Как же администрация Обамы будет достигать дальнейших двусторонних ядерных сокращений с Россией, когда Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений, наконец, вступил в силу? С колоссальными усилиями, общественной заинтересованностью и при помощи компромисса. Переговоры по усовершенствованию соглашения обещают быть сложными и полными разногласий – даже больше, чем переговоры по новому СНВ – потому что это вынудит обе страны пересмотреть прочно укоренившиеся убеждения о том, как ядерные и неядерные активы влияют на национальную безопасность. Вашингтону и Москве необходимо достичь компромиссов по четырем непростым вопросам: тактическое (не-стратегическое) ядерное вооружение, ПРО, обычная ракетная технология и космическая безопасность. Несмотря на то, что непростые переговоры еще предстоят, администрация Обамы уже сейачс может предпринять несколько шагов для повышения шансов на долгосрочный успех за столом переговоров.
Тактическое ядерное вооружение. Существует большое несоответствие как между числом российского и американского тактического ядерного оружия (примерно 2 000 и 500 соответственно), так и между тем, как два государства воспринимают это вооружение. Россия - с ее протяженными сухопутными границами, урезанным военным бюджетом, сниженным промышленным потенциалом и сокращенным обычным военным потенциалом – воспринимает тактическое ядерное оружие как основу своей национальной обороны.
По контрасту, отчеты указывают на то, что роль тактического оружия в американском арсенале продолжает снижаться. А также, что еще больше усложняет дело, Вашингтон воспринимает российский не-стратегический арсенал как легкодоступный для террористов и как потенциальную угрозу обороне НАТО и единству альянса. Эта последняя точка зрения отражает давнее беспокойство некоторых натовских союзников касательно намерений Москвы; это также можно связать с тем фактом, что перезагрузка в американо-российских отношениях пока еще находится на ранней стадии.
Несоответствие между американским и российским восприятием тактического ядерного вооружения может серьезно усложнить будущие переговоры по контролю над вооружениями. Желание Москвы идти на компромиссы будет зависеть от ее способности либо представить альтернативы сильной зависимости от не-стратегического оружия, либо рассматривать возможность поступиться чем-либо в целях сохранить крупный тактический арсенал в краткосрочной перспективе. Для разрешения противоречий Вашингтону понадобится быть таким же изобретательным и, возможно, рассмотреть варианты, которые предполагают гибкость взамен жесткого паритета сил – что позволит Вашингтону сохранить больше неразвернутых стратегических боеголовок, тогда как Москва сохранит больше тактического оружия, например.
Противоракетная оборона и потенциал обычного вооружения. Администрация Обамы, как и ранее администрация Буша, рассматривает американскую программу ПРО как незаменимый элемент национальной безопасности, который однажды обеспечит защиту от враждебных оснащенных ядерным вооружением режимов (Северной Кореи, например, или потенциально Ирана). Вашингтон также надеется, что эффективный зонтик ПРО сократит риск того, что безъядерные союзники на Ближнем Востоке и в Восточной Азии построят свое собственное вооружение в ответ на региональные угрозы и сокращающийся американский арсенал. Россия, однако, подозревает, что реальной мишенью американских и натовских усилий по противоракетной обороне является Москва, а не Пхеньян или Тегеран. Невзирая на положительные моменты в направлении сотрудничества Россия-НАТО по ПРО, до реального разрешения проблемы еще очень далеко.
Схожим образом планы Вашингтона по инициативе Быстрого глобального удара (БГУ) в целях разработки потенциала обычного ракетного вооружения вызвали у Москвы опасения. Вашингтон воспринимает программу БГУ как имеющую ключевое значение для национальной безопасности, так как она может помочь США поддержать возможность устрашения и быстрого удара в свете сокращающихся стратегических ядерных сил. И тем не менее, Москва остается скептически настроенной из-за возможности двойного использования продвинутых систем доставки обычного вооружения, риска перепутать ракеты, оснащенные неядерной боевой частью, с ядерными ракетами и дополнительной военной мощи, которую БГУ может придать Вашингтону.
Для достижения компромисса по ракетной обороне и БГУ Вашингтону и Москве, вероятно, снова придется растянуть границы своего стратегического видения. Москве, может быть, придется отказаться от требований равной роли в европейской системе противоракетной обороны и своей осмотрительности по поводу БГУ, учитывая очевидные стратегические нужды Вашингтона и его союзников. В свою очередь, Вашингтону следует продолжать исследовать пути использования усиленной технической и операционной прозрачности и развития архитектуры сотрудничества в сфере безопасности с целью ослабить некоторые из опасений Москвы.
Космическая безопасность. Американские политики долгое время осторожно относились ко включению космической безопасности в программу контроля над вооружениями. Корни этого нежелания уходят в беспокойство относительно осуществления контроля, желания защитить космические силы и недостаточно развитой позиции по поводу политики космической безопасности. И в самом деле, как Национальная космическая стратегия администрации Обамы, так и Национальная стратегия космической безопасности в значительной степени игнорируют связь между контролем над вооружениями и космической безопасностью, хотя последняя признает, что США должны быть готовы отбросить сомнения, когда будет предложен справедливый, поддающийся проверке контроль над связанными с космосом вооружениями.
В отсутствие таких мер администрация Обамы должна продолжать решительно продвигать позицию двустороннего и многостороннего диалога по космической безопасности в краткосрочной перспективе. Это особенно важно в двустороннем контексте, с учетом того, что то, что министр иностранных дел России Сергей Лавров настаивает на многосторонних переговорах по космической безопасности, является предпосылкой для продвижения вперед по вопросу об усовершенствовании договора по СНВ. (Члены ЕС также выступают за разработку четких международных принципов защиты выхода в космос и космических активов, а также за управление все более плотным расписанием космических полетов с целью предотвратить инциденты и минимизировать орбитальный мусор). Даже если Москва отступит, все большая зависимость американских армии, промышленности и населения от космической технологии делает необходимостью заложение основы для разработки такого комплекса и ключевых вопросов.
Следующие шаги должны быть сделаны сейчас. Администрация Обамы уже рассматривает вопросы решения вышеозначенных проблем и предложила расписание следующих шагов в американо-российских переговорах по контролю над вооружениями, однако даже в лучшем случае переговоры займут годы.
Невзирая на расширенные временные рамки, администрации стоит из своего опыта с новым СНВ заключить, что необходимо предпринять три краткосрочных шага с целью проложить путь вперед.
1. Внутренняя дипломатия. Чем больше усовершенствованное соглашение представляет собой реальные изменения в стратегическом мышлении, тем сложнее будет обеспечить для него поддержку. И при этом изменения эти – как раз именно то, чего требует следующий раунд двусторонних переговоров. Для поддержки и формирования сторонников будущих переговоров администрация Обамы должна начать регулярно консультироваться с защитниками нового СНВ в Конгрессе, особенное внимание уделяя получению новых сторонников (важная задача - с учетом того, что круг сторонников был сужен отставками и избирательными поражениями). Администрация должна также продолжать привлекать общественность. Многие десятилетия знакомство общественности с этими темами играло важную роль в получении поддержки Конгресса для мер по контролю над вооружениями и даже в принуждении упрямых администраций продвигать переговоры по контролю над вооружениями. Диалог по поводу нового СНВ помог снова привлечь общественность к этим темам. В эпоху, когда быстро развивающийся новостной цикл и социальные СМИ оказывают глубокое воздействие на политику, существует обилие возможностей держать контроль над вооружениями в центре общественного внимания. Администрация должна извлекать из этого выгоду.
2. Стратегическая эволюция. Новый стратегический курс требует развития нового стратегического мышления; однако общедоступного стратегического анализа по управлению стабильностью в мире с небольшим количеством ядерного оружия - слишком мало. Администрация должна начать объяснять населению свои мысли по поводу того, как можно поддерживать стратегическую стабильность и защищать национальную безопасность в условиях уменьшения количества ядерного оружия и в ситуациях, которые выходят за рамки привычного строгого паритета. Неясные детали должны быть превращены в четкие и доступные принципы. Вашингтон должен в долгосрочной перспективе обеспечить эффективность американского потенциала устрашения при сокращенном уровне арсенала и уверить своих союзников в сохраняющихся обязательствах США касательно их безопасности. Стратегическая эволюция также требует развития адекватной, исчерпывающей и эффективной космической политики. Американская национальная безопасность неразрывно связана с ситуацией в космосе, и в течение следующих лет эта зависимость сильно вырастет. Простого решения нет, однако принцип прост: глупо будет сократить ядерный арсенал, не гарантировав безопасность космических сил, необходимую для оперирования американского обычного высокоточного оружия и расширения диапазона американской военной и гражданской деятельности.
3. Инвестиции в будущее. Администрация Обамы постоянно подчеркивает необходимость инвестировать в будущее Америки. Необходимо, чтобы ядерное оружие – которое будет частью этого будущего – хранилось надежно и в безопасности. Ключевыми элементами для достижения этого являются американский ядерный комплекс, чья ответственность расширяется до нераспространения и чьи безъядерные разработки вносят существенный вклад во внутреннюю безопасность, технологическое преимущество США и экономическую мощь США. Потому администрация должна продолжать выражать как бюджетную, так и политическую поддержку важной работе комплекса, действуя в то же время вместе с комплексом, дорабатывая и уточняя его задачи. При отсутствии непосредственных политических стимулов эта поддержка может иметь дополнительную выгоду в смысле убеждения скептиков в преданности администрации делу ядерной безопасности. Конгресс должен выступить партнером администрации в этих усилиях.
США и Россия обладают большей частью (95%) остающегося в мире ядерного оружия, и президент Обама пообещал стремиться к ядерному нулю. Достижение серьезных сокращений арсеналов возможно, однако только в том случае, если США в ближайшем будущем предпримут определенные шаги по продвижению вперед. Если этого не случится, есть угроза срыва дальнейших ядерных сокращений и более широкой рекалибровки политики безопасности, которой по сути требуют вызовы XXI века. В этом смысле задачи, которые стоят перед администрацией Обамы, являются также и возможностями, – при условии, конечно, если она займется ими сейчас.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Как же администрация Обамы будет достигать дальнейших двусторонних ядерных сокращений с Россией, когда Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений, наконец, вступил в силу? С колоссальными усилиями, общественной заинтересованностью и при помощи компромисса.
