чувствую, но, наверное, тоже был, например, в поддержке некоторых кандидатур. И то, что произошло, это скорее сплетение этих сценариев. Но, если говорить о том, как они реализовались, то лучше всего посмотреть на результаты. И по итогам на 100 выиграла % Россия. Сейчас мы «берлинской стеной» отделены от ЕС, демократическая оппозиция и структурно и морально значительно ослаблена, под воздействием пропагандистской машины понижаются и проевропейские настроения, и они будут еще снижаться. Теперь пропаганда формирует образ Запада как врага, как организатора какой-то заговора, а в оппозиции радикальных «агентов империализма». Идет ослабление демократических сил, прекратилось движение интеграции в Европу. И для России это важно – оставить Белоруссию в зоне своего максимального влияния. После событий 19 декабря мы проигрываем страну, ускоренно теряем экономическую самостоятельность. Режим уже начал платить Москве за лояльность построением российской АЭС в кредит, и приватизацией лучших предприятий, начиная с МАЗа. Лукашенко на 50% выиграл, на 50% проиграл. Выиграл в том, что имеет возможность сейчас дискредитировать оппозицию и зачищать политическое и общественное поле. А проиграл в том, что испортил очень важные отношения с ЕС и США. Запад в результате выборов утратил эффективные инструменты влияния на нашу внутреннюю ситуацию. А что выиграла оппозиция? Это очень важный для меня вопрос и самый сложный. Я не знаю что.

- Но ведь очевидно, что не российские спецслужбы останавливали колонну, которая двигалась от штаба Некляева, не российские спецслужбы разметали толпа на площади Независимости, а в Доме правительства сидел не российский спецназ ... Или у вас есть более конкретные основания полагать, что эти действия были спровоцированы Россией?

- Понятно, что провокацию делали белорусские спецслужбы. И режиму не надо врать, что виновата не власть, а кто-то внешний. Я уверен, что и во власти есть разные люди. Есть те, что хотели бы постепенной либерализации, сотрудничества с Западом, понимая, что это необходимо Белоруссии. А есть и те, кому это абсолютно не нужно, даже опасно. Был ли этот сценарий скоординирован в Москве, мне также неизвестно. И наша роль не в том, чтобы искать врагов и разоблачать заговоры то ли внутри власти, то ли в Кремле. Наша роль – чувствовать чужие сценарии. Оппозиция, которая зовет людей на Площадь, обязана иметь свои сценарии нейтрализации. Даже такие простые, как наличие дружин, которые будут разоблачать провокаторов и передавать их в руки милиции.

- Но если этот сценарий не был волей Лукашенко, даже если представить, что его спровоцировали, и он на какой-то эмоциональной волне отдал соответствующие приказы, то у него была уйма возможностей переиграть эту ситуацию. Назначить ответственных, как это было в случае со взрывом на 3 июля. Обойтись без уголовного преследования оппозиционеров. А выглядит, что это вполне осмысленный шаг на умышленный разрыв с Западом.

- Это осмысленный шаг в важном направлении – демонстрации того, кто в доме хозяин.
Александр Лукашенко находится в сложной ситуации: уменьшение влияния в обществе (надеюсь, что он об этом знает), проблемы в экономике. С Россией отношения испорчены окончательно, даже если и будет временное перемирие. Москве очень важно сменить его на человека, который будет полностью соответствовать российским целям. Лукашенко им сегодня уже не соответствует. А в игре с демократическим миром он готов делать экономическую либерализацию, политическую – добровольно никогда. Просто не видит для себя иной модели, помимо системы страха и тотального контроля. И 19-го перед ним встал большой вопрос. Он, наверное, хорошо понимал, что совершая такую акцию на площади, он на значительное время (а может, и навсегда) теряет шансы на сотрудничество с Западом. Но он выбрал контроль над обществом, что естественно для авторитарного правителя – сохранение власти любой ценой. Зачем ему модернизация, если он потеряет собственную власть? Лукашенко также понимает, что Россия для него очень опасна, но делая вид сотрудничества, он на короткий период будет иметь какие-то экономические дивиденды. Но политическое объединение с Россией для него – это смерть. Только это не значит, что он гарант нашей независимости. Его могут и не спросить. Могут поставить в такие условия, что он будет вынужден сдаться. Эта игра в демократию в начале выборов, такой экспортный вариант, была для него очень важна. Если бы на Площади не случилось то, что случилось, ОБСЕ, видимо, написала бы, что выборы еще не соответствуют всем демократическим критериям, но есть значительный прогресс. И это давало бы большие возможности для дальнейшего сотрудничества с ЕС. Но результаты досрочного голосования, скорее всего, его сильно напугали, он не выдержал, сорвался. И я думаю, он об этом даже не жалеет. Ему важно, что он остался монархом в этой стране.

- В этих рассуждениях уже нет места сценарию России. Звучит только одно имя –Лукашенко.

- Есть явные и тайные действия. Наверное, не Россия совершала провокацию в вечер выборов. Но ее влияние на атмосферу избирательной кампании был велико. Накануне выборов некоторые кандидаты публично говорили о том, что их поддерживают московские бизнес-компании. Говорят, что главные решения принимает тот, кто первый с докладом приходит к руководителю. Я не знаю, как информация доходит до Лукашенко, и, конечно, ответственность лежит только на том, кто отдает приказы, но способы манипуляции могут быть самые разные...

Перевод: Светлана Тиванова