Сейчас более чем очевидно, что западные авантюристы явились в Ливию менять режим, а не защищать мирных жителей, как требует резолюция Совета безопасности ООН. Под прикрытием мандата ООН они подрывают военную мощь Муамара Каддафи, чтобы восточные революционеры могли одолеть проправительственные элементы и захватить больше территории. Их нечестность подчеркивает то, как они реагируют на восстания в Йемене и в Бахрейне, так похожие на ливийскую революцию.
В Йемене, как и в Ливии, военные выступили против президента Али Абдаллы Салеха (Ali Abdullah Saleh). На сторону революции перешел его родственник генерал-майор Али Мохсен аль-Ахмар (Ali Mohsen al-Ahmar), второй человек в армии, а также целый ряд министров и дипломатов. Восстал и влиятельный союз йеменских племен, в который входит собственное племя Салеха. Однако власть, не жалея сил, подавляет начатые студентами волнения. Салех объявил чрезвычайное положение и также натравил на уличные демонстрации спецслужбы и бандитов и задействовал бронетехнику.
В Бахрейне династия аль-Халифа, не справившись с восставшими своими силами, позвала на помощь войска Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов и тоже ввела военное положение.
Однако ничто из этого не вызывало у западных авантюристов такую реакцию, как действия Каддафи. Судя по всему, их мнимый и эгоистичный гуманизм меркнет перед насущными интересами. Они (особенно, американцы) всерьез опасаются, что, если революционеры свергнут Салеха – как, скорее всего, и произойдет, – Йемен станет намного менее уступчивым. Кроме того, они боятся, что без семейства аль-Халифа у американцев возникнут проблемы с расположенной в Бахрейне базой их Пятого флота, а само островное государство может попасть в орбиту Ирана.
Поэтому, когда речь идет о реакции на события в Бахрейне и в Йемене, у западных авантюристов находится множество уверток и отговорок, зато в отношении Ливии они совершенно не стесняются. Однако, поступая так, они играют с огнем, причем в региональных масштабах. Дело в том, что Ливия, как и большинство арабских государств, не монолитна и, скорее, напоминает конгломерат племен, разделенных взаимной враждой, а также межрелигиозной, межконфессиональной, а иногда и межэтнической неприязнью. Авторитарная власть Каддафи скрепляла эти сообщества друг с другом, схожие механизмы работают и в других арабских обществах.
Подстрекая повстанцев с востока идти на Триполи, западные авантюристы сталкивают Ливию в пропасть межплеменной вражды. Возможно, мы наблюдаем начало гражданской войны, которая не ограничится пределами Ливии.
Однако западных авантюристов все это, по-видимому, не волнует. Своей следующей мишенью они, предположительно, выбрали Сирию, судя по тому, как освещают народные волнения в этой стране западные СМИ, в очередной раз отказавшиеся от роли объективных наблюдателей и принимающие активное участие в новых западных авантюрах.
Можно надеяться только на то, что Запад несколько образумит иракский опыт. Западные страны во главе с США пришли в Ирак в расчете на легкую прогулку, но она обернулась кошмаром. Сейчас, спустя десять лет, потратив немало крови и денег – о чудовищном истреблении иракцев даже говорить не будем, – они уходят из страны, в которой так и не восстановился мир, в которой террористы продолжают проливать кровь и которая по-прежнему охвачена межрелигиозными и межплеменными конфликтами. Если Запад не потерял последний рассудок, ему следует попытаться добиться политического урегулирования на условиях, соответствующих не его интересам, а интересам ливийского народа.
В любом случае, ливийцев, по-видимому, ждет крайне неприятное будущее. Для Запада, оно впрочем, тоже будет не слишком приятным. Ливийскому сопротивлению не следовало поддаваться слепому отчаянию и становиться очередной пешкой в руках преследующего свои сиюминутные цели Запада. Ливийцы в этом еще раскаются. Однако Каддафи также должен понять, что его время прошло, и что в интересах своего народа ему следует отказаться от власти, которую он сохранял 41 год. Более того, все диктаторы и монархи, уже много лет деспотически правящие арабскими странами, должны также понять, что праздник кончился, и добровольно смириться перед волей, желаниями и правами порабощенных ими народов.