Шериф на Диком Востоке

Сепаратистское Приднестровье готовится к «выборам». Кампания уже стартовала, для начала сажают «шпионов».

В этой стране не заскучаешь, впрочем, не так далеко то время, когда здесь стреляли. Но из газет об этой стране практически ничего не узнать. Жаль, и это надо исправить – вот репортаж из Приднестровья.

Илье Цазас (Ilie Cazas) – 25 лет, и у него почти вся жизнь впереди. Но такие перспективы его не слишком радуют. По крайней мере, в ближайшие 14 лет ничего хорошего его не ждет: он только что начал отбывать наказание за предательство и шпионаж. И в своей стране, Приднестровье, этот таможенник не единственный, с кем такое произошло в последнее время. Перед Рождеством за те же преступления к 15 годам лишения свободы был приговорен и 30-летний независимый журналист Эрнест Варданян (Ernest Vardanjan).

И ни в одном случае общественность, конечно, не узнала, какую информацию осужденные должны были передать «чужой власти». А как можно было узнать об этом, если их обвинили в сотрудничестве с Молдавией – страной, к которой с точки зрения международного права относится Приднестровье, так что подобное преступление даже при огромном желании совершить нельзя.

Но кажется, что этот трагикомичный абсурд осужденным молодым людям никак не может помочь. В сепаратистской республике в этом году будут президентские выборы, и эти процессы, вполне вероятно, стали первыми выстрелами предвыборной кампании.

Драконьи яйца бывшей империи

Приднестровье – один из четырех сепаратистских регионов, которые после распада Советского Союза оторвались от своей постсоветской республики. Остальные три: Абхазия и Южная Осетия, которые с точки зрения международного права относятся к Грузии, и Нагорный Карабах, который был частью Азербайджанской Советской Социалистической Республики. Во всех этих странах после распада Советского Союза произошли вооруженные конфликты. И во всех случаях говорили об участии российских спецслужб в этих конфликтах.

Не исключено, что это просто теории заговора, но тот факт, что везде сражались оружием российской армии (а иногда на обеих сторонах воевали и российские солдаты), говорит как минимум о том, что локальным войнам существенно способствовала, по меньшей мере, слабость и нерешительность Москвы. До августа 2008 года, когда Российская Федерация оккупировала Абхазию и Южную Осетию, эти «республики» не признавала ни одна страна в мире, только они сами друг друга. И это факт: их существование и почти 20 лет не решаемые конфликты обременяют все три республики на Южном Кавказе и Молдавию.

Приднестровье, узкая полоска земли на левом берегу Днестра (и в самых широких местах это всего лишь 30 километров), само себя называет Приднестровской Молдавской Республикой. В отличие от своих компаньонов, на страницы газет Приднестровье почти никогда не попадает. В том числе и потому, что о новом военном конфликте между приднестровским Тирасполем и молдавским Кишиневом никто серьезно не думает, потому что Молдавия стремится вступить в Евросоюз, а война поставила бы крест на этих мечтах…

Гость едва ли может не заметить, что Молдавия и Приднестровье – часть единого пейзажа, который характеризуют небольшие холмы и огромное количество виноградников. Но очевидна цивилизационная разница. Приднестровье своими памятниками, плакатами и другими «украшениями» напоминает музей коммунизма под открытым небом, скажем, 1958 года. Еще недавно там можно было увидеть воинственные надписи о «великих успехах», «несокрушимой дружбе с Россией» и о том, что «в жатве выполним нормативы». Памятник Ленину туристу долго искать не надо, а в одной глухой деревне можно увидеть и совершенно новый памятник Ленину, Берии и какой-то даме, личность которой иностранному туристу угадать не просто.

Дни и ночи с врагом

Страна, конечно, развивается, и сюда попадают, как и во все постсоветские республики, включая Российскую Федерацию, элементы западной цивилизации. Так, почти в каждом приднестровском городе найдется элегантный супермаркет с огромной вывеской «Шериф». Это компания, принадлежащая двум российским предпринимателям и имеющая в сепаратистской республике больше, чем просто сеть магазинов. «Шерифу» принадлежит и сеть заправок, некоторые СМИ и не в последнюю очередь тираспольский футбольный клуб, который, кстати сказать, ведет молдавскую лигу. Вражда, конечно, не доходит до таких последствий, какие могли бы быть, судя по демонстративным судебным процессам против двух молодых мужчин, которые упоминались в начале.

Фирма «Шериф» также является главной опорой оппозиционной политической партии «Обновление», которую возглавляет Евгений Шевчук и которая осенью 2005 и в прошлом году победила на приднестровских парламентских выборах. Эта победа создала довольно парадоксальную ситуацию: оппозиция управляет парламентом в системе, где глава исполнительной власти - президент Игорь Смирнов. Во внешней политике, конечно, оппозиция от президентской партии практически не отличается – и те, и другие стремятся к международному признанию своей республики и в то же время однозначно ориентируются на Россию, а Молдавия для них «внешний враг».

Необходимо заметить, что большинство населения Приднестровья именно на Молдавию (а еще больше на Румынию) посматривает со смешанными опасениями, подозрением и злобой. Это можно приписать вооруженному конфликту, который произошел между Приднестровьем и Молдавией в начале 90-х годов. Говорить о войне можно только с некоторым преувеличением: на приднестровской стороне погибло около 500 человек, молдаване не обнародовали числа своих потерь, но предположительно, погибших у них было больше, счет, видимо, шел на тысячи.

Конфликт завершило соглашение «О принципах урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы», которое в июле 1992 года в Москве подписали президент России Борис Ельцин и президент Молдавии Мирчей Снегур. При подписании присутствовал и Игорь Смирнов, но только в качестве наблюдателя. Ни Молдавия, ни Российская Федерация независимость Приднестровской Молдавской Республики не признали. Но при этом у России в Приднестровье есть политический интерес – без ее поддержки эта сепаратистская республика едва бы удержалась.

Надо отметить, что население Приднестровья от молдаван отличается немногим. В городах чаще слышна русская речь, а в деревнях – украинский и молдавский (все три языка государственные). Многие на вопрос о национальности отвечают, что они приднестровцы. Смешанные браки на самом деле встречаются настолько часто, что детей потом сложно отнести к той или иной национальности.

В исторических источниках с понятием Приднестровье – Транснистрия (Днестр по-украински Днiстер, по-румынски – Nistru) мы встречаемся уже в довольно далекие времена. В 15-м веке эта территория принадлежала Великому Литовскому княжеству, а позднее – Польскому королевству. В 20-м веке Приднестровье отчасти не разделило судьбу сегодняшней Молдавии: в 1942-1940 годы оно относилось к советской Украине как Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика, а сегодняшняя Молдавия была частью Румынии. Приднестровские политики собственно предпочли бы относиться к Российской Федерации, на которую они ориентируются, но тысячи километров украинской территории, отделяющие их от России, не дадут этой мечте исполниться.

Страна как беспошлинная зона

Как свои исторические корни видят сами приднестровцы? Как детям в школе преподают историю страны? Единственный учебник для начальной и средней школы, на который можно наткнуться, это история России. А в «академической» «Истории Приднестровья» в трех частях целые два тома занимает история страны примерно с 1990 года.

Близкое родство Молдавии и Приднестровья, конечно, проявляется не только в одинаковом пейзаже. Обе страны очень бедны, много граждан в трудоспособном возрасте уезжают за работой за границу, понятно, что с молдавскими, украинскими и российскими паспортами (приднестровские никто не признает), и надежда на улучшение экономической ситуации не велика. Ни у одной страны к тому же нет никаких минеральных богатств, которые можно было бы обратить в деньги, они живут, главным образом, за счет земледелия. Приднестровский регион в советское время был более промышленным по сравнению с областью Молдавии на правом берегу Днестра, но это уже музыка прошлого. От нее остались только семьи огромного количества специалистов, техников и инженеров, а также солдат и офицеров 14-й советской армии, размещавшейся здесь, которым после распада СССР часто было некуда возвращаться.

С точки зрения обычных граждан, Приднестровье от Молдавии отличается, прежде всего, внутренним политическим устройством. Грубо говоря, маленькая сепаратистская страна с 555 тысячами населения принадлежит политикам и предпринимателям. Конечно, можно говорить, что это единая беспошлинная зона, какой до российской оккупации была Южная Осетия, способствующая нелегальной торговле между Российской Федерацией и Грузией. Взаимосвязь политических и экономических интересов в Приднестровье на самом деле достигает невероятных масштабов.

И хотя Приднестровье не признала ни одна страна в мире, его представители отважно делают вид, что это нормальное государство: здесь есть свои органы власти, здесь проходят выборы, и, понятно, есть и своя конституция. И именно сейчас проходит «общественная дискуссия» о внесении в нее изменений. К ним относятся, например, снижение числа депутатов парламента с 43 до 35 (как в Нагорном Карабахе) и введение должности председателя правительства.

Вечный президент

В конце этого года должны пройти президентские выборы, и злорадные приднестровцы (их немного, атмосфера в стране очень напоминает времена чехословацкой нормализации) смеются, что на выборах президент будет бороться против «шерифа».

Игорь Смирнов, выдвигающий свою кандидатуру и в этом году, уже избирался президентом четыре раза – в 1991, 1996, 2001 и 2006 годах. Чтобы кто-то был главой государства 20 лет, в Европе на переломе тысячелетий невиданно, но в постсоветских республиках это не то что бы абсолютное исключение. Например, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев был избран в феврале 1990 (но страной он руководил и раньше), и если бы «туркменбаши» Сапармулат Ниязов не умер в декабре 2006, скорее всего, он бы стоял во главе Туркмении до сих пор.

У Игоря Смирнова помимо приднестровского, есть и российское гражданство, что позволяет ему путешествовать за границу, однако не в страны ЕС, куда по решению Европейской комиссии с 2005 года ему въезд запрещен, как и его сыновьям и другим высокопоставленным представителям Приднестровья. Он сделал карьеру в рядах коммунистической партии еще при Советском Союзе, а в 90-е годы обеспечил и семью – его двое сыновей занимают высокие должности в приднестровском государственном управлении. Один – директор банка, второй – директор таможенного управления.

Сам Смирнов стоит во главе политической партии, которая называется «Республика»; это, конечно, (как это было в постсоветских республиках, а где-то сохранилось до сих пор) скорее, номенклатура, а не политическая партия. Главные идеи этой партии просты, и их можно кратко выразить через названия двух книг Смирнова – «Жить на нашей земле» и «Вместе с Россией». В непризнанной стране в политическом отношении время остановилось уже давно.