Итак, решение принято – решение Совбеза ООН о бесполетной зоне над Ливией. Еще вчера казалось, что все вердикты уже вынесены. «Бойня в Ливии и невмешательство в нее ООН показывают, что ООН полностью исчерпала себя как гарант мира и справедливости», – писала, к примеру, Юлия Латынина. Впрочем, скептицизм шел и дальше: «На Муамаре Каддафи великая арабская демократическая революция споткнулась», – констатировал Владимир Абаринов, заключая: «Перед лицом ливийского кризиса Запад оказался без лидера».
Но гром все-таки грянул. Достойно внимания, что и Лига арабских стран сделала заявление, согласно которому режим Каддафи утратил легитимность. «Правда, – заметил в интервью Русской службе «Голоса Америки» профессор московского Института востоковедения Владимир Исаев, – не вполне ясно, кто ее приобрел? Национальный комитет, не понятно кого представляющий и не признанный никем, кроме Франции? Ведь его тоже никто не выбирал».
Легитимность по-ливийски
Что же все-таки происходит в Ливии?
«Происходит то, – продолжает Владимир Исаев, – что еще не происходило ни в одной из арабских стран, охваченных волнениями. А именно: на днях сын Каддафи честно предупредил население или тех, кого называют повстанцами: мы применим армию. И пошла армия. Естественно, что города стали ей сдаваться. В Египте армия была нейтральной, в Тунисе армия не поддержала президента. А ливийская армия осталась на стороне Каддафи. Как обычно, все решает организованная вооруженная сила. Оппозиция, которая приезжала пострелять на джипах, разбежалась при первом появлении серьезного соперника. Плохо вооруженные и плохо организованные люди начали отступать».
Кто же эти повстанцы, вступившие в бой с правящим режимом? Ливийский лидер не устает повторять, что за мятежниками стоит «Аль-Кайда».
«Конечно, это не Аль-Кайда», – убежден известный российский политолог-арабист, профессор Высшей школы экономики Георгий Мирский. «Более того, – подчеркивает он, – «Аль-Каида» в Северной Африке, я думаю, чувствует себя проигравшей: скажем, в Египте все произошло вообще без нее. И получилось так, что она годами вела борьбу против всех этих нечестивых правителей, включая и Мубарака, а оказывается, они летят один за другим, а она тут вообще ни при чем. Нет, в Ливии выступили те же самые люди, что и Египте и в Тунисе. Начинает всегда интеллигенция – образованные молодые люди. Те, кто имеет образование, но не имеет работы.
Правда, в Ливии их не так много – более того, там уровень жизни гораздо выше. Там никто не голодает, да и трущоб там нет… Ливийский пример показывает, что дело не только в экономических факторах…»
«Дело в том, что это в высшей степени репрессивный режим, не терпящий никакой оппозиции и не желающий поделиться властью ни с кем, – сказал в интервью Русской службе «Голоса Америки» профессор Джорджтаунского университета Джон Эспосито. – И народ поднялся против него. Это реакция и на несостоятельную экономическую систему, и на несоблюдение прав человека. И на ситуацию, в которой судьба страны зависит от того, кого правитель изберет в преемники – одного из сыновей или кого-то из военных».
«Сорок два года правления одного и того же человека, – вот в чем проблема, – продолжает Георгий Мирский, – человека, который всем надоел. Если бы не было Туниса, а потом Египта, то еще долгие годы, возможно, ничего бы и не было. Но это арабский мир – без Туниса не было бы Египта, а без Египта не было бы Ливии. Они считают себя братьями и внимательно следят за тем, что происходит в другом доме…»
Почему же недовольство достигло, наконец, критической отметки? «Ливийская молодежь получает неплохое образование, – отмечает Владимир Исаев. – А вот социальный лифт, который позволил бы ей выдвинуться, в стране отсутствует.
Иными словами, карьеры им не сделать, хороших должностей не занять – если, конечно, они не принадлежат к клану Каддафи. Этот клан устроен неплохо; за сорок с лишним лет он весьма серьезно укрепил свои позиции и занял руководящие посты в обществе, в экономике… Тем самым, перекрыв кислород остальным. Вот те и поднялись против Каддафи – сначала с трехцветными флагами, а потом и с оружием».
Вождь – должность невыборная
Такова база оппозиции. Что же представляют собой правящий режим и его лидер?
«Тут есть существенная деталь, – продолжает Владимир Исаев, – ливийский лидер – выходец отнюдь не из самого многочисленного и могущественного племени в стране. И это обстоятельство также вызывало и вызывает недовольство в ливийском обществе с его разветвленной племенной структурой. И прежде всего, у влиятельных племен Киренаики, которым не по душе засилье незначительного, с их точки зрения, племени, представитель которого стал первым лицом в государстве».
Каков же, так сказать, почерк Каддафи-диктатора? С кем его можно сравнить? «Ни с кем, – считает Георгий Мирский. – Он уникален. Другого столь же экзотического и эксцентричного человека не существует. Недаром арабы всегда называли его «маджнуном» – сумасшедшим: с его «прямой демократией», с его попытками объединиться то с Египтом, то с Алжиром, то с Тунисом, с его поддержкой международных террористов, с его образом жизни. Всерьез его не воспринимали. Но, вместе с тем, считаться с ним надо: страна-то богатейшая. А кроме того, хотел стать главой всей Африки, он разъезжал по всем странам, всех учил, как жить… В общем, считаться с ним приходилось. Есть, однако, и еще один немаловажный момент: Мубарак и Бен Али – это, в общем, были случайные люди у власти: так уж получилось, что злая судьба постигла их предшественников, а они в этом момент оказались ближе всего к президентскому креслу. Вот они в него и уселись. А Каддафи сам совершил революцию: молодой офицер сколотил группу и сверг монархию. Иначе говоря, это self made man: он все сделал сам, и амбиции его – это амбиции великого вождя, лидера мирового класса. И держаться за власть он будет до конца…»
Что же за государство создал выходец из племени аль-Каддафи? «Слово «джамахирия», которое ливийский лидер ввел в арабский язык, можно перевести как «народномассовость», – рассказывает Владимир Исаев. – Ливийский режим уникален: в стране нет официального правительства. Власть на местах принадлежит народным комитетам. И если начальник такого комитета вызывает недовольство жителей подведомственной ему территории, то они имеют право собраться (никакого разрешения для этого не требуется) и избрать другого человека. А прежнему председателю в таком случае остается лишь подать в отставку».
Перманентная революция? «Конечно, – констатирует Владимир Исаев, – прямо по Троцкому. И вместе с тем – причудливое соединение идей Прудона и Кропоткина. Можно ли назвать это диктатурой в строгом смысле слова? Ведь обычно диктатура предполагает репрессии».
«Между тем, – продолжает московский арабист, – в Ливии массовых репрессий не было – разумеется, до начала военных действий. Что делал Каддафи? Выдавливал оппозицию за рубеж? А кто в арабском мире этого не делал? Создавал лагеря по типу сталинских? Да ничего подобного. Убивал политических оппонентов? И этого нельзя сказать. Неудивительно, что на все обвинения он отвечает: «Простите, я предоставил широкие полномочия народу? Предоставил. В стране есть бесплатное медицинское обслуживание? Есть. Образование? Тоже есть. (Кстати, пенсия в Ливии составляет восемьдесят процентов от заработка.) Так чего же вы от меня хотите? Чтобы я ушел с занимаемых постов? Но я не занимаю никакого поста. Я – лидер вот этой самой перманентной – по Троцкому – ливийской революции. И с этой должности вы не можете меня свергнуть по той простой причине, что она невыборная».
Нефть и оружие
Такова концепция власти в стране. А силовое обеспечение? «У него есть ресурсы, – подчеркивает Георгий Мирский. – Армия там ничтожная, всего пятьдесят тысяч человек. Казалось бы, что получая такие нефтяные деньги, можно создать мощную армию. Но нет, он создал элитные подразделения, набрав наемников из африканских стран: из Чада, Судана, Мавритании». «А также из Сербии, – продолжает Джон Эспосито, – причем набраны они были в годы правления Милошевича. И нефтяные деньги он тратил на это иностранное воинство – вместо того, чтобы покупать поддержку собственного населения».
А вооружение? «У него есть больше сотни советских самолетов, – рассказывает Георгий Мирский, – у него есть танки, система «Град», «катюши». Две недели назад казалось, что его дни и даже часы сочтены. А оказалось – нет: он выиграл момент и перешел в контрнаступление. Поэтому если дела будут идти так, как сейчас, он потопит восстание в крови. Единственное, что может ему воспрепятствовать, – это если его лишат авиации. Поэтому главный вопрос: можно ли установить бесполетную зону?»
Решение о бесполетной зоне принято. Однако по мнению Владимира Исаева, дело обстоит сложнее. «Закрыть небо, – констатирует политолог, – значит уничтожить ПВО. Иными словами, наземные удары будут продолжаться».
Что же дальше? «Это неясно, – продолжает Исаев. – Ведь все высказываются против иностранного военного вторжения. Между тем инициатива – в руках правительственных войск. Похоже, что решение о закрытии неба существенно запоздало. Потому что долго сопротивляться повстанцы не смогут. И, несомненно, скоро начнут требовать введения иностранных войск для защиты мирного населения. И что тогда придется делать? Принимать другие резолюции? Или поступить, как некогда поступили с Саддамом?»
«Международное сообщество потратило немало времени на пустые разговоры, – подчеркивает Джон Эспосито. – Все говорили о поддержке восставшего народа, избегая, однако, реального вмешательства в ход событий. Не запоздало ли и нынешнее вмешательство? Направить войска в Ливию означало бы приступить к оккупации страны. Но важно и другое: если международное сообщество примирится с тем, что происходит сегодня, то это отразится на его репутации – причем самым пагубным образом».
Остается, впрочем, еще один вопрос: чего ожидать в сложившейся ситуации от Каддафи, вновь утратившего международную респектабельность? Не призовет ли он на помощь радикалов-исламистов? Едва ли, считает Владимир Исаев: пригласить их легко, а вот выпроводить затем несравненно труднее. «К тому же, – констатирует аналитик, – ливийский правитель пошел по другому пути: посулил экономические льготы зарубежным странам, причем, не самым развитым экономикам. И немудрено: отношения с Францией, да и с другими, испорчены. Французские и итальянские компании, долгие годы работавшие в Ливии, теперь уступят место другим. Россия, присоединившаяся к западному сообществу, в Ливию больше не пойдет. Стало быть, ее заменят Китай и Индия. Когда дело доходит до нефти, все становятся прагматиками».
